ОБ АВТОРЕ
Вера Александровна Шульц родилась в Москве в 1905 году. С детства знала несколько языков. В 1926 году закончила отделение литературы и языка факультета общественных наук Московского университета.
Бурная культурная жизнь Москвы 20-х годов — пора расцвета советского театрального искусства. «Дни Турбиных» во МХАТе, Театр Вахтангова, Театр Михаила Чехова, Театр Мейерхольда, Театр Таирова, Театр Михоэлса. Возникали новые театры, и на сцене Театра-студии Рубена Симонова Вера
Александровна начала свою артистическую карьеру. Все оборвал арест в 1938 году.
Впервые имя тети Веры я услышал в 1953 году, когда она вернулась в Москву из ссылки. Из лагерей вернулся и мой отец — дипломат, первый посол СССР в Бельгии. И однажды он сказал мне: «Тетя Вера хочет с тобой познакомиться и приглашает тебя в театр на «Синюю птицу».
И вот мы в театре. Мне одиннадцать лет. Я гомозился в кресле партера, к спинке которого была привинчена медная дощечка, где было выгравировано: «К. С. Станиславский». На сцене шло завораживающее действо, и я почти забыл о пожилой женщине, сидевшей рядом и не смотревшей на сцену — она смотрела на меня.
После спектакля она проводила меня до вагона метро, дала мне бумажку, где записан был ее телефон, просила прийти, обняла, поцеловала. Образ ее очень быстро растаял в окружающих впечатлениях жизни. Мог ли я тогда понимать, что ждала она нашей встречи более десяти лет?..
Я появился на свет весной 1942 года в приволжской глубинке, в эвакуации, а в конце того же года при пожаре погибла моя мать. Вера Александровна узнала об этом, находясь в ссылке в безводных степях Арала, и страдала от бессилия оказать помощь. Никогда не видев меня, она привязалась ко мне какой-то особой болезненной любовью. Она думала обо мне, плакала, но сделать ничего не могла, будучи бесправной ссыльной, ходившей на отметку в органы НКВД и живя впроголодь.
В те времена она и создала себе мечту: если доживет до счастливого дня и вернется домой в Москву, то первое, что сделает,— поведет меня на любимый спектакль своего детства «Синюю птицу». Пьеса, бывшая с начала XX века событием в жизни московской интеллигенции. Пьеса, проникнутая гуманизмом и добром, с малых лет должна была пробуждать в ребенке добрые чувства к родителям, к животным, воспитывать благородное и бережное отношение к дарам природы: хлебу, воде, свету, огню очага...
После той первой нашей встречи прошло почти три десятка лет. Все эти годы Вера Александровна жила сложно, бедно, с трудом налаживая быт в доме, за шестнадцать лет скитаний переставшем быть ей домом. Работала в школе, преподавала
иностранный язык. Ютилась в девятиметровой комнате вместе с сыном и матерью...
Ее воспоминания были написаны в начале шестидесятых годов. Ни она, ни я в то время не могли даже подумать, что они могут быть опубликованы в нашей стране. Плотно затворив дверь, тихим ровным голосом, взяв слово, что никто не узнает об этом, читала она эти горькие строки.
Восстановление правды и справедливости по отношению к жертвам сталинского террора вдохнуло в нее новые силы. Еще два года назад она говорила: «Я поверю в перемены, если напечатает «Реквием» Анны Ахматовой».
Теперь Вере Александровне за восемьдесят, но она не перестает удивлять меня своим максимализмом, жадным интересом к тому, что сейчас происходит в жизни нашей страны. Несмотря на больные ноги, готова ехать на окраину Москвы смотреть фильм «Комиссар» или бежать на выставку художника Белова. Ее стол завален ворохами газетных и журнальных вырезок, испещренных красными восклицательными знаками...
Александр Рубинин
* * *
Конец двадцатых годов... Я принят в младшую группу студии, руководимой Р. Н. Симоновым.
Среди студийцев обращала на себя внимание молодая, красивая, энергичная женщина — Вера Александровна Шульц, Помню, она инсценировала для студии роман Константина Федина «Города и годы». Инсценировку в театре приняли, уже распределили роли, но главрепертком отклонил постановку: Николай Старцов, герой романа Федина, не нес в себе черт, нужных герою эпохи тридцатых годов.
В первом спектакле студии, поставленном Р. Н. Симоновым и долженствовавшем заявить право на существование театра-студии — это был спектакль по пьесе Заяицкого «Красавица с острова Люлю»,— Вера Александровна Шульц играла роль Красавицы. Спектакль был принят, и театр начал свое существование. С Верой Александровной мы проработали бок о бок почти десять лет.
В начале 1938 года меня и всех наших товарищей
ошеломила весть об аресте Веры. Представить ее себе врагом народа — это не укладывалось в сознании.
Через некоторое время я был вызван в органы. Со мной беседовал военный, не помню, сколько ромбов было в его петлицах.
Напомнив мне, что я являюсь председателем месткома театра, он сказал, что в силу этого я должен хорошо знать жизнь театра и его работников, просил дать общую характеристику Веры. Потом последовали вопросы: почему она всегда элегантно одета? Нет ли среди ее знакомых иностранцев?
До сих пор не могу забыть того волнения и страха, которые меня охватили: оклеветать Веру— значило бы стать подлецом; а если не подтвержу явно требовавшегося от меня, то меня могут отсюда не выпустить. Страшно волнуясь, я сказал только правду о том, что я о ней знаю.
Велико было мое удивление и радость, когда в конце беседы военный подписал мне пропуск на выход...
Арсений Барский
—————————————————————
...Хотелось бы всех поименно назвать,
Да отняли список, и негде узнать.
Для них соткала я широкий покров
Из бедных, у них же подслушанных слов.
О них вспоминаю всегда и везде,
О них не забуду и в новой беде...
Анна Ахматова. «Реквием»