ВОЗМЕЗДИЕ

 

Теперь давайте попытаемся проследить, куда после разгрома Турецкой империи в первой мировой войне скрылись ее горе-руководители, погнавшие на плаху около двух миллионов армян. Высшее руководство партии Иттихад ве Тераки, члены правительства и другие высокие должностные лица государства бежали из страны. Раньше всех бежали Энвер, Талаат, Джемаль - звери в человеческом обличий, не щадившие ни детей, ни женщин, ни стариков, а тем более мужчин. Это по их указанию сажали армянских детей в лодки, вывозили в открытое море и там топили, как котят. Это была их идея вспарывать животы беременным женщинам, кто больше, это их, с позволения сказать люди, насиловали девушек перед их родителями. Дикие звери, насытившись, не трогают свои жертвы. Эти звери не насыщались человеческой кровью, грабежами, насилием.

Неудивительно, что среди предприимчивых армян нашлось немало удальцов, которые добровольно посвятили свою жизнь поискам бежавших главарей, чтобы найти и предать их суду или совершить самосуд. Их находили, с ними расправлялись в Европе, Азии. Турецкий военный трибунал заочно приговорил к смертной казни членов бывшего руководства страны, но привести приговор в исполнение в Турции Ата Тюрка не могли - преступники, как известно, скрывались от правосудия, этому способствовало и новое руководства

Энвер, Талаат, Джамаль - все были убиты Дашнакскими молодчиками в разных странах. Один из этих преступников, вдохновитель геноцида армян в Османской империи, бежал в союзную Германию - негласную участницу избиения армян. Но и там, в Берлине, он не нашел безопасности. За преступным Талаатом-пашой, приговоренным к смертной казни за преступление в войне и геноциде армян, следил армянский студент Тейлирьян Согомон.

Бежавший от возмездия преступник облюбовал прекрасный парк в центре города. Каждое утро с женой он ходил в парк пить кофе. Одевался паша по-европейски, и его трудно было отличить среди многих смуглых жителей Европы. Его странное поведение могло не привлечь внимания немецких бюргеров, но человеку восточному, выслеживающему именно его, оно бросилось в глаза. Кажется, в

 

таких случаях говорят: "На ловца - и зверь бежит".

И вот 15 марта 1921 года после утреннего кофе встретились "ловец и зверь". Паша выпил кофе, поблагодарил хозяина и вышел. Перед ним словно из-под земли вырос молодой человек в студенческой форме и, обращаясь по-турецки, сказал: "Мой эфенди (господин), я не хотел беспокоить вас за столом, поэтому подождал, пока вы закончите утренний кофе. У меня к вам арзуал (заявление)". Юноша левой рукой протянул аккуратно сложенный лист бумаги, другой в упор выстрелил в преступника.

Пять лет Тейлирьян искал этой встречи, и его звездный час настал. Тейлирьяна судили в Берлине и не только оправдали, но немецкая пресса потребовала расследования виновности Вангенгейма - германского посла в Турции в период геноцида и мировой войны, повинного в массовом истреблении армян.

Адвокат подсудимого тщательно изучил дело и дал отличную юридическую консультацию своему подзащитному. Он, помимо всего прочего, наставил его, как вести себя во время процесса, как отвечать на вопросы судей.

Говорят, первый вопрос обвиняемому был таков: "Расскажите, подсудимый Тейлирьян, что побудило вас убить чужестранца?"

Ответ: "Для вас он чужестранец, а для меня - палач. Он вырезал, утопил, повесил, ограбил моих родителей, бабушку, трех сестер, двух братьев и полтора миллиона моих соотечественников".

Вопрос: "Вы можете рассказать подробнее?"

Ответ: "Я родился в Западной Армении. В большом армянском селе. Мы, ребятишки, знали, что турки окружают армянские села и вырезают армян от малого до великого. В одно утро, заметив солдат, спускающихся в наше село, я побежал домой, предупредил о надвигающейся опасности. Но село уже было окружено верховыми. Буквально перед входом турков в наш дом я успел спрятаться под койкой, на которой обычно спали мы, мальчишки. Через некоторое время в эту комнату загнали всю нашу семью и вырезали. Их крики, плач я слышу и сегодня, и он напоминает мне то кошмарное утро.

Окровавленные турки ушли, видимо, к соседям. Я же лежал в луже крови. Изредка до меня доносились выстрелы. Это, наверное, кто-то пытался спастись бегством. К вечеру все стихло. Не было слышно плача детей, страшных криков матерей, не слышно было гоготания турецких палачей и выстрелов. Видимо, после

 

изнурительной работы басурманы пошли отдыхать. В этой могильной тишине вой подняли собаки. Бесконечно долгий вой. Только они чувствовали потерю и оплакивали своих хозяев и кормильцев.

Когда стемнело, я вылез из-под кровати. Со мною поднялся толстый пласт остывшей крови, которая за день успела впитаться в мое тело. Это кровь моей родины, моего народа, она влилась в меня и никогда не остынет в моем сердце".

Да, суд оправдал Тейлирьяна, и он прямо из зала суда попал в объятия друзей, живших, как и он, в эмиграции. На руках его понесли по улице армяне и русские с громкими возгласами "УРА!"

Последние годы своей жизни Тейлирьян провел в Югославии.