- 337 -

В Германии

 

О Германии у меня всегда было и осталось двойственное впечатление. Забегая вперед, могу сказать, что пару раз меня просили там почитать лекции об известной там, увы, больше, чем у нас, Марине Цветаевой.

И каждый раз я начинал свою лекцию о ней с ее стихотворения «Германии», написанного в 1925 году. Оно у нас мало известно. Вот оно.

Ты миру отдана на травлю,

И счета нет твоим врагам.

Ну как же я тебя оставлю,

Ну как же я тебя предам.

И где возьму благоразумье:

«За око — око, кровь за кровь»,

Германия — мое безумье!

Германия — моя любовь!

Ну, как же я тебя отвергну,

Мой столь гонимый Фатерлянд,

Где все еще по Кенигсбергу

Проходит узколицый Кант,

Где, Фауста нового лелея,

В другом забытом городке —

Гехаймрат Гете по аллее

 

- 338 -

Проходит с тросточкой в руке.

Ну, как же я тебя покину,

Моя германская звезда,

Когда любить наполовину

Я—не научена,— когда —

От песенок твоих в восторге —

Не слышу лейтенантских шпор,

Когда мне свет святой Георгий

Во Фрейбурге, на Швабентор.

Когда меня не душит злоба

На Кайзера взлетевший ус,

Когда в влюбленности до гроба

Тебе, Германия, клянусь.

Нет ни волшебней, ни премудрей

Тебя, благоуханный край,

Где чешет золотые кудри

Над вечным Рейном — Лореляй!

А заканчивал я лекцию ее стихами, написанными в 1939 году.

О, дева, всех румянее

Среди зеленых гор —

Германия!

Германия!

Германия!

Позор!

Полкарты прикарманила,

Астральная душа!

Встарь — сказками туманила,

Днесь — танками пошла.

Пред чешскою крестьянкою —

Не опускаешь вежд,

Прокатываясь танками

По ржи ее надежд?

Пред горечью безмерною

Сей маленькой страны,

Что чувствуете, Германы:

Германии сыны?

 

- 339 -

О мания! О мумия!

Величия!

Сгоришь,

Германия!

Безумие

Творишь!

С объятьями удавьими

Расправится силач!

Да здравствует Моравия!

Словакия, сволачъ!

В хрустальное подземие

Уйдя — готовь удар:

Богемия!

Богемия!

Богемия!

Наздар!

И я всегда говорил слушателям, что первое свое восторженное стихотворение о Германии М.Цветаева написала в тот период, когда Россия еще не дружила с Германией. В то время ее муж за границей по заданию ОГПУ уже вербовал извечных противников Канта и Гете для будущих боев в Испании против фашистской Германии. Второе же гневное свое стихотворение против Германии она написала еще до вступления России в войну, когда Сталин ухмылялся в усы, глядя на карту Европы, половина которой уже была порабощена Германией. И отозвал ее мужа в Россию, где он спустя короткое время был репрессирован.

Но сначала я расскажу не о моем отношении к Германии, а о ее отношении ко мне.

Только прибыв туда, я узнал, что принят в качестве «беженца». Вроде я из России не бежал, а официально выехал на ПМЖ, что прямо было указано в моем советском паспорте. И вид на жительство в Германии мне был выдан «бессрочный». Так откуда и почему я «беженец»? О статусе евреев, прибывших из стран Восточной Европы в Германию, уже не один год в самой Германии идут бесконечные споры. Многие евреи, проживающие сейчас в России, думают, что их в Германии ждут с распростертыми объятиями и готовы снимать шляпы перед ними за Холокост. Нет, нет и нет!

 

- 340 -

Конечно, в день памяти жертв Холокоста руководители Германии действительно снимают шляпы и даже слегка бьют себя в грудь в знак раскаяния за изуверства, совершенные их родителями над шестью миллионами евреев в годы нацизма. Но закона, определяющего достойный статус евреев в Германии, до сих пор нет. И евреям, требующим каких-то социальных благ или гарантий, часто приходится слышать от чиновника Sozialamt'a или другого ведомства и даже от некоторых «умных» руководителей местных еврейских общин: «А кто вас звал, кто приглашал сюда?»

Действительно, после окончания войны нас туда никто официально не приглашал. Более того, ФРГ была вынуждена принимать евреев только под давлением общественного мнения и благодаря случайному стечению исторических обстоятельств.

В 1987 — 1988 годы ГДР добивалась от США режима наибольшего благоприятствования в торговле. ФРГ откупилась от США и других союзников огромными репарациями, в том числе и Израилю. А ГДР не без влияния СССР категорически отказалась

 

- 341 -

выплачивать какие-либо репарации кому бы то ни было, объявив себя тоже «жертвой» фашизма. Тем не менее режим наибольшего благоприятствования в торговле был лакомым куском для ГДР.

В Восточный Берлин были приглашены президент Международного еврейского конгресса Эдгар Бронфман и председатель Центрального совета евреев ФРГ Хайнц Галински. Им обоим вручили по ордену и приняли решение о разрешении на въезд в ГДР 5000 евреев из СССР, где в это время свирепствовала пресловутая «Память» и другие красно-коричневые антисемиты.

А затем неожиданно для самих немцев произошло объединение Германии. И эти 5000 евреев из ГДР, где их тоже не очень-то любили, бросились в Западный Берлин и другие федеральные земли.

Но еврейские общины ФРГ и, главное, Центральный совет евреев ФРГ не очень приветствовали такую миграцию евреев. Вообще-то евреев, проживавших ранее в ФРГ, можно понять. Оставшись в живых после гетто и концлагерей, именно они за-

 

- 342 -

нимались восстановлением еврейских общин в ФРГ и понимали, что евреи, приехавшие из СССР и других восточноевропейских стран создадут им излишние проблемы.

Тогда и возник вопрос об их правовом статусе. 25 октября 1990 года в бундестаге было проведено слушание на тему «Въезд евреев из Восточной Европы». Лидер «зеленых» Ветцель предложил обратиться ко всем советским евреям с предложением переехать в Германию, где для них будет создано «больше чем просто взаимотерпимое соседство». «Зеленых» поддержали только социал-демократы и Партия демократического социализма. Отметив большую историческую роль евреев в развитии немецкой культуры, науки и общества, бундестаг принял хитроумное и ханжеское решение — о распространении на них статуса «контигентных беженцев», который был введен когда-то для беженцев из Чили и Вьетнама, предоставив землям решать вопрос о приеме евреев из гуманитарных соображений, в каждом случае отдельно.

В общем, вопрос об их легальном статусе в законодательном порядке до сих пор не решен. Во многих случаях судьба каждой еврейской семьи решается по усмотрению земельных чиновников.

Оставаясь и в Германии строптивым человеком, я опубликовал в русскоязычной еврейской «Нашей газете» в октябре 1997 года статью, в которой предлагал распространить на еврейских эмигрантов действие Закона об изгнанных (Bundesvertriebenen-

 

- 343 -

gesetz), как это было ранее сделано в отношении немцев — переселенцев из России. Если уж эти немцы, предки которых при Екатерине добровольно и на очень выгодных для них условиях (бесплатное предоставление земли, освобождение от налогов) переехали в Россию, то уж тем более этот закон касается восточных евреев, тоже выехавших из Германии на Восток не от хорошей жизни.

Не умаляя заслуг немецких евреев, испытавших на себе ужасы гетто и концлагерей, в деле восстановления еврейских общин, которые объединяют евреев, исповедующих иудаизм, я высказал предположение, что они совсем не по лености своей или неспособности адекватно воспринимать ситуацию, сложившуюся с евреями, выходцами из СССР и других стран Восточной Европы, ее игнорируют, я сознательно прикидываются глухонемыми вследствие укоренившегося у них с детства страха перед нацизмом, опасаясь высовываться с этой проблемой перед угрозой новой вспышки антисемитизма в Германии.

О нежелательности такого «высовывания» евреям в свое время говорил министр иностранных дел Германии еврей В.Ратениу. который потом, как бы в подтверждение своих слов, погиб от руки нациста.

Что касается конкретных антисемитских эксцессов в Германии, то они происходят время от времени, но не чаще, по-моему,

 

- 344 -

чем в России. Но там хоть с этими эксцессами ведется постоянная и суровая борьба. Во всяком случае, в Германии на улице или в другом публичном месте нельзя увидеть человека со свастикой на рукаве или с портретом Гитлера в руках, а в России толпа беснующихся с портретами Сталина — явление нередкое.

И тем не менее страхи евреев перед антисемитизмом в Германии нельзя признать неосновательными, и не стоит сваливать всю вину за это на Гитлера. Гитлеровский национал-социализм возник не на пустом месте. «Deutschland, Deutschland, uber alles!»— не Гитлер придумал. Этими словами о том, что «Германия, Германия превыше всего», начинался немецкий гимн задолго до Гитлера.

Еще более ста пятидесяти лет назад Генрих Гейне писал об отвратительном немецком шовинизме и идиотской неприязни к другим народам. Сегодня в Германии чтут Гейне как великого немецкого поэта-лирика, воспевавшего красоты Германии, но не очень любят вспоминать его как великого поэта-сатирика, язвительно высмеивавшего немецкую ксенофобию.

Тех современных немцев, которые пытаются делать вид, что зверства нацистов творились только эсэсовцами и гестапо, а народным массам они вообще не были известны, можно отослать к недавно изданной в США книге популярного американского историка Д.Гольдхаузена под многозначительным названием «Гитлеровские услужливые исполнители. Вполне обыкновенные немцы в Холокосте».

Ксенофобии вообще и антисемитизма в частности в генах немцев несравненно больше, чем великорусского шовинизма и антисемитизма в генах русских. Ведь в России славянофилам всегда и довольно решительно противостояли западники.

Другое дело, что сегодня правительство Германии и демократические партии под давлением мирового общественного мнения, а многие и независимо от него активно борются с проявлением антисемитизма и признают свою вину и ответственность за Холо-кост, а в России, увы, этим вопросам не уделяют должного внимания и с ухмылкой терпят антисемитские высказывания Макашова или Анпилова.

Но эти мои мысли и исторические сравнения не должны быть восприняты, как осуждение всех немцев за Холокост и существующий еще сегодня в темных массах немецкой молодежи ан-

 

- 345 -

тисемитизм. Лично я ни разу не сталкивался с антисемитскими настроениями в Германии. Наоборот, те интеллигентные немцы, с которыми мне приходилось общаться, старались всячески помочь и проявляли максимум внимания ко мне.

Вместе с тем считаю необходимым здесь отметить, что ксенофобию и ее роль в двух мировых войнах XX века до сих пор не прощают немцам не только евреи, но и народы других стран. Достаточно привести примеры даже из моей жизни в Германии, когда я, выезжая на своем автомобиле с немецкими номерами в соседние страны, сталкивался где-нибудь в Голландии или Бельгии с неприязненным отношением к себе из-за этих номеров.

И антисемитизм в Германии, так же как и в России, вряд ли правильно рассматривать и оценивать как локальную проблему именно этих стран.

О глобальном характере этой проблемы свидетельствуют, в частности, неожиданная для многих вспышка так называемого «черного антисемитизма» в США и все учащающиеся примеры антисемитских высказываний и призывов в странах фундаменталистского ислама.

Что касается нынешней Германии, то самое удивительное — это то, что антисемитизм там можно встретить чаще со стороны восточных немцев и, что самое смешное, со стороны немцев — переселенцев из стран СНГ. Кроме того, хочу отметить, что немецкая ксенофобия проявляется сегодня там не только в отношении евреев, но и других эмигрантов. При этом немцы забывают, что труд

 

- 346 -

эмигрантов в немалой степени способствовал процветанию Германии после войны.

Меня лично всегда коробила картина, которую можно наблюдать у здания любого германского магистрата и даже предприятия. Немцы сидят в кабинетах или в проходных этих заведений, покуривая сигары или за чашкой кофе, а земляные работы ведут турки, албанцы или, в крайнем случае, Volksdeutsch, как они называют своих братьев по крови, переселившихся в Германию из стран СНГ.

Возможно, за три последних года и особенно после прихода Шредера (BDR) к власти положение евреев — выходцев из СССР изменилось.

Думаю, что если бы я остался в Германии, то, безусловно, продолжил бы свою борьбу за гражданские права этих евреев. Но у меня, как у того губернатора, были другие заботы. Общественная деятельность и изредка просветительские лекции не могли удовлетворить мою активную натуру. Общаясь с коллегами-немцами, я понимал, что заниматься в Германии своей любимой профессиональной деятельностью не смогу никогда. Не только по формальным причинам (диплом, лицензия, язык, знание германского права и т.п.), но и вследствие своего менталитета, отличного от менталитета немецких коллег. Для них главное — это заработок. А заработки (гонорары) у них очень приличные, тем более что за большинство клиентов деньги адвокатам выплачивают страховые компании. Поэтому они берутся даже за явно безнадежные дела и рады их медленному рассмотрению в судах. Конечно, в Германии наверняка есть и первоклассные адвокаты, но в маленьком городе, где я жил, лично мне встретиться с ними не довелось.

Многие люди, особенно моего возраста, да еще недостаточно обеспеченные материально, наверное, меня не поймут. Что семидесятилетнему старику еще надо?

Уютная, типично немецкая квартирка из двух комнат в самом центре старинного города, окруженного вечнозелеными горами. В квартире ультрасовременные, но сложные для меня технические устройства: трамблеры, рычажки, колесики, кнопки, имеющие целью экономить все и вся. Но мне эта экономия почему-то выходит боком. Свет в туалете гаснет, а горячая вода в душе от-

 

- 347 -

ключается в самый неподходящий для ленивого и тупого еврея момент.

Окна выходят на центральную площадь города. Напротив арка, построенная еще рабами Рима. В этом небольшом городке до 30-х годов проживало, если верить справочнику, 136 еврейских семей. В основном ремесленники, врачи и владельцы небольших магазинов. Все они погибли во время еврейских погромов. Сейчас я здесь единственный чистокровный еврей. Если не считать одного очень симпатичного и интеллигентного одессита, выдающего себя за украинца, а может быть, он таков и есть на самом деле.

Городок этот прославился при Гитлере не только погромами. Здесь, в 500 метрах от нашего дома, находится самая большая республиканская психиатрическая клиника, всех пациентов которой перед войной уничтожили фашисты.

А сейчас я с женой прогуливаюсь в жару по тенистому чудному парку среди разбросанных здесь старинных домиков в готическом стиле и огромных современных корпусов в стиле модерн. Кормим разгуливающих на воле косуль и прыгающих по веткам белок. На полянах ухоженные клумбы. Вдоль дорожек цветы. Под фруктовыми деревьями — груды аккуратно сложенных яблок и груш. Однако сорвать цветок или поднять спелую грушу нельзя. Они — не наши. Полиция не приедет, но прохожий остановится и покачает головой.

Наши дети, избавляя нас от соблазнов, устроили под окнами роскошный цветник.

Но все это нас не радует. Косули, белки, цветы, неизбежное «Guten Morgen» от каждого встречного и особенно эта домашняя проклятая техника только раздражают. Разве это жизнь, когда у тебя все есть и тебе ничего не нужно? Дети устроены, специальность и работа у них престижные, авторитет их среди аборигенов огромен. Но я привык, когда моих детей представляли в Москве: «Познакомьтесь — это дочь (или сын) адвоката Когана». А теперь меня представляют: «О! Это отец нашего доктора!»

Нет, такая благополучная жизнь не для нас. После приличной дозы снотворного меня по ночам стали мучить давно уже забытые кошмары из ГУЛАГовского ада. Я убегаю из лагеря, а меня пре следуют с собаками,

 

- 348 -

Ровно в шесть утра ночные кошмары кончаются от шума автомата, который моет с шампунем площадь перед нашим домом. Опускаю жалюзи, перехожу в гостиную. Тихо, чтобы не разбудить Валю, включаю телевизор, укладываюсь поудобнее на диван, смотрю и слушаю наглого Доренко, притворяющегося умным Киселева или симпатичную Миткову. Все врут. И потому включаю приемник, ловлю «Свободу» и слушаю о тех же событиях действительно умного и независимого Стреляного.

Лежу, скрестив руки на груди, как мумия Ленина в Мавзолее.

И вдруг (так рано!) международный телефонный звонок. Хватаю радостно трубку и слышу бодрый веселый голос Алика Жижченко:

— Моня, наконец, я тебя разыскал. У меня к тебе просьба. Моя лично, президента Академии наук и наших американских друзей-партнеров, которых «кинули» в Москве на шесть миллионов долларов. Им нужен хороший адвокат, чтобы вытащить их из кучи дерьма, в которую их засадил Щербаков. Помнишь такую фамилию?

— Это который был первым замом Предсовмина и вел заседания Совета Министров в дни ГКЧП, когда Павлов лежал пьяным в комнате отдыха?

— Да, да! Именно он. Хоть его тогда и сняли с этой должности, но он теперь руководит другой мафиозной структурой коммерческого характера. И нагло обманул наших старых партнеров, поставляющих нам очень важное оборудование для научных исследований. Наши друзья отгрузили ему под честное слово по лизингу приборы на несколько миллионов долларов. А он не платит. И еще издевается над ними. Говорит, что так составлен договор, и он вроде бы ни при чем. А оборудование лежит на таможенных складах, и за его хранение таможня уже насчитала несколько миллионов долларов. Наши юристы не берутся за это дело. Мы посоветовались со сведущими людьми, и они предложили разыскать для этого дела тебя. Возьмешься?

— Алик, как можно браться за дело, не изучив документы?

— Документы все в Москве. Приедешь и посмотришь. И что-нибудь придумаешь. Все расходы по твоей поездке они, конечно, берут на себя. Я их сейчас подключу к нашему разговору, и ты с ними сам договоришься о встрече в Москве.

 

- 349 -

— Господин Коган? С вами говорит менеджер по России Рубин. Наш президент хотел бы для начала познакомиться с вами. Мы для этой цели готовы прилететь к вам в Германию. Кое-какие документы у нас есть.

Я размышляю. Здесь в Германии мне их негде принять подобающим образом.

— Давайте встретимся для начала где-нибудь в нейтральном месте.

— Хорошо! Вена вас устраивает?

Еще бы! Я в Вене никогда не был. Говорят, это один из самых красивых городов Европы.

— Устраивает, только одно условие. Мне уже трудно путешествовать одному. Со мной поедет жена.

— Хорошо! Пусть она считает себя гостем нашей корпорации. Я вам перезвоню через час и скажу, где вы можете получить заказанные для вас билеты, и в каком отеле в Вене для вас забронирован номер. Вы предпочитаете лететь на самолете Люфтганзы, Пан- Америкен или Аэрофлота?

— Я предпочитаю ехать поездом.

— Ладно, купе первого класса вам будет забронировано на завтра.

— На завтра? На нашей маленькой станции экспрессы на Вену не останавливаются. Мне придется ехать с пересадкой во Франкфурте или Мюнхене.

— Это наша забота. Через час я вам позвоню.

Не буду расписывать красоты Вены. Скажу лишь, что знакомством все остались довольны. Мы встретились в одном из лучших отелей Вены, где для нас были забронированы не только номера, но и конференц-зал. Беседы прошли, как теперь говорят, в конструктивном плане. Дело у них было безнадежным: возвращать оборудование из Москвы не было никакого смысла, а денег со Щербакова получить было невозможно. Но мне понравилась позиция моего нового клиента.

— Пусть все наше оборудование пойдет на дно морское, но не достанется этому жулику Щербакову!

— Отлично!

И мы с Аликом придумали приемлемый для клиента и очень выгодный для России вариант: все оборудование, не оплаченное

 

- 350 -

Щербаковым, американцы тут же решили подарить нашей Академии наук, оформив подарок как гуманитарную помощь. А гуманитарные грузы освобождаются от всяких пошлин и таможенных сборов.

Еще через две недели мы пробиваем в Москве соответствующее решение Комиссии по гуманитарной помощи при правительстве и передачу всего ценного оборудования в дар Академии наук. А через месяц американцы пригласили меня в Чикаго, где я доложил о результатах своей работы правлению их корпорации и адвокатской фирме, которая их обслуживала.

— Замечательно, господин Коган!

Одна только беда: меня заставляют работать по двенадцать часов в день, отвратительно (непривычно) кормят да еще не разрешают курить в офисе.

Вернулся домой я из Чикаго довольный, но с язвой желудка. Только этого мне не хватало. .

Моя дочь, конечно, за две недели вылечила меня. А еще через неделю я опять встретился с американцами в Москве, где мы закончили оформление документов. Все, кроме Щербакова, остались довольны.

А потом американцы предложили мне сотрудничество в Москве, где у них работали четыре дочерних предприятия. Из этого, увы, ничего не вышло, так как их представительство возглавлял наш бывший министр, который привык, чтобы юристы стояли перед ним по стойке «смирно», чего я, естественно, никогда не делал, и делать не собирался.

Пришлось мне опять возвращаться в Германию, лежать на диване и гулять за ручку с женой по парку — скучно!

Тем не менее, поездка, в Москву и успешное дело с американцами здорово встряхнули меня и вновь заставили поверить в свои силы. Оказавшись в Москве, да еще при работе, я вновь обрел себя и как старый жеребец, услышав звук боевой трубы, поднялся на трясущихся ногах и приготовился к сражению. Кстати, жизнь в Москве оказалась не такой уж страшной, как она выглядела в передачах С.Доренко, А.Киселева и Т.Митковой.

И вот я опять лежу на диване в своей чистенькой квартирке на Централплац, и вновь рано утром раздается междугородный звонок. Поднимаю трубку, наверно, это Алик или мистер Рубин, но

 

- 351 -

слышу шепелявый голос моего друга детства, известного кинодраматурга Валерия Фрида:

— Здорово, старик. Я получил твое письмо о возвращении в тихую и благостную жизнь на чужбине. И решил: бросай ты эту жизнь. Перестань мучить себя и Валю. И освободи своих детей от лишней обузы. Возвращайся. Ты же хоть немного пощипанный, но все еще орел! Вспомни, как ты недавно носился по Москве и торжествовал победу. Возвращайся. Твоя жизнь — здесь. Ты знаешь, что я тебя люблю! А я знаю, что ты меня тоже любишь. Нас оста лось не так много, и негоже нам жить порознь.

— Валерочка, дорогой! Ведь я взорвал за собой все мосты. Ни кола, ни двора. И, как адвокат, я уже не тот, что был. Там у вас теперь в моде молодые и денежные. Я им не нужен. Они сами себе велосипеды. Да и физически мне уже тяжело выдержать новый переезд, хлопоты с покупкой квартиры, битвы со следователями- негодяями и продажными прокурорами. Ведь «телефонное» право у вас превратилось в «денежное» право.

— Чепуха! Ты по натуре своей — боец. И немного, слава Богу, авантюрист. Начнешь еще раз жизнь сначала. Тебе к этому не привыкать. Я уверен, что ты найдешь свою новую нишу. Вместо бандитов будешь защищать «новых русских». Разница между ни ми невелика. А с жильем не беспокойся. Побудете первое время у меня. А потом, не торопясь, осмотритесь и купите квартиру. У меня сейчас живет известная тебе дама. Она работает в риэлторской фирме, так что проблем не будет. А ты пока постарайся ей помочь. Она мечтает устроить свою жизнь с сыном на Западе. Хочет выйти замуж за какого-нибудь богатого немца. Можешь ей посодействовать?

— Это не вопрос. Тем более что ты сам просишь об этом. Пусть пришлет свои данные и фотографии. Я дам объявление в брачной газете. Здесь русские бабы в цене. Особенно которые уже с готовыми детьми. А с нашим возвращением давай решим так: меня Женя хочет на пару недель уложить в клинику. Не беспокойся, ничего страшного, больше для профилактики. А я на это время пришлю к тебе Валю. На разведку. У нее там осталось немного де нег — наследство от первого мужа. Пусть она с помощью твоей дамы посмотрит, приценится. Только проследи, чтобы ее там не кинули.

 

- 352 -

— Хорошо! Может приезжать через неделю. Я собираюсь на месяц в Америку, и она поживет у меня полной хозяйкой. Хоть порядок наведет. А потом ты сам подъедешь, и мы здесь сообща все решим окончательно. О работе не беспокойся, было бы здоровье. Но я уверен, что в нашей вонючей Москве ты придешь в себя скорее, чем в Женькиной клинике. Помнишь, как Райкин в Кисловодске? Ему не хватало там выхлопных газов от автомобилей. А у нас их здесь более чем достаточно. И помни главное — я тебя люблю.

— Спасибо, Валерик. Я тебя тоже очень люблю. До встречи.

И мы с Валей начали собираться. Наше решение, конечно, вызвало переполох среди детей. «Папа, куда ты едешь? Ты там завтра умрешь. Там же у вас нет совсем медицины». — «Как это нет медицины? А ты и Вовка от какой медицины здесь хорошими врачами считаетесь?» Володя хмуро молчал. «Ты что молчишь?» — набросилась на него Женя. «Он здесь быстрее умрет», — мрачно ответил сын.

Потом я узнал, что они советовались со знакомым психиатром. И тот, хорошо зная меня, одобрил мое решение.

Но я не мог вот так просто, втихаря, уехать из Германии. Моя строптивость опять дала себя знать.

И вот в местной немецкой газете появилось объявление: «Почему я возвращаюсь в Россию. На эту тему там-то и тогда-то состоится прощальная встреча с членом Московской коллегии адвокатов Марком Коганом. После официальной части будет проведен благотворительный аукцион из личной библиотеки М.И.Когана в пользу редакции».

Народу собралось много, более сотни людей. Что я им говорил — не помню. Главный смысл был в том, что в Германии все позади, а в России опять начался процесс, от исхода которого зависит весь мир. Мне здесь делать нечего, там я нужнее и т.д. А в заключение я прочитал несколько своих стихотворений, в которых благодарил немцев за оказанный мне, Вале и детям теплый прием.

Путь мой все круче и круче,

И друзья уж не в помощь мне,

Но в бою умереть все же лучше,

Чем на чистом чужом белье.

 

- 353 -

На вокзал меня провожали дети и внуки. В Москве встретили друзья и мой бывший стажер, а теперь уже известный адвокат Игорь Федоров, работающий в бюро «Резник, Гагарин и партнеры».

Да здравствует Москва!

Во время жизни в Германии мне удалось познакомиться с их громоздкой и сложной системой судоустройства в землях и на федеральном уровне. Я не буду подробно описывать эту систему. Замечу лишь, что мы часто жалуемся на волокиту и бюрократизм судопроизводства в России. Так вот, в Германии этой волокиты и бюрократизма гораздо больше. Там дела (особенно гражданские) тянутся годами. Но при этом их так тщательно готовят и изучают, что само разбирательство зачастую происходит за несколько минут.

И еще об одной особенности германского правосудия считаю полезным рассказать.

Мне устроили экскурсию в одну из тюрем Германии. Не буду расписывать набившую оскомину сказку (в хорошем смысле) об условиях содержания заключенных, о тюремном режиме с отпуском на выходные дни, об очень приличном питании, мало уступающем завтраку или обеду в какой-нибудь забегаловке или в «Макдональдсе». Хочу сказать о другом. Мне разрешили побеседовать с несколькими заключенными, которых я сам выбрал. Ни один из них не сказал мне, что он осужден несправедливо!

У нас бы так!

И еще одно воспоминание на эту тему. Узнав, что я был узником ГУЛАГа, многие Hochvolksschule (высшая народная школа) и даже обычные гимназии стали меня приглашать, чтобы я рассказал ученикам об ужасах ГУЛАГа.

Но у меня это неважно получалось. Во-первых, я помнил слова А.С.Пушкина о том, что он досадует, что родился в России, но ему не нравится, когда ее критикуют иностранцы. А во-вторых, ужасы ГУЛАГа все же в мое время значительно уступали ужасам Освенцима. И еще мне никто не верил, когда я говорил, что меня не били и не пытали на Лубянке. Приходилось отделываться общими фразами о том, что гитлеризм и сталинизм — две стороны одной медали.

Вспоминая о своих выступлениях, хочу подчеркнуть лишь то, что детей в современной Германии стараются воспитать противниками фашизма.

Но у них это не всегда получается.

 

- 354 -

Бывали случаи, когда два-три бритоголовых юнца демонстративно выходили из класса, когда объявляли тему моей беседы. Но что об этом думать, когда впереди — Москва.