Апологет обывателя

 

В 1990 — 1991 годах, как, впрочем, и сейчас, наше государство начало проявлять интерес к притоку иностранной валюты и импортных товаров народного потребления. Видимо, это было связано со стагнацией нашей промышленности, упадком производства продуктов сельского хозяйства и с исчезновением «железного занавеса». Российские граждане смогли увидеть изобилие роскошных товаров на Западе при дефиците наших собственных товаров, да еще плохого качества.

Местные власти пытались пресечь ропот населения по этому вопросу, устраивая «выездную торговлю» и «заказы» на предприятиях и в учреждениях, а также открыв специальные магазины для ветеранов войны и труда и пенсионеров, где продукты продавались по специальным талонам и карточкам. (Номенклатура, как всегда, обеспечивалась через закрытую сеть магазинов, в которых продукты и даже носильные вещи продавали по заниженным ценам, как, например, в знаменитой секции № 100 ГУМа.) Однако этими жалкими полумерами остроту положения исправить всерьез было невозможно.

Кроме того, в Москву зачастили иностранцы, карманы их были набиты долларами и марками, которые они не собирались обменивать на рубли по дикому и волюнтаристски установленному когда-то курсу: за 1 доллар давали 65 копеек.

Кстати, по этому несусветному курсу меняли тогда рубли и нашим гражданам, изредка выезжавшим за границу в командировки или туристические поездки в сопровождении руководителей «в штатском».

Когда у меня появилась возможность съездить в гости к дочери в Германию, я сам поменял 1000 рублей (больше не разрешали) примерно на 3000 немецких марок в специально открытом для этой цели отделении Госбанка, предъявив свой паспорт с визой на выезд в Германию.

Этой возможностью пользовались всякие жулики и проходимцы из организаций, которые занимались групповыми поездками граждан за границу.

Помню, в частности, два громких дела в Мосгорсуде, по которым судили ответственных работников молодежной туристиче-

 

ской организации «Спутник» при ЦК ВЛКСМ. И мне довелось защищать аж секретаря парткома Центрального телевидения.

Эти работники выписывали туристические путевки за границу на 20—30 человек, а ехали по 2—3 пары, которые получали валюту на всю группу и тратили ее там таким непотребным образом, что однажды сам Янош Кадар (в то время Первый секретарь ЦК Компартии Венгрии) был вынужден звонить в ЦК КПСС с просьбой пресечь безобразия, которые они там творили. Дела эти вела, конечно, Генеральная прокуратура СССР. Вела их бездарно, приписывая обвиняемым и контрабанду, и незаконный переход границы (хотя ни того, ни другого состава фактически не было, а со стороны организаторов и работников «Спутника» было только злоупотребление служебным положением). Поэтому эти дела заканчивались в судах довольно мягкими приговорами в отношении всех подсудимых, кроме тех, кого нужно было убрать подальше как лишних свидетелей связи с сильными мира сего.

Но так или иначе, надо было что-то делать. В то время в Москве (а может быть, и других городах) были открыты супермаркеты, оборудованные по последнему слову европейской техники и торгующие всеми заморскими товарами, но только на иностранную валюту, которая тут же пересчитывалась в рубли по реальному курсу.

Был такой супермаркет и возле моего дома, в здании гостиницы «Дом туриста». В нем торговали только на немецкие марки. По-видимому, это было связано с тем, что рядом находились дома немецкой колонии, в которых жили сотрудники посольства ФРГ и представители германских фирм, ринувшихся в это время на наш рынок в предвкушении большой наживы.

Для советских граждан, имевших иностранную конвертируемую валюту, появившиеся многочисленные коммерческие банки открыли специальные обменные пункты, в которых можно было обменять валюту на рубли или обратно в неограниченном количестве и без всяких справок.

Конкурируя с этими официальными обменными пунктами, многие предприимчивые люди покупали и продавали валюту чуть дороже или дешевле. А так как курс обмена валюты в разных

 

пунктах (как и сейчас) тоже был разный, да еще в течение дня мог изменяться, оборотистые люди утром бежали менять рубли на доллары, а вечером меняли доллары на рубли по более выгодному курсу.

 

Кроме того, на многих рынках, в ларьках, а иногда и просто на телеграфных столбах появилась масса объявлений: «Куплю валюту» или, наоборот: «Продаю валюту». Но ведь статья 88 УК РСФСР, предусматривающая уголовную ответственность за нарушение правил о валютных операциях вплоть до смертной казни, в то время сохранялась.

Что же делать? Сперва правоохранительные органы притихли в полной растерянности и несколько лет статью 88 УК РСФСР не применяли. Она существовала в УК, но ее как бы не замечали. Как не замечают сейчас, например, статьи о разжигании расовой и национальной розни или статьи о незаконном аресте и фальсификации доказательств по уголовному делу.

Наши доблестные органы выжидали. Но после того, как Уголовный кодекс РСФСР пересмотрели и убрали из него, например, статьи о спекуляции и мужеложстве, а ст. 88 УК оставили в неизменном виде, «борцы» за соблюдение социалистической законности воспрянули духом. Раз есть статья, значит, будут и преступники. «Ренессанс» начался примерно в 1992 году, весьма своеобразно и типично по-большевистски. Уж если сажать в тюрьму за торговлю валютой, то самое простое, казалось, вырезать из газет и снимать со столбов объявления «куплю валюту», «продаю за СКВ» и т.п. — ведь это прямые улики!

Однако это было слишком просто. Что тогда прикажете делать нашему огромному оперативно-розыскному аппарату? Можно сделать и по-другому: поставить около каждого обменного пункта своих мальчиков и девочек в штатском и провоцировать честных граждан — «продам дешевле», «куплю дороже». И цап за руку. Можно и наручники сразу нацепить.

Опять-таки из профессионального интереса я взялся защищать одного пацана, который купил на ярмарке в Лужниках у кого-то с рук 300 долларов. Мне было интересно это дело еще и потому, что Ленинский народный суд, получив в начале 1992 года несколько таких дел, прекратил их со ссылкой на ст. 6 УПК «в связи с изменившейся обстановкой».

Однако прокуратура (а может, и другие органы) напала на Мосгорсуд, тот отменил эти определения народного суда об их прекращении, и все опять закрутилось.

 

Единственное, чего я мог добиться в тех условиях (и то, как было сказано судьей, только в случае признания обвиняемым своей вины), — это условного наказания.

И тогда я выступил с большим интервью по этому вопросу в популярном в то время журнале «Столица» (1994, № 3). Оно называлось «Текущий курс: 1 доллар = 10 лет». А художник нарисовал оригинальный рисунок: доллар, в середине которого на месте портрета Франклина красовались чьи-то руки в наручниках. В конце своего интервью я, на вопрос Аэлиты Ефимовой о том, как избежать беспредела, ответил: «Быть осторожнее. Не просто менять валюту официальным путем в обменных пунктах, но еще и требовать от них каждый раз квитанцию. Пусть лежит. При нашей нестабильности могут потребовать доказательств, что ты не верблюд. Вдруг завтра какой-нибудь новый хозяин а-ля Жириновский проведет ревизию и всех «валютчиков» распределит по фонарям».

Боже мой, что тут началось! В одном из следующих номеров того же журнала была опубликована анонимная статья под названием «Не валяй дурака, Америка!».

В ней известные мне, но не названные авторы одного из аналитических отделов НИИ Генеральной прокуратуры отделали меня как апологета обывателя и космополита. (Вспомнили даже этот вроде забытый термин.) Мол, я стремлюсь к подрыву рубля в угоду американскому доллару и не понимаю необходимости укрепления рубля и т.д. и т.п.

Но, кроме демагогии, ничего путного анонимы противопоставить моим доводам не могли. В качестве самых весомых аргументов за сохранение и применение ст. 88 УК РСФСР они сослались лишь на два давно известных случая крупных хищений золота на золотом прииске и на одном предприятии.

Как будто я ратовал за хищение золота!

Я только-только начал готовить ответ под заголовком «Кто из нас валяет ваньку?», как ст. 88 исключили из УК, а Госбанк СССР ввел единую форму справки, выдаваемой при купле-продаже валюты.

Наша взяла! И анонимы из Генеральной прокуратуры были посрамлены. Увы, как редко это случается.