- 54 -

ПОСРАМЛЕНИЕ ПЕССИМИСТА

 

При Сталине человек мечтал о светлом будущем. Зэк же не верил в коммунизм, он грезил о свободе, и обязательно о свободе близкой, потому что до конца срока нужно вкалывать 10, а то и все 25 лет. Попробуй-ка, доживи! Поэтому в лагере постоянно ходили разные слухи, что вот-вот судьба пришлет свободу. Политическим казалось, что ее принесут американские войска, спасая мир от большевизма. От вождя, понятно, ждать было нечего, разве что нового срока. Уголовники на американцев не надеялись, но мечтали об амнистии на каждые первомайские и октябрьские праздники. Всякий раз надежды рушились, но они никогда не умирали!

Сами зэки обозвали радужные слухи сортирным словом "параши", но жить без них не могли, как наркоман без наркотиков. Я же в то время по молодости лет решил закалять свою душу и тело: уверовал в Бога; бросил пить; курить; каждое утро обтирался снегом, даже если мороз под 50 градусов; стал учить разговорный немецкий язык, поскольку военнопленных немцев было много. Пустые же надежды на свободу расслабляли, отнимали энергию, мешали мобилизовать силы, лишали убежденности. Поэтому я ненавидел слухи, пытался даже с ними бороться. Для этого сам сочинял нелепые "параши" и пускал их в оборот, чтоб посмеяться

 

- 55 -

потом. Но слухи эти обрастали убедительными дополнениями и через недельку доходили до меня настолько привлекательными, что нарочно не придумаешь.

Но вот Сталин умер, уголовникам и впрямь дали великую амнистию. Потом началась хрущевская оттепель и пошли льготы политическим. Поэтому они перестали надеяться на американцев, а решили поверить советской власти. В 1954 году в 8-м лагере Устьвыма лучшим сочинителем просоветских слухов о свободе стал литовский кинорежиссер по фамилии Уздонас (имени не помню). Его "параши" были интеллигентны и убедительны, как раз для политических.

Немецкие военнопленные тоже увлеклись "парашами". Однажды среди них прокатился слух, что объявлена всеобщая амнистия. Оказывается, мой знакомый Мантейфель (значит "человек-черт") научился немного читать по-русски и увидел в газете "Известия" фразу: "Лагерь свободы гарантирует всем народам" и так далее... Мантейфель перевел это как "всем народам в лагерях гарантируется освобождение", то есть амнистия. Дело в том, что в те годы СССР и его союзники именовались в наших газетах "лагерем свободы", в отличие от "лагеря империализма". -

Я пытался убедить Мантейфеля, что он ошибся, но случилось чудо: через день немцам объявили, что их отправляют в Германию. Оказывается, Хрущев согласился вернуть их на родину в обмен на право закупать в Западной Германии новейшую технику. Мой пессимизм был посрамлен. А еще через пару месяцев прибежал ко мне Уздонас и сияя сообщил, что его дело пересмотрено, он свободен. Новое посрамление. И судьба решила, видно, покарать меня за неверие. Скоро в 8-м лагере Устьвыма я остался последним политическим заключенным, один среди уголовников. Освободили меня только 6 марта 1956 года после XX съезда КПСС, где Никита Сергеевич Хрущев разоблачил злодеяния Сталина. Тогда, оставив Север, я поселился у Черного моря и позволил себе расслабиться, но ни пить, ни курить я уж больше никогда не начинал. Бог помог!