- 21 -

СУДЬБА ЕВРЕЯ

 

Гриша Герциков родился в 1923 году, еще при Ленине, когда евреи считались в стране самой советской нацией. Родители его, пламенные коммунисты, не позволили делать сыну обрезание. Я подружился с Гришей на Устьвымлаге в 1951 году, еще при Сталине, когда евреи стали нацией самой антисоветской. Но все же Герциков с благодарностью вспоминал о родителях, которые сохранили его крайнюю плоть.

Гриша в Устьвыме стал крупным специалистом по распиловке леса, это уберегло его в годы войны от общих каторжных работ и голодной смерти. При мне он фактически руководил лесопильным заводом, хотя формально директором числился один вольнонаемный бездельник. Герциков удивлял специалистов блестящими познаниями в распиловке, полученными уже в заключении с присущими еврею талантом и трудолюбием.

В то время я, лагерный салага, почувствовал над собой чье-то сильное покровительство. Нарядчик направляет меня, скажем, на ручную погрузку бревен, но кто-то влиятельный переводит на более легкую работу при лесозаводе. Нарядчик посылает меня на бревнотаску, но кто-то берет бракером на лесозавод. Это уже совсем блатная работенка: следи, чтобы доски получались стандартными и качественными.

Потом выяснилось, что все это делает Герциков. Узнав о том, я спросил о причине. Оказывается, Гриша прослышал, что я руководил московской группой студенческой Демократической партии, и считал своим долгом меня поддержать, спасти от общих работ. Мы подружились, и Герциков рассказал про себя.

В разгар войны он, будучи лейтенантом, попал к немцам в плен. Как еврею ему грозил расстрел, но Гриша сносно говорил по-немецки, выдал себя за русского немца, сочувствующего нацизму, и даже получил некоторую свободу перемещения. Естественно, чтобы убедиться в арийском происхождении Гриши, немцы устроили ему "шванц-парад", то есть проверили наличие крайней плоти (любопытным советуем перевести сей немецкий

 

- 22 -

термин, но сам автор на это не решается). Благодаря коммунистической одержимости родителей плоть оказалась на месте, и это спасло лейтенанта. Но Гриша отлично понимал, что его рано или поздно разоблачат, и бежал от немцев при первой возможности через фронт. Наша контрразведка тут же арестовала Герцикова за нахождение в плену и дала ему десять лет. Плен расценивался при Сталине как измена Родине, а еврей ты или нет, бежал от немцев или сотрудничал с ними, считалось делом второстепенным. Действовало простое правило: лучше десять невиновных посадить, чем одного виноватого упустить.

Гриша рассказывал, что осудили его как раз за год до капитуляции Германии, и произвел по теории вероятности расчет, что если бы его оставили на фронте, то Победа наступила бы на день раньше. Говорил он это с чисто еврейским апломбом. Герциков вообще любил подчеркнуть свое интеллектуальное превосходство, но оно действительно было ему присуще. Я, во всяком случае, понимал, что тут он на голову выше меня.

Чуть позже оперуполномоченный нашего лагеря грузин Лемонджава устроил в выходной шахматный турнир между политическими и уголовниками. От "фашистов", как нас тогда называли, на первой доске играл Гриша - прекрасный шахматист. Он быстро победил своего соперника, потом - другие политические. Лемонджава болел за уголовников и вскипел, стал искать, к чему придраться.

-   Ты за что сидишь? - набросился он на Гришу.

-   Измена Родине, десять лет сроку, - отчеканил Гриша, нарочито вытянувшись в струнку.

-   Что натворил? - закричал опер.

-   Был в плену у немцев.

-   Да ты ж еврей!

-   Так точно, еврей!

-   За что же тебя посадили, я удивляюсь? - вырвалось у Лемонджавы.

-   Я сам, гражданин начальник, уже восьмой год удивляюсь!- весело ответил еврей, лучезарно улыбаясь грозному чекисту.