Послесловие

 

Цви Прейгерзон, мой отец, не думал о публикации «Дневника воспоминаний» в том виде, в котором он был написан. В кратком предисловии он пишет: «Пройдут годы, и возможно, кто-нибудь из моих потомков прочтет эту тетрадь и найдет в ней кое-что поучительное, а может быть, и по-человечески трогающее и захватывающее».

Получилось иначе. Копия дневника попала в Израиль где-то в начале 70-х годов прошлого века, и он был издан в Тель-Авиве в издательстве «Ам Овед» (дневник, как и все другие литературные произведения автора, был написан на иврите). В Москве осталась рукопись, с которой ознакомился Израиль Борисович Минц – друг нашей семьи, прекрасно знающий иврит. Он в 30-х годах приехал из Палестины в СССР «строить коммунизм» и по этой причине просидел в лагерях около 20 лет… Минц перевел дневник на русский язык в Москве*. В 1973 году Минц вернулся в Израиль и до конца жизни (он умер в 1989-м году) жил в Тель-Авиве.

…Вспоминается июнь 1990 года. Я сижу в центре Москвы, на Лубянке, и читаю: «Дело № 2239... Обвинительное заключение: ... Прейгерзон Герш Израилевич обвиняется в том, что являясь врагом советской власти, сколотил антисоветскую группу и вместе с ее участниками проводил преступную работу против ВКП(б) и Советского правительства... пытался установить нелегальную связь с сионистами Палестины...». И т.д. и т.п.

Рядом со мной, в комнате на первом этаже на Лубянке, сидит еще 4-5 человек. Каждый читает свое дело. Сдержанные рыдания пожилой женщины справа, мужчина

 

напротив смахивает слезу. Светлое большое окно, тишина и шуршание страниц.

Я выхожу. Солнце – и вдруг порывистый ветер и мелкий дождь, как это бывает в Москве в начале лета. На углу, недалеко от бывшего ЦУМа, я вижу пожилого мужчину – открытое хорошее лицо, копна седых волос, в темном опрятном костюме старого покроя, на груди колодки орденов и медалей. Он стоит сгорбившись под дождем, в его робко протянутой руке пачка сигарет. Стало очень грустно...

Да, мой отец жил двойной жизнью. Григорий Израилевич Прейгерзон, преподаватель Московского горного института, человек уважаемый, любимый молодежью и многочисленными учениками, очень любил свою работу и работал до последнего дня жизни. В последнем издании учебника «Обогащение угля», вышедшем в 1969 году, имя автора было в черной рамке. В некрологе, написанном его учениками, сказано: «Он был одним из тех, кто заложил основы советского углеобогащения... Г.И. Прейгерзон был человеком редкой честности и чистоты, человеком большой души, общение с которым духовно обогащало его многочисленных учеников и сотрудников»*. На похоронах в Москве один из присутствующих сказал: «Он обогащал не только уголь – он обогащал наши души».

Запомнилось посвященное отцу четверостишие в институтской стенгазете (я тоже учился в Горном институте):

Всегда приветлив, чуток он,

Всегда готов помочь советом,

И Вам, товарищ Прейгерзон,

Шлют пятикурсники приветы.

 

Любовь к ивриту и литературное творчество на этом языке – это вторая жизнь отца. В нормальном обществе между этими двумя жизнями нет никакого противоречия. Но в обществе, исковерканном и раздираемом сталинским деспотизмом и человеконенавистничеством, любовь к культуре своего народа, к его древнему языку и его песням была страшным преступлением.

Мне повезло. Мы с мамой, Лией Борисовной (в девичестве Зейгерман), приехали в Израиль в 1971 году. Мне удалось прикоснуться к ивриту, почувствовать скрытую силу, красоту и мудрость этого замечательного языка. И именно это с годами приближает меня к отцу. Каждый день, открывая газету или книгу на иврите, я думаю о нем, и мне кажется, что он смотрит на меня своими умными глазами и говорит: «Сын мой, как тебе повезло, я радуюсь за тебя и благословляю!».

Сегодня в Израиле живут трое детей, пять внуков и одиннадцать правнуков Цви Прейгерзона. Раз в год наша многочисленная семья и наши друзья собираются на кладбище киббуца Шфаим, где похоронены папа, мама и Израиль Борисович Минц – переводчик этого дневника. И я слышу слова Цви Прейгерзона, обращенные к нам и к героям его дневника, живущим в Израиле: «Дорогие мои, вы осуществили мою мечту, вы живете в нашей стране, на нашей древней Родине. Вы продолжаете трудный и извилистый путь многих поколений нашего народа».

Упомяну некоторых замечательных людей, которые вместе с отцом были для меня источником неудержимого стремления жить в своей стране. Это Цви Плоткин и Меир Баазов (скончались в Москве), а также Меир Гельфонд, Ицхак Каганов, Иосиф Керлер, Иехезкель Пуляревич, реб Мордехай Шенкар (умерли в Израиле). Да будет благословенна память всех друзей-солагерников Цви Прейгерзона, ушедших из жизни!

 

* * *

 

Литературное наследие (рукописи, фотокопии и т.п.) Цви Прейгерзона хранится в архиве Института по исследованию ивритской литературы им. Каца (Центр Кип) при Тель-Авивском университете. Заведующая архивом проф. Хагит Гальперин была редактором и подготовила к печати две последние книги писателя на иврите. В одной из статей она пишет: «В своих произведениях Цви Прейгерзон время от времени обращается к своему анонимному читателю. Он знал, что в Советском Союзе его произведения недоступны, а молодежь, даже если сможет добраться до них, не сможет прочитать из-за незнания языка. Поэтому он обращается к будущему, иногда безымянному, а иногда совершенно определенно к израильскому читателю, который, может быть, через много лет прочтет его произведения и сможет понять тот мир, в котором он жил и творил. Когда я, родившаяся в Израиле и не знавшая ни автора, ни его книг и рассказов, читала Цви Прейгерзона, то возникло чувство, что я одна из тех читателей, к которым он обращается. Мне показалось, что будто через поколения, через невидимый барьер, отделяющий ушедших в тот мир от живых, улыбается Цви Прейгерзон мне и другим израильским читателям и радуется тому, что созданное им не было напрасно и не ушло в небытие»*.

Прочитав эту статью, я позвонил Хагит. «Знаешь, – сказала она, – я не привыкла выражать чувства в своих статьях, но здесь я просто не смогла удержаться...»

Веньямин (Бени) Прейгерзон

Май 2005 г.