ТРОЦКИЙ. ЭПИЗОДЫ ЖИЗНИ И БОРЬБЫ

(РЕЧИ ТРОЦКОГО, ВОСПРОИЗВЕДЕННЫЕ ЧЕРЕЗ ДЕСЯТИЛЕТИЯ)

 

ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ О ТРОЦКОМ

 

О Троцком я услышал, когда ехал в конке за Нарвской заставой, в Петрограде. Это было в марте 1917 года, вскоре после свержения царя Николая II.

В конке было много народу: рабочие, солдаты, женщины с сумками, а также два студента-путейца, дьякон в черной рясе и почтовый чиновник с белой повязкой на рукаве. По этим повязкам с красными буквами «Н.М.» узнавали тогда .народную милицию, учрежденную Временным правительством вместо распущенной царской полиции.

В конке было шумно. Женщины жаловались на очереди за хлебом и на дороговизну, обвиняя в том бывшую императрицу-немку и ее министров-немцев. Рабочие и солдаты прислушивались к женскому разговору и не соглашались. Виновниками страданий России они считали капиталистов и помещиков, которые затеяли войну и послали умирать русских солдат, а в тылу заставили голодать их жен и детей. Стоявший рядом со мной молодой рабочий сказал:

— Войну придумали буржуи, она приносит им богатства, а рабочим — смерть и голод. Так больше жить нельзя.

Слова молодого рабочего вызвали оживление в конке. А пожилой солдат в серой шинели и папахе продолжил:

— Разве это по-христиански? Я три года в окопах вшей кормил, а что за это мне дали? Ничего. Я малоземельный крестьянин и едва свожу концы с концами. А помещик имеет много земли. Мы ему землю обрабатываем, а он только деньги огребает — так больше жить нельзя. Да. Не по-христиански.

В словах пожилого солдата слышалась вековая мечта Мужика о земле и лучшей крестьянской судьбе. Рядом с ним

 

стоял раненый солдат, у которого левая рука висела на черной повязке. Женщины поглядывали на него и тяжело вздыхали. У солдата на груди был серебряный крест Георгия Победоносца — высшая солдатская награда за храбрость в бою.

Раненый солдат стал рассказывать своим товарищам про вчерашний митинг в цирке Чинизелли, где с большой речью выступил Троцкий:

— Ну, братцы, и оратор же этот Троцкий. В голосе у него есть звон — как набат. Он говорил о мировом социализме... Тогда не будет ни бедных, ни богатых... Говорил еще про Временное правительство, которое является правительством капиталистов и помещиков, поэтому нам с ним не по дороге. Мы должны создать свое социалистическое правительство рабочих и крестьян. Троцкий еще сказал, что нужно отнять фабрики и землю и передать бесплатно рабочим и крестьянам в общее пользование.

Рассказ раненого солдата произвел впечатление на пассажиров. Он возымел такое действие, будто ударил гром среди ясного неба. Его окружили женщины и стали рассматривать серебряный крест и больную руку.

Кто-то спросил про Троцкого, в какой он состоит партии.

Солдат не знал, что ответить. Но его выручил старый рабочий в темных очках, сидевший неподалеку.

— Троцкий состоит в партии социалистов-интернационалистов, — сказал он. — Еще в 1905 году рабочие выбрали его председателем Петербургского Совета рабочих депутатов. В 1905 году Троцкий руководил восстанием рабочих Петербурга. За это царь Николай II выслал его в Сибирь «на вечное поселение», а из Сибири он бежал за границу. Теперь он вернулся в Петроград.

В конке нарастал шум. Люди переговаривались, пересказывая слова старого рабочего. Все были взволнованны.

Рассказы о Троцком и о его последней речи всем понравились. Это было новое слово революции...

Вдруг раздался мощный голос дьякона, и все стихли:

 

— Православные, — сказал он. — Троцкий — человек не русский, а иудей. Он и веры не христианской, а иудейской. Опомнитесь, православные! Христианам нельзя идти за иудеем. Это нам запрещают Господь Бог и православная церковь.

В конке все молчали, опустив головы. Все пассажиры были преимущественно верующими и боялись кары Божьей за непослушание слову Божьему, изреченному пастырем. Эти люди не знали тогда, что православная церковь доживала свою последнюю «вечерню».

В наступившей тишине сердца бились в тревоге. Однако в напряженной тишине раздался звонкий, молодой голос студента-путейца.

— Вы не правы, отче, — сказал он. — О человеке надо судить не по его национальности и вере в Бога, а по тому, что он сеет на земле — добро или зло. Иисус Христос тоже был иудей, а ему поклоняется половина человечества. Если Троцкий принес на землю добро, то за ним пойдут миллионы людей.

Люди облегченно вздохнули. Будто гроза прошла стороной. На студента смотрели с благодарностью. Он сумел погасить в душе слушателей упреки совести и разрешил сомнения, волновавшие их.

Этот разговор в конке запомнился мне на всю жизнь и глубоко запал в мою юную душу. Я с большой радостью понял тогда, что у российского трудового народа есть мужественный защитник в лице Троцкого, который пойдет на смерть за народное счастье.

 

РЯДОМ С ТРОЦКИМ В ШТАБЕ РККА

 

По роду моей военной службы в Штабе РККА и Реввоенсовете Республики мне часто приходилось работать двадцать четыре часа в сутки. Однажды в полночь мне позвонил секретарь Троцкого Глазман и сказал:

 

— Вас вызывает к себе председатель Реввоенсовета Республики.

Нас, шифровальщиков, часто вызывали к себе Троцкий Склянский, Каменев, С.С. Лебедев.

Я догадался, что меня ждет ночная работа.

Дорога в Реввоенсовет Республики вела из Штаба РККА по прямому длинному коридору бывшего Александровского военного училища, где через короткие промежутки стояли ночные часовые, охранявшие мозг и сердце Красной Армии.

В секретариате РВС Республики меня встретил Глазман, сообщивший, что Троцкий пишет Тухачевскому очень важный приказ.

Я тихо отворил дверь и вошел в кабинет.

Троцкий сидел за столом, ярко освещенным зеленым абажуром, и писал. Я заставал его в таком рабочем положении очень часто и всякий раз при этом испытывал необъяснимое волнение. Было в нем что-то удивительное, не похожее на других людей. Что-то неповторимое и чудное от природы: в нем было все ярко. Взор глаз приковывал — от него нельзя было оторваться. Иссиня-черный цвет волос. Чарующий, с металлической дикцией голос, звучавший как музыка... Когда он произносил речи, звуки призывали людей на великие свершения, проникали в душу слушателей и завораживали так, будто таинственными путями говорили: «Дерзайте. Боритесь. Побеждайте».

И люди боролись, дерзали, побеждали, шли в бой, не щадя своих жизней за дело революции, за дело пролетариата.

Троцкий был великим оратором мира.

Приказ на имя Тухачевского я получил из его рук. Вручая его мне, Троцкий озабоченно спросил: сколько времени пройдет, пока приказ дойдет до Тухачевского? Он командовал Западным военным округом. Я ответил, что два часа. Мой ответ удовлетворил его. Он сказал: «Спасибо, можете идти».

Тревожное содержание приказа вызвало у меня чувство высокой ответственности. Я шифровал его внимательно и

 

быстро, а потом отнес шифровку на военный телеграф и не уходил, пока аппарат Морзе не отстучал последнюю цифру.

Стрелки на часах показывали два часа ночи. Я позвонил Глазману и сказал ему об отправке приказа Тухачевскому в Смоленск.

Троцкого в Реввоенсовете уже не было. Он уехал в Кремль...

После этого прошло не более часа, как опять раздался телефонный звонок. Меня вызвал к себе заместитель Троцкого Склянский. Он сказал мне, что свой ночной приказ Троцкий отменил. Нужно было немедленно связаться по прямому проводу со Смоленском и приостановить действие приказа.

Я бросился на телеграф и вызвал к аппарату ночного шифровальщика Штаба Запво. От него я узнал, что приказ расшифрован только наполовину и что в Штабе о нем никто ничего не знает.

Я передал ему распоряжение Склянского о сожжении шифровки приказа и о составлении акта сожжения. После этого я позвонил Склянскому и рассказал ему о принятых мной мерах. В телефонной трубке раздались два коротких слова:

- Спасибо, товарищ.

На этом закончилась эта история с ночным приказом Троцкого. Ночь была тревожная. Она не давала покоя не только мне — рядовому командиру Красной Армии, но и двум главным часовым революции, чутко прислушивавшимся к биению пульса буржуазного мира — Троцкому и Склянскому.

Сущность эпизода с ночным приказом состояла в следующем.

По агентурным данным, на нашей западной границе происходило скопление войск враждебного России соседнего государства. Эти данные были дважды проверены и подтвердились. Ночной приказ Троцкого предлагал немедленно привести в боевую готовность вооруженные силы на западной границе. Однако через два часа после этого сообщения при-

 

шло новое сообщение с западной границы, в котором говорилось о том, что эти войска вернулись в исходное положение от границы.

Наш враждебный сосед играл на наших нервах. Он инсценировал сосредоточение своих войск на границе с целью нападения на нас. Разгадав ложные намерения противника, наше командование отменило приказ № 1 о приведении в боевую готовность вооруженных сил.

В состоянии постоянной революционной бдительности и оперативной готовности находились наши военные лидеры в эти военные годы.

У Троцкого были два хороших помощника — Склянский и Глазман. Склянский не имел специального военного образования. До революции он был военным врачом. И вот пришла революция и сделала из него высшего военного администратора Красной Армии. На этом посту Склянский проявил огромные организаторские способности. Его как военного администратора можно сравнить с военным деятелем Франции эпохи Конвента — Карно.

Когда Сталин замыслил «подсидеть» Троцкого и заменить своей персоной (этим он занимался еще со времен Гражданской войны), он прежде всего решил убрать с дороги помощников Троцкого и раньше всех Склянского. Во время партийной чистки 1922 года Склянского обвинили в «бытовом разложении», что сделало его «дальнейшее пребывание в Красной Армии невозможным». Его вскоре перевели из армии на другую работу — отправили в Южную Америку торговым представителем, где он и погиб...

Приблизительно в то же время погиб и другой помощник Л.Д. Троцкого, Глазман, — его затравили... От Глазмана требовали ложных показаний на Троцкого, но Глазман был честным человеком и предпочел пустить себе пулю в лоб.

Только на кладбище во время похорон мы узнали из прощальных речей Мозчина и Островского о благородном характере Глазмана и о его преданности революции.

 

ТРОЦКИЙ НА ДОРОГАХ ГРАЖДАНСКОЙ ВОИНЫ

 

Во время постоянных поездок Троцкого по дорогам Гражданской войны Глазман был для Троцкого не только секретарем, но и телохранителем. Часто в дороге случалось, что машина Троцкого врывалась по ошибке в расположение войск противника. В машину летели сотни пуль, которые могли убить Троцкого. Глазман буквально прикрывал его своим телом и был готов пожертвовать собой ради него.

Однажды машина Троцкого заехала в расположение войск батьки Махно. Машину мгновенно окружили махновцы. Они предложили Троцкому, Глазману и водителю выйти из автомобиля. В эту минуту жизнь всех троих висела на волоске. Дула винтовок были в упор направлены на них, и только чудо могло спасти их от смерти.

И чудо произошло.

Сверкая своими огненными глазами, Троцкий поднялся на крыло автомобиля. Все винтовки и пистолеты повернулись на него. А он быстрым жестом рассек воздух поднятой рукой и произнес короткую и пламенную речь. Результат был удивительный.

Повстанцы кричали: «Да здравствует Троцкий!» Подняли его на руки и качали. После этого они все до одного перешли в Красную Армию — за Троцким.

Теперь это покажется невероятным, но тогда было так...

 

ПОСЛЕДНЯЯ ТАЙНАЯ ВСТРЕЧА ТРОЦКИСТОВ С ТРОЦКИМ

 

Осенью 1926 года состоялась встреча представителей московского студенчества с Львом Троцким. Эту встречу Делегатов оппозиционного студенчества подготовил мой товарищ военных лет Познанский, исполнявший в тот год обязанности секретаря Троцкого.

 

Встреча состоялась на улице Малая Дмитровка, в здании Главконцескома, где раньше помещался Государственный институт журналистики (ГИЖ).

Вся наша группа пришла на место встречи задолго до назначенного часа. Чтобы не пропадало зря время, Познанский развлекал нас интересными воспоминаниями о жизни Троцкого.

Мне навсегда запомнились два рассказанных эпизода.

У Троцкого после дискуссии 1923 года заболело горла. Болезнь началась от нервного перенапряжения и угрожала не только голосу, но и жизни. Требовалась немедленная операция, а в России тогда не было хирурга нужной специальности — отоларинголога. Советское правительство обратилось с просьбой о медицинской помощи к правительству Германии. Во главе его тогда были социал-демократы оппортунисты.

Наркоминдел Чичерин по телеграфу связался с германским министром иностранных дел Штрезенманом и договорился с ним о немедленной отправке Троцкого в Германию на лечение. Заключив джентльменское соглашение, Штрезенман должен был обеспечить Троцкому личную безопасность, однако на всякий случай в вагоне с Троцким ехала группа вооруженных красноармейцев, переодетых санитарами. Троцкий находился в Германии инкогнито. Никто, кроме Штрезенмана и лечащего врача, не знал, что на немецкой земле находится гроза мировой буржуазии — Троцкий.

Операция прошла благополучно. Жизнь и голос Троцкого были спасены. Напрасно некоторые лица в Кремле надеялись на смертельный исход операции. Они были уверены, что немцы обязательно умертвят Троцкого на операционном столе. Но немцы оказались честными людьми и не захотели запятнать себя кровью великого революционера. Они выполнили джентльменское соглашение и вылечили Троцкого.

После выздоровления Троцкого повезли для продолжения лечения на Кавказ. Он жил в районе Сухуми, в вагоне, на железнодорожной станции под охраной красноармейцев.

 

Однажды ночью на вагон Троцкого напали вооруженные грузины. Нападавшие стали стрелять по вагону из винтовок разрывными пулями «дум-дум». Охрана Троцкого всю ночь отстреливалась, не допустив бандитов к вагону. Стрельба затихла только к рассвету. Убитые были с обеих сторон. Опознать личности застреленных грузин не удалось: у них не обнаружили никаких документов. Но и без них было ясно, откуда пришли убийцы и кто их послал сюда...

На этом рассказ прервался, вошел Троцкий. Он поздоровался с нами и пригласил в кабинет.

Мы сидели в мягких кожаных креслах и ждали. Только один из нас, Вася А., отказался сидеть в присутствии Троцкого. Наши уговоры не убедили его, и даже просьба самого Троцкого не подействовала на юношу. Как солдат на карауле, стоял он возле него два с половиной часа.

Беседа началась с задач оппозиции. Вот приблизительный смысл беседы (по памяти).

Мы должны идти в рабочий класс, в рабочую часть партии.

В международном плане наши задачи заключаются в собирании революционных сил в буржуазных странах. Мы должны оказать помощь международному пролетариату в деле подготовки в этих странах вооруженных восстаний. Мы не имеем права упускать революционные ситуации. Наша конечная цель — это мировая социалистическая революция.

В плане работы внутри страны мы должны начинать индустриализацию в необходимых темпах и не за счет увеличения эксплуатации рабочего класса, а за счет увеличения налогов с зажиточных и буржуазных слоев города и деревни... Нас хотят оторвать от рабочего класса, но это им удастся только с кровью. Нас будут арестовывать и даже расстреливать... Эту акцию Сталина надо осмыслить... Слабые от нас отойдут. До конца с нами останутся только сильные...

В словах Троцкого слышалась тревога.

В стране нарастала реакция. Она надвигалась со скоростью грозовой тучи. Все звенья партийного и государственного аппарата захватили сталинские чиновники. Они не

 

хотели дальнейшего развития революции и ее выхода на международную арену.

Во всех странах мира в это время была самая подходящая ситуация, то есть революционная ситуация, необходимая для свержения прогнивших капиталистических правительств. Д сталинцы не понимали, что мировая революция сама не придет, ее нужно организовывать. Даже в колониальных и зависимых странах — Индии, Китае и других — назревали восстания угнетенных народов. С мировой революцией медлить нельзя. Ее нужно делать теперь, пока живы старые испытанные поколения коммунистов, участников Октябрьской революции и Гражданской войны. Это необходимо не только для победы революции, но и для передачи новым поколениям большевистской ленинской преемственности.

У нашего поколения достаточно революционного опыта, и его хватит на весь мир. Всякая попытка задержать ход мировой революции есть содействие империализму в деле разгрома Советской России, а также всего революционного движения в буржуазных странах.

Поклонники национального социализма «устали» от революции, они хотят отдохнуть. Но так могут поступать только ренегаты, а не пролетарские революционеры, забывшие слова Ленина о том, что наша эпоха есть «эпоха войн и революций». А жизнь об этом напоминает и подтверждает ежедневно, ежечасно фактами.

Кто-то из нас спросил Троцкого:

— Если Сталин нас будет расстреливать, он истребит все революционные кадры. Разве можно ему это позволить? Разве мы не должны принять предупредительные меры?

Это был самый больной вопрос оппозиции. Его задавали Троцкому тысячи наших товарищей.

Речь шла о судьбе не только русской революционной интеллигенции, которую Сталин может физически уничтожить, но и всего русского народа и Октябрьской революции.

От правильного решения этого вопроса зависела и судьба нашей оппозиции, состоявшей из большевиков-ленинцев.

 

Троцкий обсуждал этот вопрос в кругу своих близких единомышленников. Анализировались причины гибели и перерождения многих революций за многовековой период мировой истории.

На наш вопрос мы получили такой ответ от Троцкого:

— Предупредить акцию Сталина можно только силой. -Троцкий сделал рукой жест вверх. — Но сила — не наш путь. Прошу это крепко запомнить. История не простит нам непартийного решения внутрипартийного вопроса... Для того чтобы акцию Сталина предупредить силой, мы должны взяться за оружие и начать Гражданскую войну... Если мы прольем хоть одну каплю крови наших заблуждающихся товарищей по партии, то на наши головы падет проклятие живущих и грядущих поколений.

Когда Троцкий это нам говорил, я вспомнил накаленную обстановку в стране в 1918 году: меньшевики и эсеры тогда яростно нападали на Троцкого, выступая против его назначения на пост народного комиссара по военным делам Советской России и изрекая всяческие пророчества, наподобие таких: «Он будет Бонапартом», «Он будет диктатором».

Они ошиблись в своем пророчестве. Троцкий по своей натуре не мог быть Бонапартом. Он был яростным противником авантюр в политике и всегда отталкивал от себя все нечистое, что могло бы запятнать его честь. Он был всегда против тирании и узурпаторства. Он никогда не использовал свою власть в сомнительных политических целях.

Характерен в этом отношении один случай во время Гражданской войны, в 1918 году, когда Ленин предоставил ему карт-бланш, то есть в знак особого доверия к Троцкому Ленин дал ему все полномочия Председателя Совнаркома РСФСР. Внизу чистого бланка Ленин написал своей рукой: «Это распоряжение т. Троцкого считаю правильным и под ним подписываюсь. Пред. СНК Владимир (Ульянов) Ленин».

История появления этого карт-бланша такова.

В ходе Гражданской войны в партии большевиков возникла так называемая военная оппозиция во главе со Ста-

 

линым. Она выступала против использования и привлечения в Красную Армию царских офицеров. Поскольку этих военспецов в Красную Армию привлекал Троцкий, то против него пустили клевету, что будто бы он расстреливает комиссаров, а царских офицеров сажает на их место (имелись в виду эпизоды с Куйбышевым, Томским, Залуцким и другими).

Ленин не верил этой клевете и в знак полного доверия к деятельности Троцкого дал ему этот чистый бланк со своей подписью.

В 1927 году Троцкий сдал этот «ленинский карт-бланш» в ИСТПАРТ неиспользованным. Троцкий не воспользовался им против своих врагов. Нравственная чистота его всегда была на высоком уровне. Недаром он много раз говорил своим ученикам: «Лучше быть мучеником, чем палачом, лучше принять смерть, чем позор». Да, Троцкий заглядывал в историческое зеркало и всегда опасался увидеть себя в нем тираном. Эту мысль он повторял в нашей беседе с ним в разных вариантах. Он не хотел рубить внутрипартийный узел мечом, который ему предлагали его военные единомышленники. Он отклонил этот меч потому, что боялся Суда Истории.

Когда мы уходили, Троцкий поочередно протягивал нам на прощание руку. И вот очередь дошла и до нашего товарища Васи А.

Он крепко стиснул руку Троцкого и громко воскликнул:

— Да здравствует вождь мировой революции товарищ Троцкий!

Лев Давидович посмотрел на него с укором и сурово сказал, что «это нехорошо» и что «так больше никогда не надо...».

Ему неприятно было это фанатическое восхваление его личности.

Мы расходились по домам молча. Каждый про себя обдумывал слова Троцкого, памятуя дозволенные и недозволенные средства в политической борьбе внутри партии.

После этой встречи я стал с грустью и тревогой изучат тюремную азбуку...

 

ОБРЕЧЕННОСТЬ

 

Стоял октябрь 1927 года.

Настороженно ожидал своего будущего советский народ. Между Сталиным и Троцким шла упорная политическая борьба, от исхода которой зависело развитие дальнейших событий. Борьба проходила в неравных условиях. На стороне Сталина были печать, партийный и государственный аппарат, тюрьмы и лагеря. На стороне Троцкого — только идеи и честные слова.

Для подведения «итогов» выполнения приказов Сталина о «разоблачении» оппозиции и для вынесения ей «приговора» как якобы «побежденной» в Кремле собрался объединенный Пленум ЦК и ЦКК. Лицемерно ссылаясь на решения первичных партийных организаций, лишенных правдивой информации о действительной сущности разногласий в партии, о ленинских предсмертных документах и о его «Завещании», обманув партию и держа ее в страхе исключениями старых большевиков, Пленум в Кремле торжествовал победу.

Личный состав этого высшего форума партии после смерти Ленина резко изменился. Из него были отсечены все идейные и честные коммунисты, принимавшие участие в Октябрьской революции, в Гражданской войне, в формировании Коммунистической партии.

Вместо них постепенно, исподтишка Сталин посадил людей второго эшелона революции. Это были люди менее идейные, менее убежденные, менее принципиальные, зато более послушные и сговорчивые... Многие из них вступали в сделку со своей совестью, голосуя на этих форумах за то, что было противно их убеждениям и мнениям. Это было время двурушничества в аппарате партии и государства. Из страха эти люди могли проголосовать за любое предложение генсека Сталина.

В те годы в партии начинала непомерно увеличиваться власть и возрастало значение первого партийного секретаря и парткома.

 

В помощь первым секретарям при райкомах, обкомах и ЦК создавались специальные — из молодых коммунистов — полувоенные группы, которые выполняли любые задания первого секретаря. Эти группы так называемых молодчиков посылались на любые партийные собрания с определенными заданиями: «проваливать» неугодные кандидатуры или поддерживать креатуру сталинского аппарата, срывать выступления честных коммунистов и т. п. Руками этих молодчиков Сталин подбирал надежные кадры реакции, готовившейся задушить русскую революцию, сделать ее чисто национальной, ограниченной и термидорианской.

 

ПОСЛЕДНЕЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ ТРОЦКОГО В КРЕМЛЕ

 

Последнюю речь в Кремле Троцкий читал с листа. Друзья предупредили его заранее, что в зал заседания Пленума будет пропущено много молодчиков, которым приказали сорвать выступление Троцкого. Это было впервые, когда Троцкий писал свою речь на бумаге, прежде чем выступить с ней.

Вот что было сказано им тогда (цитирую по памяти): — На глаза партии надели шоры. Партия идет ощупью, не зная, куда ее ведут. Дайте же ей самой посмотреть, куда надо идти. Революция не стоит на месте. Она идет вперед или отступает назад. Третьего ей не дано... Социализм в одной стране есть национальный социализм. Такой социализм враждебен Марксу, Ленину, которые нас, коммунистов, никогда этому не учили... Вы сползаете на тормозах от интернационального к национальному. Вы сознательно и преднамеренно упустили революционную ситуацию в Индии, Китае и других странах мира. Вы делаете это потому, что не верите в победу мировой революции, идея которой вечно живет в сердцах народов. Ради построения национального социализма вы погасили пламя русской революции, от которого остались лишь дымящиеся головешки. Под свою наци-

 

ональную теорию вы подгоняете все мировые события. Это преступление перед историей и пролетариями всех стран. Вы изменяете идеям интернационализма и коммунизма. Наступили сумерки русской и мировой революции. Вы отступили от ЛЕНИНА и внутри страны. Русский пролетариат завоевал Советскую власть своей кровью. А что он за это получил? Жизнь рабочих не улучшилась. Вы отклонили наш план индустриализации страны, обозвали его сверхиндустриальным. Мы предлагали провести индустриализацию за счет увеличения налогов с богатой и зажиточной части населения города и деревни. А вы хотите провести ее за счет физического износа рабочего класса. Между нашим планом и вашим — пропасть... В стране хозяйничают бюрократы. Они травят честных революционеров и приговаривают: «Это тебе не восемнадцатый год». Вы подбираете руководителей по принципу: «Если будешь нас поддерживать — выберем, не будешь — прогоним и посадим». Вы идете по опасному пути перерождения...

Троцкий говорил быстро. Его голос то затихал, то опять гудел, как набат колокола. Его гневные слова летели в зал и были направлены против партийных чиновников. Они, как бешеные, вскакивали с мест и, как безумные, кричали:

— Хватит! Заткните ему глотку! Долой его!

В зале заседания поднялся невероятный шум, который все время нарастал. Взбесившиеся чиновники и молодчики стучали ногами, кричали и двигали стульями, устраивали обструкции по сигналу (ужимкам и усмешкам) держиморд, сидевших в президиуме. Задетая за живое партбюрократия, собравшаяся вокруг Сталина и не подозревавшая, что она является для него лишь временным попутчиком до очередной расправы, подняла настоящий бунт. Проявляя особое Усердие, они бросали на трибуну в Троцкого толстые книги и тяжелые предметы. Из зала слышны были крики: «Гад! Мерзавец! Негодяй! Подлец! К стенке гада!» Сталин строил «рожи» с трибуны, а «куйбышевы» по этим рожам подстегивали и подстрекали молодчиков срывать речь Троцкого.

Это был драматический час русской революции.

 

Троцкий стоял на трибуне спокойный и строгий. В эту минуту он напоминал капитана на тонущем корабле. Только вокруг него не море бушевало, а пираты-змеи шипели, норовя укусить, убить или отравить капитана.

Чтобы не слышать это змеиное шипение и дикие крики, несущиеся из зала, Троцкий заткнул уши и продолжал читать написанную речь. Не для чиновников он ее читал, а для СУДА ИСТОРИИ.

Бессильные заставить Троцкого замолчать, руководители заседания увели из зала стенографистку. Вслед за этим крики по адресу Троцкого все нарастали, доходя до прямых призывов к насилию над ним и убийству. «Бей гада! Бей гада, бей!» — скандировали молодчики, не давая возможности Троцкому до конца дочитать свою речь.

Казалось, что все сошли с ума. На лицах одних людей было недоумение, граничившее с безумием, у других глаза налились кровью и сверкали лютой ненавистью к оратору. Это были молодчики. Они кинулись на трибуну, как убийцы. Но они не прошли. Перед ними выросла гигантская фигура командующего Московским военным округом старого большевика, старого петербургского рабочего — Николая Ивановича МУРАЛОВА. Он стоял с поднятыми кулаками и ждал... Убийцы отступили.

В этот день из рядов партии были исключены два ее ведущих лидера — ТРОЦКИЙ и ЗИНОВЬЕВ.

Как свое большое личное горе приняли партия и рабочий класс эту расправу с руководителями Коммунистической партии. В знак протеста многие коммунисты бросили свои партийные билеты. Партия замолчала от охватившего ее лихорадочного ужаса. Люди стали замкнутыми, начали думать одно, а делать другое.

Лицемерно называя «ленинским» набор в партию молодых, малоосведомленных людей, сталинские чиновники использовали эти наборы для продолжения своих преступлений против партии.

Преступления не остановились. Начиналось утро РУССКОГО ТЕРМИДОРА...

 

АРЕСТ И ПРОВОДЫ ТРОЦКОГО В ССЫЛКУ

 

Ранним летним утром 1928 года чекисты арестовали Троцкого. У кого поднялась рука совершить этот позорный акт?

Троцкий жил тогда не в Кремле, а на квартире своего единомышленника — наркома внутренних дел РСФСР А.Г. Бело-бородова (из Кремля Троцкий вместе со своей семьей ушел вскоре после исключения его из партии).

А.Г. Белобородов — правнук знаменитого И.Н. Белобородова, казненного в Москве на Лобном месте за участие в Пугачевском восстании. Указ о его смертной казни подписала императрица Екатерина II, прабабка царя Николая II.

Правнук Белобородов подписал в Екатеринбурге в 1918 году смертный приговор правнуку Екатерины II — Николаю П.

У Белобородова на улице Грановского я видел редкое фото -- приезд из Тобольска в Екатеринбург в 1918 году царя Николая II со всей семьей. На фоне прибывшего поезда стояли царь Николай II, наследник Алексей, царица Александра Федоровна, четыре дочери и лейб-медик царя. Царь Николай был в военной форме, на которой видны знаки отличия полковника русской армии. По-военному вытянувшись, он отдавал честь стоявшим напротив него в кожаных куртках с маузерами за поясами советским руководителям на Урале и в Сибири — Белобородову, Мрачковскому и Уфимцеву, прибывшим на вокзал принимать арестованного царя. Все трое подписали смертный приговор Николаю II, а через 18 лет они были расстреляны по приказу Сталина.

...Я немного отклонился от изложения. Но отклонение это весьма убедительно говорит о начале термидора сталинскими подручными...

Кого убивали? Кого арестовывали?

...Чекисты, сделав тщательный обыск, сказали Троцкому, что до 7 часов вечера он будет находиться под домашним арестом, а потом его повезут в ссылку в город Алма-Ату.

Мне сообщила об этом по телефону жена Белобородова — Фаина Викторовна Яблонская, преподаватель истории Рос-

 

сии в ГИЖ, близкий друг жены Троцкого — Седовой. Она провожала семью Троцкого в ссылку до самого поезда на Казанском вокзале. Жизнь Яблонской трагически оборвалась в 1937 году в Ростове-на-Дону, где ее расстреляли вместе с мужем.

Яблонская просила меня немедленно известить об аресте Троцкого наших товарищей, чтобы они пришли к 7 часам вечера на Казанский вокзал проститься с Троцким.

К указанному времени на Казанском вокзале собрались 10 тысяч коммунистов-оппозиционеров. Все залы, перроны и железнодорожные пути были забиты народом. Около двери вагона были свалены в кучу вещи Троцкого, узлы, чемоданы и книги. Здесь же на привязи находилась его охотничья собака.

Паровоз уже стоял под парами. В конце состава был прицеплен пустой вагон с приспущенными белыми занавесками на окнах — для Троцкого с семьей.

Стрелки на часах показывали уже 7, а его еще не было.

Мы спрашивали чекистов, шнырявших между нами, о причинах задержки Троцкого, но они молчали.

На всех путях стихийно возникали митинги. Ораторы говорили о заговоре в Кремле против Революции и Коммунистического Интернационала. Неожиданно появилось множество портретов Троцкого, которые тут же были расклеены на вагонах и стенах здания вокзала.

Шли часы, а Троцкого не было. Мы волновались. Вся его прошедшая жизнь предстала перед нами, как на ладони. «Как смеют они поднять руку на Троцкого?» — думали мы с возмущением. Не много на земле было великих людей, которые посвятили всю свою жизнь человечеству. Троцкий был гражданином мира.

Наконец на перроне показался машинист. Он был озабочен и торопился к паровозу. Мы остановили его и стали расспрашивать. Он вырывался из наших рук и молчал. К нему на помощь подбежали чекисты и освободили из окружения.

 

Было уже 11 часов вечера, паровоз дал сигнал к отходу, не знали, что происходит. Троцкого все не было, а поезд уже тронулся. Кто-то крикнул:

— Троцкого от нас спрятали в вагоне!

С быстротой молнии передался этот крик по всему перрону.

Мы вцепились в железные поручни, силясь остановить поезд. Мы хотели увидеть Троцкого. Но поезд набирал скорость, отбрасывая нас в разные стороны. Люди падали, тут же поднимались и снова хватались за поручни вагонов. Поезд как будто замедлил ход, но это нам только показалось. Многие из нас бежали за ним вслед по шпалам и громко кричали, каждый на свой лад, все были возмущены. Но грохот железных колес заглушал наши голоса, оставляя в ушах гул артиллерийской стрельбы.

Это была своеобразная психическая атака капелевиев в образе сталинских молодчиков на чапаевцев в образе большевиков-ленинцев. Это была подготовленная акция провокаторов, вводивших в заблуждение собравшуюся массу коммунистов.

Мы остановились лишь тогда, когда поезда уже не стало видно. Кругом было тихо и темно, а рельсы светились холодным блеском.

Каждый из нас ощущал телесную усталость и душевное горе. Разочарованные и расстроенные, мы возвращались по шпалам к зданию Казанского вокзала. У входных дверей его стояла возбужденная толпа малоизвестных людей и кричала:

— К Кремлю! К Кремлю! К Коминтерну!

Вначале мы подумали, что это кричали наши ультралевые, поддавшиеся чувству отчаяния. Но присмотревшись, Увидели, что большинство их стоят рядом с нашими товарищами и категорически против каких бы то ни было манифестаций и демонстраций.

Это кричали провокаторы. Они хотели спровоцировать нас на демонстрацию по городу с целью создания против нас «дела» о волнениях и беспорядках.

 

Мы должны были быть к этому готовы.

Сталинские ставленники распространяли про нас много всякой клеветы в газетах, на собраниях, обвиняя нас во всех смертных грехах. Мы отказались идти к Кремлю или к Коминтерну, а разошлись по домам, запомнив эту ночь на всю жизнь.

Подходя к своему дому на Малой Бронной, я встретил знакомого. Это был обыватель, каких много во все времена, держащих нос по ветру.

Когда оппозиция, как ему казалось, могла взять верх, тогда он ко мне подлаживался, заискивал, говоря словечки сочувствия, рассчитывая на получение тепленького местечка с моей помощью. Теперь этот человек испугался. Он шел, озираясь по сторонам. Подойдя ко мне с особой осторожностью, шепнул на ухо:

- Не испытывайте судьбу. Ваша игра проиграна. Спрячьтесь пока куда-нибудь в деревню... Время тяжелое. Не ровен час...

К сожалению, он оказался прав. Время было тяжелое. Всех честных и смелых, свободно мыслящих и высказывавшихся открыто о безобразиях, творившихся в партии и стране, отстраняли от работы, понижали в должности, загоняли на периферию и заносили в «черные списки», подготавливая массовые репрессии.

Аресты оппозиционеров происходили по всей стране. Донос и клевета стали распространенным явлением. Люди шпионили и доносили друг на друга, подчас не столько из приверженности к сильным мира сего, сколько из боязни, как бы кто-нибудь не опередил его в доносе, как бы на него не донесли, как бы его не осудили за «недонос»... Этих людей по тюрьмам было запрятано большое множество. Такая была создана обстановка в стране.

Предательство и подлость становились доблестью и патриотизмом. За них давали ордена и премии. Люди стали бояться друг друга. Страх вошел во все дома. Было опасно поздороваться с женой арестованного друга. Если вчера на

 

тебя донесли, то сегодня тебя раздавят, как червяка, а доносчика наградят. Потом кто-нибудь донесет на доносчика, и его постигнет та же судьба.

Это время теперь называют «периодом недоверия и подозрительного отношения к людям».

На следующее утро мне опять позвонила Яблонская и рассказала грустную историю, произошедшую накануне.

Оказалось, что мы вчера провожали не Троцкого, а его пустой вагон с белыми занавесками. Сталин испугался скопления большого количества оппозиционеров на вокзале и приказал ОГПУ перенести отъезд на другой день.

На сей раз он приказал провести эту «операцию» в тишине, без предварительного предупреждения, чтобы об этом никто не знал.

Троцкого забрали в 2 часа ночи, когда он уже спал. Накануне, в день отмены отъезда, Троцкому сказали, что его отъезд откладывается на три дня. Он поверил этому и отдал в ремонт свои очки. Они у него были единственными.

Но его грубо обманули, и он остался без очков.

К дому на улице Грановского подъехало семь машин с вооруженными гэпэушниками, которыми командовал особо уполномоченный коллегии ОГПУ ФИШКИН.

Троцкий заявил Фишкину протест. Он потребовал соединить его по телефону с Орджоникидзе. Фишкин ответил, что «с Орджоникидзе соединить нельзя, но можно соединить с Куйбышевым или Менжинским, которые отвечают за "операцию"».

— С Куйбышевым разговаривать не буду, — сказал Троцкий. — Этого изменника нужно было расстрелять еще в 1918 году под Самарой... С Менжинским тоже не буду разговаривать — не люблю двуликих людей.

Он встал и пошел в соседнюю комнату, где были его жена и сын.

Дверь за ним захлопнулась, и щелкнул замок.

Фишкин бросился к двери и стал стучать в нее кулаками. Дверь не открывалась. Тогда он заставил гэпэушников ломать ее. Дверь выломали и ввалились в комнату жены.

 

Троцкий сидел на диване и разговаривал со старшим сыном.

К нему подбежал возбужденный Фишкин и, вытянувшись по-военному перед ним, сказал:

— Лев Давидович. Я только солдат. Мне приказали, и я обязан приказ выполнить. Поймите меня. Вы тоже были солдатом.

Троцкий на это сердито ответил:

— Да. Я тоже был солдатом Революции, а вы — солдат Термидора.

Фишкин стоял растерянный и побледневший. Слова Троцкого ударили его как хлыстом по лицу. Придя в себя, он приказал гэпэушникам взять Троцкого на руки и вынести силой в машину.

Это было в 5 часов утра. На улице показались первые рабочие, шедшие на работу. К ним из окна обратился сын Троцкого — Седов. Он громко кричал, что к Троцкому ворвались чекисты и глумятся над ним. Тогда Седова тоже схватили на руки и силой понесли в машину. Жена Троцкого сама спустилась вниз, поддержанная под руку Фаиной Яблонской.

Автомашины мчались по Москве на большой скорости. Вот показалась Каланчевская площадь. Народу не было. Везде стояли вооруженные охранники. Машины остановились у Казанского вокзала.

Первым вышел из машины Троцкий. Он был без очков и без головного убора. Ничего не видя перед собой, он пошел не в сторону вокзала, а обратно, гэпэушники преградили ему дорогу и оттолкнули назад. Он опять пошел вперед, как бы пытаясь прорваться через солдатскую цепь охранников. Тогда по сигналу какого-то подлеца его толкнули сзади и подставили подножку. Троцкий покачнулся и со всего размаха упал на булыжную мостовую, разбив до крови лицо и руки. Без гнева нельзя было глядеть на это глумление. Сердце обливалось кровью и звало к возмездию.

Фишкин приказал поднять Троцкого на руки и нести окровавленного на вокзал. На рельсах стоял дымящий паро-

 

воз, и к нему был прицеплен один вагон с опущенными белыми занавесками.

Из ссылки в городе Алма-Ате Лев Троцкий прислал нам с Абатуровым письмо — «Ответ двум примиренцам». Мы отправили Троцкому в Алма-Ату письмо, в котором ставили вопрос о возвращении обратно в партию. Свое письмо к нему мы написали (в целях конспирации) без копии. В письме мы говорили о возможном приближении всемирной революции и в силу этого о примирении троцкистской оппозиции с партийным руководством РКП(б).

Лев Троцкий ответил, что «приближение всемирной революции возможно, но не доказано. О примирении со Сталиным и возвращении обратно в партию не может быть и речи. Партия и Сталин политически переродились. Только оппозиция есть боевая партия всемирной пролетарской революции».

 

ТРОЦКИЙ В ТУРЦИИ. ПРЕДАТЕЛЬСТВО РАДЕКА

 

...Из казахстанской ссылки Троцкого решили вывезти куда-нибудь подальше за пределы нашей родины. Однако страны всего мира отказались предоставить Троцкому убежище из страха, что он может там организовать восстание рабочих масс. Лишь Турция дала согласие принять Льва Троцкого. Турция согласилась потому, что в ее национально-освободительной борьбе Троцкий сыграл спасительную роль. Будучи наркомом по военным делам России, Троцкий оказывал руководителю турецких революционных повстанцев М. Кемалю (Ататюрку) военную и экономическую помощь против султанской монархии. В знак благодарности Турецкая республика избрала Троцкого и Ленина почетными гражданами своего меджлиса.

...Шло время. Лев Давидович Троцкий находился в Турции в изгнании. И вот однажды он встретил Я.Г. Блюм кипа, в прошлом левого эсера, застрелившего в 1918г. германского посла

 

в России В. Мирбаха. В Гражданскую войну Блюмкин разорвал все узы с левыми эсерами и перешел к большевикам. Он был бесстрашным человеком. Гражданская война оставила ему на память три ранения, за что он был представлен к боевым наградам -- трем орденам «Красного Знамени». В те дни в соседней Турции он находился как резидент советской разведки на Ближнем Востоке. Перед отъездом в СССР он появился в гриме в доме Троцкого и предложил ему по старой дружбе свои услуги. Он сказал Льву Давидовичу:

- Я вас люблю как человека и борца за международный коммунизм и хочу для вас сделать что-нибудь приятное. Дайте мне любое поручение. Я выполню его не из сочувствия к троцкистской оппозиции, а из любви к вам лично...

Троцкий знал Блюмкина. Он поверил ему и поручил передать портфель с бумагами Карлу Радеку в Москве. Троцкий знал, что Радек отошел от оппозиции, но не поверил в искренность его поступка и жестоко просчитался... Блюмкин приехал к Радеку и передал ему портфель с бумагами Льва Троцкого. Однако, когда Блюмкин уходил от Радека, тот позвонил в ОГПУ и рассказал о разговоре с Блюмкиным и о портфеле с документами от Троцкого. Блюмкина в ту же ночь арестовали и вскоре расстреляли... Если Христа погубил Иуда, то у Троцкого иудой был Карл Радек.

 

ВСТРЕЧИ С КОМАНДАРМОМ ТУХАЧЕВСКИМ

 

Не без волнения я в первый раз входил в кабинет начальника Штаба РККА Тухачевского.

У меня в руках была расшифрованная телеграмма командующего Туркестанским военным округом. В тот год в Туркестане шли ожесточенные бои с басмачеством. Местная буржуазия и русские белогвардейцы, использовав продовольственные трудности в стране и религиозные предрассудки населения, повели отсталые слои общества на вооруженную борьбу против Советской власти...

 

Я подошел к Тухачевскому и назвал себя. Он взял у меня телеграмму и предложил сесть и подождать. Я внимательно наблюдал за командармом. О его военных делах ходили легенды.

После прочтения телеграммы он подошел к большой военной карте, на которой были красные и синие флажки. Он снял несколько красных флажков и заменил их синими.

Внимательно вглядываясь в его лицо, я заметил, как оно изменилось, отражая его мысли. Он смотрел на карту и в эти минуты как бы находился на далеком поле сражения — в Туркестане. Он вдохновенно решал военную задачу, творил победу над врагом, напрягая свою силу воли и таланта.

Я сидел не двигаясь. Я не хотел спугнуть птицу — мысль командарма Тухачевского. А когда закончилась работа над картой, он сел за стол и начал писать боевой приказ командующему ТуркВО, излагая новую военную задачу по разгрому басмачества.

Теперь немногие помнят, что в первые месяцы и годы молодой Советской республики в высшем руководстве Красной Армии были бывшие офицеры и генералы старой царской армии, которые сыграли немалую роль в спасении русской революции от военного разгрома.

Г Советская республика была тогда безоружна, так как своей, революционной, армии еще не было у пролетариата России. Рабочий класс и беднейшее крестьянство с оружием в руках завоевали власть и, не выпуская это оружие из рук, тотчас же должны были обратить его против внутренней контрреволюции и поддерживавшего ее капиталистического окружения.

Нужны были командиры. Своего командного состава не хватало. Фронтов было много, а командиров мало. Современная война требовала точной организации военных действий и твердой дисциплины.

Дрели бы тогда партия не сумела привлечь на свою сторону некоторую часть офицеров и генералов старой армии, так на-

 

зываемых военспецов, наша победа над врагом в Гражданской войне обошлась бы куда более многочисленными жертвами, нежели она стоила рабочим и крестьянам России.

Немалая часть бывших офицеров царской армии с чистой совестью приступила к обучению красноармейцев — выполнять воинский долг, соблюдать дисциплину, постигать правила ведения боя, — а также сама повела их в бой против внутренних и внешних врагов.

Несмотря на эту исключительно полезную роль военных специалистов в Красной Армии, в партии нашлись некоторые люди, выступившие против старых офицеров, служивших в Красной Армии, усматривая в каждом из них изменника, лазутчика, сея в армии и народе подозрения к командирам из числа примкнувших к Советской власти военных специалистов. Кроме того, они взяли под обстрел Троцкого за то, что он якобы насаждает в Красной Армии на всех фронтах изменников — старых военспецов.

Среди этих клеветников на Троцкого были во времена Гражданской войны Сталин, Ворошилов, Куйбышев, Орджоникидзе, Гусев и другие. Они всячески засыпали Ленина кляузами на Троцкого, приписывая отдельные неудачи на фронтах измене военспецов, якобы поддерживаемых Троцким, а победы на фронтах — своим «гениальным» и «героическим» действиям против «изменников-военспецов».

Конечно, не все примкнувшие к Красной Армии военные специалисты старой армии были преданны делу защиты Советской власти. Нередки были случаи измены, перебежки примазавшихся к Красной Армии типов, вроде описанных в «Хождении по мукам» Рощиных (кстати, позднее возведенных в «вождей» Красной Армии). Но основная масса военных специалистов работала на победу пролетариата.

Партия сумела сохранить и воспитать из их числа выдающихся командиров Красной Армии — Тухачевского, Примакова, Уборевича, С.С. Каменева, Корка, Левандовского, Лебедева, Шапошникова, Миронова, Егорова, Пугачева и многих других. Тухачевский на фоне привлеченных в Крас-

 

ную Армию военных специалистов был наиболее выдающимся и самым талантливым.

М.Н. Тухачевский был большим тружеником. Он работал по пятнадцать — семнадцать часов ежедневно. Он приезжал в штаб среди ночи и работал до утра. Несмотря на свою известность, он всегда оставался скромным и внимательным к подчиненным ему людям. Он был всегда внутренне и внешне собранным человеком. Его никогда не видели с распахнутым воротом гимнастерки или небрежно развалившимся на стуле.

Однажды я застал в его кабинете главкома С.С. Каменева, помначштаба ВККА Пугачева и начоперупра Шапошникова. Они взволнованно говорили о предстоящем свидании с наркомом и председателем Реввоенсовета товарищем Троцким. Встреча была назначена на 12 часов ночи.

Главком ходил по кабинету Тухачевского и что-то горячо рассказывал. Шапошников и Пугачев тоже были обеспокоены предстоящей встречей с Троцким. Только начштаба — Тухачевский был, как всегда, спокоен. В его умных голубых глазах можно было прочесть: «Мне волноваться нечего. У меня совесть чиста. По службе все хорошо. Граница заперта на замок. Красная Армия начеку».

Военные советники того времени знали, что Троцкий любил Тухачевского за огромный военный талант, боевой опыт и творческую инициативу во время боя. Личное обаяние располагало к себе его подчиненных и людей, сталкивавшихся с ним по службе.

Теперь много пишут неправды об отношениях этих великих деятелей в период Гражданской войны и после нее. Это стали писать с тех пор, как было приказано разоблачить «троцкизм», который якобы стремится «подменить ленинизм».

Эту неправду об отношениях Троцкого и Тухачевского распространяют потому, что правду писать было нельзя.

...Когда я уходил из кабинета Тухачевского, он взглянул на часы и проговорил: «Уже полночь, нам пора».

О военной неудаче Тухачевского под Варшавой в 1920 году много еще не сказано. До сих пор остается неосвещенной

 

подлая роль Сталина в этой неудаче. Известно только, что Сталин отказался выполнять боевой приказ Главкома о переброске в помощь Тухачевскому трех боевых армий, в том числе 1-й Конной армии. Тайные причины военного саботажа Сталина остаются невыясненными. Посланный на хлебозаготовки в район Царицына, он вошел в состав военного совета Юго-Западного фронта, которым командовал Егоров, и повел себя по-интригански против высшего военного командования Красной Армии.

Очевидно — это стало известно лишь позднее, — что причины такого противодействия Сталина были очень глубокими и относятся к разряду хорошо замаскированной политической диверсии. Цель ее заключалась в дискредитации Троцкого и Тухачевского и удалении их из руководства Красной Армии.

Сталин не заблуждался на счет последствий и поражения Красной Армии под Варшавой. Он всячески работал на поражение наших войск на Западном фронте. Ему это нужно было по двум причинам:

— дискредитировать военное руководство Красной Армии (в первую очередь Троцкого, Тухачевского и других);

— нанести удар по мировой революции (второй удар после заключения Брестского мирного договора).

Сталин был человеком завистливым и тщеславным. Он завидовал гению Ленина, политическому и ораторскому таланту Троцкого, его высокому положению и авторитету в партии и стране, тому, что он повсюду стоял рядом с Лениным и был первым человеком после вождя.

Сталин завидовал военному таланту Тухачевского и в своей темной душе вынашивал планы устранения со своего пути всех, кто в какой бы то ни было мере был способен оказаться выше и удачливее его. Для этого он считал возможным прибегнуть к клевете, не гнушался применить яд, кинжал и подлую измену Ленину, мировой революции, интернационализму.

Победа Красной Армии под Варшавой означала бы еще больший рост авторитета его соперников. Установление

 

Советской власти в Польше приблизило бы Красную Армию к границам бурлившей Германии, где под давлением кризиса и поражения в империалистической войне назревала революционная ситуация.

Победе пролетарской революции в Германии оказало бы помощь само приближение Красной Армии к ее границам. Восставший немецкий пролетариат, безусловно, победил бы, расширив фронт революционной войны с мировым империализмом. Это означало бы применение на практике плана Ленина — Троцкого по объединению сил мировой революции.

Но что ему — Сталину — было до народных чаяний и мечтаний? Мировая революция не входила в его личные, чисто карьеристские планы, не совпадала с ними. Она путала его карты. Его больше устраивало национальное устройство... в многонациональной России, где он возмечтал стать вершителем ее судеб, где он возомнил себя выше Ленина, Троцкого, партии, народа — единственным и непревзойденным.

Осуществить свою мечту он решил не разжиганием пламени мировой революции, а его тушением всяческими способами.

Вся последующая деятельность, все антиленинские деяния его подтвердили данные предположения и высказывания оппозиции.

Тухачевский — это только иллюстрация к подобным деяниям Сталина.

Но путь Тухачевского, его жизнь и деятельность отмечены на столбовой дороге русской истории яркими вехами, которые никогда не сотрутся в памяти народа.

Тухачевский был первым полководцем Октябрьской революции, который под руководством Ленина и Троцкого осуществил в Варшавском походе ЛЕНИНСКИЙ ПЛАН РЕВОЛЮЦИОННОЙ БОРЬБЫ С МИРОВЫМ ИМПЕРИАЛИЗМОМ ВО ИМЯ ПОБЕДЫ ВСЕМИРНОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ.

И не они повинны в том, что интриги и преступления Сталина так трагически отразились на исходе боев за мировую революцию и на жизни^* этих великих носителей интернациональных идей.