КАК МЛАДЕНЕЦ СПАС ОТЦА

Отец мой родился за десять лет до Октябрьской революции. Когда подрос, то больше всего любил он политические споры и огнестрельное оружие. Это сделало его комсомольским вожаком в Смоленске, каким-то вторым или третьим секретарем губернского комитета. Его недоброжелателем среди наших родственников была моя тетя по материнской линии. Слыла она красавицей, но женихам отказывала и еще в царское время ушла в монастырь. Монастырь большевики, естественно, разогнали, но тетя осталась глубоко верующим человеком и комсомольцев недолюбливала.

Тут родился я. Ничего не говоря отцу, тетя тайно крестила меня в сельской церкви. В ту пору уже начало распространяться повальное доносительство. Совсем по Салтыкову-Щедрину: все население было разбито на пятерки, и в каждой пятерке - свой начальник и свой шпион. Словом, о крещении узнали в Смоленском губернском комитете партии. Отца тут же выгнали из комсомола и лишили всех коммунистических барышей. Это был крах его карьеры. Можете себе представить, как возненавидел он мою крестную.

Отец как-то перебрался в Подмосковье и устроился столяром на авиационный завод. Столярное дело он унаследовал еще от моего деда. О политических спорах и огнестрельном оружии больше не могло быть и речи. Иногда лишь вспоминал в семье с сочувствием призыв Бухарина к крестьянам-частникам: "Обогащайтесь!" Кстати, и нынче мы не то стесняемся, не то боимся этого разумного лозунга. Журналисты местные, в самых лучших совковых традициях, жалеют бедных и ругают богатых. В 1937 году грянул большой террор. Сталин начал расправляться со своими ближайшими друзьями, вместе с которыми творил революцию, а потом громил троцкистов. Тут расстреляли Бухарина, а потом и миллионы провинциальных коммунистов, сочувствовавших крестьянству. Скоро стало известно, что все руководство Смоленского областного комитета и партии, и комсомола было уничтожено - за бухаринский уклон. Моего отца-рабочего все это уже не касалось: Бог миловал.

Помню, посадил меня отец рядом с собой и впервые заговорил как со взрослым: "Спас ты меня, сынок. Не будь твоего крещения, попал бы я тоже под расстрел!" Вспомнил он эту историю и через двадцать лет, когда получил разрешение на свидание со мной на пятом году моего заключения в Устьвымлаге. В дни октябрьского восстания 1993 года в Москве погибло около двухсот человек, пока точно не подсчитано. То была национальная трагедия. Но вот в сталинские времена расстреливали и морили по тюрьмам несколько сот человек ЕЖЕДНЕВНО, то есть буквально изо дня в день. В период коллективизации, гибло еще больше, тысячи. Но трагедией это коммунисты не считали ни тогда, ни теперь, с восторгом вспоминая ту эпоху.