«Я БУДУ У ВАС ЦАРЕМ!»

 

СВЯТАЯ миссия освобождения маленькой Болгарии от иностранного порабощения принадлежала Русской и Советской армиям. Первая — в 878 году от османского (турецкого) ига, вторая — от немецко-фашистских захватчиков в сентябре 1944 года.

 

Без единого выстрела, без людских потерь шло освобождение селений и городов крохотной славянской страны. Для сведения: три наших центральных области — вся Болгария. Гитлеровские насильники в панике сбежали от наступающей Советской армии, а с ними — и их пособники, прихвостни разных слоев населения.

А как встречал наших солдат и офицеров болгарский народ! Невообразимо! Незабываемо! Неописуемо! Море цветов, еще больше улыбок, слезы радости, сердечные объятия и поцелуи: «Здравей, наши братушки! Да живее великата Русия!»... Солдаты и офицеры армии-освободительницы улыбались, с достоинством принимая приветствия одновременно с подарками осенней Болгарии: горами фруктов — персиков, яблок, винограда; с приглашениями быть их желанными гостями. Восторгам радости, ликованию не было конца. Но и в такие великие события вливались капли дегтя...

 

С одним из наших взводов полковой пешей разведки случилась неприятнейшая история. В первые же сутки перехода румыно-болгарской границы взвод сбился с дороги, а попросту — заблудился. Дело случая, так уж получилось.

Как обычно в подобных наступательных операциях, разведчики отрывались от остальных подразделений полка на 1—2 километра вперед. Рации во взводе не было. Связь с полком поддерживали сами разведчики пешим ходом. Лейтенанта, командира взвода в последних боях под Тирасполем ранило, и он был отправлен в госпиталь. А командование взводом, как водится в таких случаях, автоматически перешло помкомвзводу, старшему сержанту Гвоздеву. Небольшого роста, плотный, волевой парень, несколько старше своих собратьев, смел, «храбр до ужасти». В общем, вояка что надо! О нем в полку, да и в дивизии, ходили своего рода правдоподобные легенды: как он в прошлом, 43-м году со своими разведчиками-архаровцами, отбив несколько яростных атак немцев, спас полковое знамя и тем самым спас жизнь командиру полка, который потом привсенародно расцеловал обалдевшего от такой чести Гвоздева.

Но кроме присущих помкомвзводу благородных человеческих качеств, какими он обладал, у него были свои — мягко сказать — слабинки. Грубоват, с неполными тремя классами образования, горд не в меру, речь свою где нужно и не нужно пересыпал матерщиной. Но и к таким командирам солдаты привыкают — списывают их недостатки. К слову сказать, Гвоздев являлся выпускником — в прямом смысле — нашей советской тюрьмы. Все знали: за плечами у него 0 лет заключения. Правда, он их и половину не отсидел. Летом 1943 года многих уголовников, освободив от сроков наказания, призвали в армию. «Только в разведку или во флот!» — поставил свое условие бывший зек. Море далеко. Его с напарниками, такими же уголовниками, направили на 3-й Украинский фронт, в полковую разведку. Свершилось!

Наверное, многие из ветеранов, прошедших Великую Отечественную войну, могут вспомнить интересные случаи, когда в голой украинской степи теряли ориентиры, в родных лесах плутали, не находя дороги. А здесь вдруг небывалое — горы! Пусть невысокие, балканские, но — горы!

Пошли по заданному маршруту. Узкая каменистая дорога, вначале пологая, свернула влево, потом вправо, повела вверх. Пошли перевалы, спуски, подъемы. Разведчики шли молча, пристально

 

вглядываясь вперед, зная, что может ожидать их за каждым камнем, выступом. Перед началом вступления на территорию Болгарии солдат предупредили: фашисты могут огрызаться, оказывать сопротивление.

Дорога незаметно превратилась в тропинку, круто пошла вверх. Перед походом, как дельный командир, Гвоздев обзавелся военной картой той болгарской местности, по которой должен был пройти разведвзвод. Да толку в том было чуть. Никто из подчиненных, и в первую очередь он сам, карту с ее линиями, значками, условными обозначениями читать не могли. А потому у помкомвзвода в подобных ситуациях оставалась одна команда: «Вперед!».

Осенние болгарские ночи темные. Единственный карманный фонарик слабо светил. У новой неприметной развилки остановились.

— Что будем делать, братва? — прозвучал уместный вопрос командира.

— Перекусить бы надо,— сказал кто-то,— да отдохнуть малость.

— Никаких закусов! Идем на запад!

Где восток, где запад — никто не знал. И снова — перевалы, подъемы, обрывы. На фоне темного неба горбатились горы. Уже никто из солдат и сержантов взвода не жаловался на усталость. Осознавали — война есть война, надо до конца исполнять долг воина. И вдруг кто-то приглушенно воскликнул: «Свет! Огонек!» — слабая светло-желтая точка мелькнула впереди справа. Сразу все оживились и стали держаться стороны огонька.

Долго еще мучились, пыхтели уставшие разведчики, переходя крутые перевалы, каменистые ущелья, чтобы добраться до животворного огонька человеческого жилья. Надо судьбу благодарить, что никто не сломал себе ногу, не свернул шею. И наконец-то под утро взвод подошел к селению, лежащему в горно-пересеченной местности. Тщательно, с осторожностью обследовали постройки. Следов немцев не обнаружили. В крайнем домике-халупе по-прежнему мелькал огонек. Не стали беспокоить хозяев — в стороне присмотрели сараюшку с сеновалом. Поставив часовых, обессиленные разведчики с ходу плюхнулись в пахучее сено и провалились в сон.

До обеда, если не больше, проспал взвод. А проснувшись, солдаты увидели: у каждой горной халупки стояли люди в домотканных одеждах, женщины — в платьях, подобных нашим сарафанам, мужчины, дети разных возрастов в белых штанах и длинных белых рубахах.

 

Состоялось знакомство. Первым к собравшимся у дороги селянам вышел Гвоздев с двумя напарниками-шестерками Он спросил:

— В вашей деревне немцы есть?

Не понимая спрашивающего, болгары внимательно рассматривали пришельцев, стараясь все-таки понять, о чем их спрашивают.

Воды попить у вас найдется? — солдат показал жестами, мимикой, что он хочет пить.

— А! А-а! — зашумели болгары, заговорив по-своему. Некоторые из них побежали к своим жилищам. А через пару минут ведро холодной хрустальной воды, ковриги хлеба, лепешки, в деревянной чаше желтые, сизые кисти спелого винограда были предложены русским солдатам. Проголодавшиеся разведчики уминали принесенные кушанья, запивая свежим виноградным соком. Только разговор как-то не клеился, шел через пень-колоду. Братья-славяне плохо понимали друг друга.

— Вы кто? — спрашивал Гвоздев селян и тут же за них отвечал: — Вы — болгары! А мы — русские! — показывал на себя пальцем. — Советский Союз! Понятно? — переспрашивал. — Не понятно? Во, пешехония!

Собравшиеся люди в знак согласия с говорившим мотали головами, еще не уразумев до конца, чьи ратники перед ними. Переглядываясь, разводили руками... Солнце по-осеннему радовало всех.

— А что-нибудь покрепче у вас найдется? — сверля глазами чернобрового парня, показывая подбородком на пустую бутылку, заговорщески спросил один из подручных Гвоздева, со шрамом на щеке.

Тот пытался угадать, о чем его спросили, а когда догадался, радостно воскликнул: — Има! Има! — значит, есть.— Неси сюда быстро! — Принесенную в зеленой бутылке жидкость разливали по медным кружкам. И тут же появились в глиняных горшочках вкусно пахнущие куски баранины, народное болгарское блюдо.

— Это что за пойло? — вопросил подошедший помкомвзвода.— Ракия, братушка, найхубова (наилучшая)!

Гвоздев понюхал, отпил глоток: Так это же отличный само гон! — в спиртном он разбирался.

Болгары, теперь уже окончательно уверовавшие, что перед ними настоящие русские «войнишки», по-детски радовались, пригубляя виноградное вино. — За встречу! За дружбу! За Русию! — по-

 

дымались тосты. Изрядно опьяневшие разведчики уползли в облюбованный сарай.

Сержант, молодой парень, командир отделения подошел к Гвоздеву:

— Послушай, помкомвзвод, нам пора заканчивать этот базар. Полк свой искать надо!

— Что-о?! Успеется! Болгары, несите еще самогона!

— Остепенись, Гвоздев, уймись маненько, — по-дружески по просил его другой командир отделения, — пора и честь знать.

— На ночь глядя не пойдем никуда! Самогона! Вина! — не унимался старший по званию и по должности. Просьбу-приказ русского командира болгары выполняли безропотно: Братушки, много пить ракията не можа, сразу умрал! — но доброго совета пожилого селянина Гвоздев с двумя подручными собутыльниками не послушали.— Много ты знаешь, сколько мне пить, а сколько нет! — В полупьяном разгуле появились новые мысли и вопросы, правда, не особенно корректные: — А почему в вашем доме всю ночь горел свет? Поджидали кого? — один из шестерок, подозрительно щурясь, посмотрел на стоящих в рядок болгар. Небольшое замешательство: — Братушка.— обрадовавшись своей сообразительности, воскликнул улыбавшийся болгарин с седеющей бородкой и усами,— у меня родилась внучка, момиче, девочка.— Ура-а! За внучку! — и опять питие. Да все кружками.

— Вы хоть знаете, что в мире творится? Что война идет? — Не знамо! — Вы что! С Луны свалились? Во темнота! Ничего не знают! — бушевал Гвоздев.— Говорят, Болгарией правит царь... Где ваш царь? — Не знамо. — У вас нет царя? — Молчание. — Нет?.. Тогда царем у вас буду я! — совсем опьяневший загоготал помкомвзвод, а за ним и его сподвижники-шестерки.

Позже выяснилось, что уже несколько лет жители этого горного поселения не поддерживали никакой связи с соседями собратьями-болгарами и жили себе в поднебесье, не ведая, что творится в округе и в остальном мире. К ним тоже никто не заглядывал.

Не всем-разведчикам понравилась пьяная шутка командира взвода: Пошли спать, старший сержант! Пошли! Хватит буянить! — Прочь! Я хочу быть их царем! — и снова дикий гогот его сподручных.— Слышь, я царь! Самогона сюда!

— Остепенись, помкомвзвод,— крикнул кто-то из солдат,— не позорь нас! Перестань дурачиться!

 

Но «царь» не хотел слушать никого и ничего. Второй сподвижник, в вязаной женской кофте, сидел в обнимку с «царем» и орал-пел во все горло блатную песню. Эта пьяная тройка колобродила всю ночь, не давая никому покоя. И еще день прошел в диком пьянстве под «царским» командованием:

— Болгары, слушай меня,— заплетающимся языком вопил «царь»,— чтоб самогон... закусон... каждый день на столе!

В Софии, столице Болгарии, уже с задушевным ликованием, хлебом-солью встречали Советскую армию, а в горном селении продолжалось «царствование» очумевшего помпомвзвода.

Солдаты соседней дивизии, случайно напавшие на след затерявшегося пьяного взвода, сообщили своему командованию о неожиданной встрече. «Царя» Гвоздева и его напарников вскоре арестовали, предали суду. Зачинщику пьяного разгула и мародерства старшему сержанту Гвоздеву влепили десять лет, его шестеркам — чуть меньше и отправили их на передовую, в штрафную роту.

* * *

 

Это не единственный неприятный случай армейской военной жизни того времени. Бывали и похлеще. И не только с помкомвзводами, но и с офицерами разных рангов и должностей. Старшее поколение (ветераны войны) могли бы порассказать истории из своего виданного и пережитого — когда захлебывались наши атаки, когда батальоны, полки несли неоправданные потери по вине лейтенантов, майоров, полковников, вдруг ни с того ни с сего пустившихся в разгул, пьянку, любовные похождения. Были такие случаи. Безграмотность военная, зазнайство, духовная слепота, пьяные кутежи офицерства, подчас ненужный героизм — вот основные минусы Советской армии того времени. Это мое мнение.

2004 г.