БОИ НА БОЛОТАХ

В ту ночь мы окопались на болотной местности, вблизи двух русских деревень с названиями Малая и Большая Горушки, у которых долго шли жестокие бои. Земля в том месте была очень болотистой, поэтому все наши минометы после выстрелов увязали в липкой трясине. С большим трудом приходилось их вытаскивать и снова устанавливать в другое, но такое же болотистое место. От непрерывных выстрелов стволы у наших минометов стали красными и угрожали разорваться и убить осколками всех минометчиков. По нашим позициям немцы стреляли из орудий разными фугасными снарядами, набитыми чугунными осколками. А сверху самолеты наводили на нас ужас завыванием сирен и сбрасыванием полутонных бомб, которые с грохотом взрывались вокруг нас. Наши потери в

живой силе были многочисленными. Кругом лежали мертвые и раненые воины, а наши минометы с минами болото засосало в свою пасть...

В те дни немало полегло гвардейцев из пехотного полка, который мы поддерживали минометным огнем. Эти жертвы принесли мы ради двух старинных русских деревушек — Малая и Большая Горушки, занимавших особое стратегическое положение. За их взятие нам разрешили отдохнуть два дня. От нервной и физической усталости мы ослабели и едва передвигали ноги. Подойдя к деревне Малая Горушка, мы увидели около дороги старую сосну, пробитую осколками и пулями, а под ней — блиндаж немецкой армии, в котором находился разведпункт, где велось наблюдение за местностью. Там мы обнаружили приборы — буссоль и стереоскоп. Немецкие разведчики просматривали советские огневые линии и видели всю нашу боевую жизнь. Сосна была прострелена со всех сторон свинцом и чугуном, а на ее больших ветвях на ветру качались клочья человеческих тел и одежды вражеских разведчиков, взлетевшие на воздух от прямого попадания в блиндаж наших пудовых мин.

Когда мы направлялись на отдых в Малую Горушку, мимо нас прошли наши гвардейские разведчики с захваченными в плен немецкими солдатами и офицерами. У всех пленных немцев головы были повязаны женскими пуховыми платками. Со странным чувством мы глядели на плененных немцев, лица которых от усталости и обреченности были черными. В судьбе немецкой армии сыграли роковую роль российские морозы и непригодное для холода германское обмундирование. Великую ошибку совершил в прошедшем веке Бонапарт, а в двадцатом ее повторил Гитлер.

Наш 110-й минометный полк прибыл сюда поддерживать огнем пехотную гвардейскую дивизию. Все батареи нашего полка зарылись в землю и ожидали приказания. Ждали мы не долго. Вскоре послышалось и «железное рычание» ракет, которые, как пламя вихря и огня, неслись вперед через поля и леса и падали на головы немецких солдат. Вслед за «катюшами» вступили в бой тяжелые дальнобойные ору-

дня, а после них — и наши минометы 110-го полка 1-й Ударной армии. Казалось, что железный шквал огня взорвал и сжег всех немцев, окопавшихся на высоте. Когда утихла артиллерия, вперед пошли колонны наших танков, а за ними — гвардейская пехота.

Командир дивизии, старший лейтенант Шевцов, сидел в тот день в окопном блиндаже пехотного гвардейского полка и корректировал огонь всех наших минометных батарей. На связь к нему в блиндаж пришли из нашего полка замкомполка Сорокин, помначштаба по полковой разведке Джамбулатов и командиры батарей дивизиона.

Когда гвардейская пехота поднялась с земли и устремилась к Высоте-17, замкомполка Сорокин приказал «смотать» всю связь с дивизионами, а минометы в батареях разобрать и погрузить в повозки вместе с минами и ждать сигнала о движении подвод с вооружением на высоту. Приказ был выполнен. Все минометы в батареях разобрали и погрузили на подводы, а боевую связь с командным пунктом намотали на катушки и с минуты на минуту ждали нового сигнала двигаться вперед. Однако время шло, а приказаний командира не было. Мы беспокоились, но ничего не знали, что происходило в данный момент на переднем крае. Раненый гвардеец из пехоты, пробиравшийся пешком в санчасть, сказал нам, что в последнюю минуту немцы поднялись в атаку и разбили наши части. Через два часа вернулся наш связист дивизиона и сообщил, что немцы двадцать раз ходили в контратаку, но отбрасывались назад нашими гвардейцами. Только двадцать первая атака немцев, поддержанная танками и авиацией, решила участь всего боя. Наша гвардейская пехота вместе с танками была разгромлена и уничтожена. В последнем из сражений были убиты замкомполка Сорокин и помначштаба по полковой разведке Джамбу-латов. Наш комдив Шевцов был ранен в ногу, и его из боя вынес на руках разведчик Волничев. Остались невредимы только офицеры наших батарей, которых кольцом окружили немцы. В их пистолетах уже не осталось патронов, только у разведчика Алешина было три фанаты. Чтобы не попасть живыми в плен к противнику, пять русских офицеров и сержант Алешин подорвали себя фанатами.

На другой день в жестоком бою мы овладели Высотой-17. Под залпы выстрелов мы хоронили наших храбрых офицеров и разведчика дивизиона, белокурого Алешина.