ЗА БАРАНКУ, ШОФЕР

 

В один из сентябрьских дней 1956 года к дому Трдата, где я жил с семьей, подкатило такси. Из него вышли двое. Один с буденновскими усами, другой - безусый. Это были два брата Сарьяны - Епрем и Арташ Мисаковичи, которые усадили меня в машину и отвезли на улицу Чавчавадзе в дом номер 28. В этом трехэтажном здании размещалось управление промсовета Абхазии и правление артелей. Мы поднялись на верхний этаж, без стука вошли в кабинет. Тот, безусый, ввел в курс дела сидящего за столом. Я стоял перед человеком со смуглым лицом, темными волосами, если не считать проседи на висках, и суровым взглядом. Я ждал вопроса в течение минуты. За это время я словно прочитал его мысли. Осмотрев меня, он спросил тихо и спокойно: "Вы на ЗИС-5 работали?" А я, который раньше не мог просидеть и дня, а теперь неработавший уже полгода, сразу же ответил: "Я родился за баранкой ЗИС-5 и проработал на нем целых десять лет". Все это я выпалил скороговоркой и был готов пойти на все, лишь бы работать. Но мои слова, видимо, рассмешили вопрошавшего. Больше вопросов он мне не задавал, а я стоял и ждал.

Сидевший за столом был председателем артели "Детский мир" (бывший в годы войны начальником Сухумского райотдела милиции), капитан в отставке Андрей Михайлович Галустян. Помолчав, он обратился к бухгалтеру:

- Выдайте ему путевку и покажите машину. Потом добавил, обращаясь ко мне:

- Машина производству нужна как воздух, поэтому как можно скорее отремонтируйте ее.

Я пошел в бухгалтерию. Напротив двери сидела светлая солидная женщина, главный бухгалтер артели Нина Ивановна Контария. Слева от нее - заместитель главбуха Нателла Алмасхановна Маршания. По другую руку сидели кассир Тина Пруидзе и седовласая машинистка Вера Васильевна Кучеренко.

Здесь я получил свою первую путевку, это было 27 сентября 1956 года. Но выехать пока не смог. Машина была после аварии, ее передняя часть была повреждена, она требовала ремонта. Я приволок ее в село Гумиста, во двор брата. К этому времени из ссылки уже вернулись семьи дядей Априема и Ованеса. Братья Вреж, Рубен и племянник Геворк Аветян стали моими

 

помощниками, и за два дня машина была отремонтирована. Мой первый рейс был в латинский лес. Дорога туда была трудной и опасной, надо было ехать по богатинской скале, в условиях, когда заднее наружное колесо машины висело над пропастью глубиной метров в сто, на дне которой бурлила горная река Кодора. Распластавшись над пропастью, невольно вспомнил слова председателя артели: "А вы, на ЗИС-5 работали?" Сейчас сквозь скалу прорубили два тоннеля.

В 1957 году по решению Абхазпромсовета, который тогда возглавлял полковник запаса товарищ Цхатария, артель "Детский мир" была перепрофилирована в артель "Химик". Нам, работникам артели, предстояло демонтировать старое оборудование и монтировать новое. По окончанию монтажных работ наша артель начала производство первой продукции - охры. Горсовет выделил под строительство химзавода новую территорию рядом с железнодорожным вокзалом. Благодаря обширным связям и активной предприимчивости нашего председателя, мы сравнительно легко выбивали стройматериалы, оборудование, транспортные средства.

Мы еще поднимали стены нового цеха, а Андрей Михайлович уже успел выбить в Тбилиси новую автомашину ГАЗ-51. В те времена получить в нашей системе новенькую автомашину было сенсацией.

Машину нам, видимо, выделили как единственному химическому предприятию Абхазии, правда, пока еще строящегося. Теперь у нас уже было две машины. На второй стал работать мой брат Ваграм. В ту пору нам было по 30-31 году и мы уже обладали достаточным опытом, чтобы заранее подготовить машины для работы на следующий день. Мы познакомились с местными шоферами, и они во многом помогали нам. Это были Ишхан. (Жора) Георгий Киносяны и Андрей Рубенович Топчиян, Заур Мерцхулава.

На новом участке наша артель освоила производство олифы, масляных красок. На производство пришли новые специалисты-химики - главный инженер Амиран Ильич Сурмава, мастера - Цолак Маркарян, Рожден Почулия, Циба Кокалия, Акоп Григорян, Вондо Цоцонава, Николай Коколешвили, Гурами Адамия, Володя Лепсая, Николай Азнаурян, зав.складом Отар Пирцхулава.

Сырье получали из разных областей страны: мел для краски - из Белгорода, подсолнечное масло для олифы - из Ставрополя и Краснодара, желтую землю - из Нового Афона, Пшапи, Атароармянска

 

Гульрипшского района. По началу грузчиками у нас на машинах работали женщины - Полина Дубницкая, Наташа Малинина, Ася Захарьян (однофамилица), Азган Окзурян, Раиса Скрипник, Парфена Карабулат. Бригадиром у них был Аршак Сурменелян.

Наш председатель Андрей Михайлович Галустян занемог и вынужден был оставить работу. Новым руководителем артели стал Митрофан Павлович Саенко - комсомольский вожак времен революции в Абхазии. Артель расширилась, мы устанавливали новое оборудование, осваивали новые продукции. Все шло нормально, вот только не могли установить огромный барабан для сушки охры, не получалось и все, мы с ним чуть не надорвались. После бесплодных многочисленных попыток запустить его руководство артели пришло к заключению, что барабан предназначен, вероятно, не для сушки охры. И тут пришли на помощь нам знания и опыт братьев Ивана и Якова Скрипник. Яков Анифетович заинтересовался системой сушилки и вскоре ему удалось отрегулировать систему барабана и запустить его. За пуск и наладку сушилки Яков Анифетович был представлен к денежному вознаграждению. С тех пор он остался работать в лакокрасочном цехе механиком, где работает по сегодняшний день.

Более тридцати лет трудятся на химзаводе супруги, ветераны труда Раиса Алексеевна и Яков Анифатович Скрипник. А Иван Анифатович ко всему еще и ветеран войны. Отец Ивана и Якова - Анифат Яковлевич рассказал, как в 1934 году работал железнодорожным инженером у генерала Цатурова, который руководил прокладкой железной дороги от Тбилиси до Сочи, как в 1938 году бесследно исчез его двоюродный брат Николай Алексеевич Скрипник, который был революционером. Исчез, как исчезали многие делавшие революцию, занимавшие государственные посты.

День 21 сентября 1965 года начался также, как и все дни. Было южное солнечное утро. Все уже приступили к своим делам, когда, примерно, в 10 часов в цехе варки олифы раздался взрыв, от которого взлетела в воздух крыша здания, вылетели окна. Очевидцы, не успели даже добежать до места взрыва, как из охваченного пламенем цеха друг за другом стали выходить огненные фигуры. Они шли медленно, с вытянутыми или с разведенными в стороны руками. Ноги переставляли широко. Лица у них были обгоревшие. На теле висели клочья одежды, приваренные к коже. Увиденное привело

 

нас в ужас; мы не успели даже ни о чем подумать, понять, как вся четверка бросилась в бассейн. Только тут мы осознали всю трагедию и поспешили на помощь обгоревшим людям. Их было не узнать, испеченная кожа осталась на дне водоема, а с оголенного красного тела сочилась кровь. Наши товарищи - Карлен Карапетович Бедикян, Константин Михайлович Ажиба, Николай Иванович Азнаурян, Шота Дундуа были отправлены в больницу. Несколько часов спустя я с трудом пробился к ним в больничную палату, они лежали забинтованные с ног до головы. Они слышали и понимали меня, когда я обращался к ним. А по голосам и я узнавал, кто из них кто. Двое суток с болью в сердце сотни людей дежурили под окнами больницы. Каждый готов был дать кровь, кожу, чтобы спасти товарищей, но спасти Карлена Бедикяна и Константина Ажиба не удалось. У них была очень сильно поражена кожа, почти шестьдесят процентов. На второй день трагедии я перед цехом варки олифы подобрал часы Карлена без стекла и ремня. Стрелки замерли, было без десяти десять. Часы передал сыну. У Карлена и Константина остались дети. Есть друзья. Они не дадут зарасти тропинке, ведущей к их могилам.

Целую неделю завод был в трауре. Но жизнь есть жизнь!

Артель росла. Объем нашего производства уже не вмещался в рамки артели, поэтому нам определили новое правовое положение - статус завода и переименовали в химзавод.

Горком партии назначил нового директора, Шоту Иродионовича Меладзе. Главным инженером - Музу Львовну Молотову.

Строительство завода набирало темпы, росли объемы. Некоторые зазоды освоили новое производство - полиэтиленовое. Решили попробовать его и у нас. Для этой цели завод стал получать импортное оборудование, в основном, из ФРГ и Италии. Его устанавливали мастера фирм изготовителей. Наш завод стал одним из немногих в стране, выпускавших эту продукцию.

Разумеется, оборудование на завод поступило не по нашему заказу. Это делалось по разнарядке сверху, главным образом, по распоряжению Министра химической промышленности СССР товарища Костандова. Надо отдать должное, тем кто сумел предвидеть успех нового направления в производстве: нашим опытным экспедиторам Шота Шамеашвили, Минашу Эпремашвили, обеспечивших доставку импортного оборудования.

 

Теперь нужно было заручиться знаниями опытных специалистов. На наш призыв откликнулись люди, но сомневались: предприятие было молодое, не было достаточного опыта по технике безопасности, редко, но имели место несчастные случаи на производстве.

Очень хорошо помню приход мастеров Варлама Гогия, Карпо Назаретяна, Александра Бородина, Григория Шуха, Альберта Па-пазяна.

Был назначен новый директор Амиран Григорьевич Кавтарадзе. Его перевели к нам из города Гали, там раньше он работал первым секретарем райкома. Новый директор оказался строгим, но умелым руководителем. Все наши планы выполнялись в срок, а чаще досрочно,.

Но семья директора оставалась в Гали. Ему ежедневно приходилось совершать поездки Гали-Сухуми-Гали (а это 80 километров в один конец). Не спас положение и персональный "Москвич". Наш директор, оставив завод, вернулся в Гали. Временно обязанности директора стал исполнять начальник снабжения Гиви Картвелишвили. Год закончили с прежними показателями и успехом. Думали, что вакантное место - для Картвелишвили. Но, как сказал Козьма Прутков, человек предполагает, а Бог - располагает. Местные "боги" решили иначе: человек их круга был назначен на должность директора.