- 126 -

Глава 7. ЕРМАК, ПОЛТОРА ГОДА СПУСТЯ. 15 ЯНВАРЯ 1980 ГОДА

Технология моего писания

 

Трудоустроили меня в райсельхозуправление, инспектором учебно-курсового комбината по подготовке механизаторов.

Оперативное наблюдение за мной вело несколько человек. По дому — квартирный хозяин, дядя Вася, в прошлом, по его словам, командир батальона ГФП (гехаймефельдполицай. Прихвастнул чином, думаю). Был Гиммлер — дядя Вася служил Гиммлеру, пришел Андропов — служит ему: а что, Андропов разве не власть?

На работе вела наблюдение хорошенькая молоденькая секретарша заведующего комбинатом (случайно выявил ее роль, ибо по совести она мало интересовалась мною — больше своим любовником). Было еще «третье ухо», оперативно выданное замуж за моего ермаковского друга (как только я уехал, она мужа оставила, так что сия версия-подозрение принадлежит, собственно, не мне, а ее разочарованному супругу).

Мои служебные обязанности — это проверка занятий в учебных пунктах, где повышают квалификацию трактористы, шоферы и прочие механизаторы местных совхозов. Инспекторов было трое, поэтому в моем ведении — треть совхозов. Но я охотно навещал и другие хозяйства, курируемые коллегами.

Однажды заведующий поделился со мной информацией, не догадываясь, насколько она для меня важна: «Меня спросили в райсельхозуправлении, может ли Рувимыч еще где-то работать, кроме как в твоей конторе. Я ответил: нет, не могу поверить, что при той загрузке, что есть у Рувимыча, он найдет минуту на что-то другое».

Он заблуждался. За время работы в его конторе я перебелил, естественно, отредактировав, «Русское поле» — книгу, составленную из трех обширных интервью, взятых мною в зоне (у русского демократа, у русского патриота и у русского бытовичка). Это примерно 300 страниц текстов (их по «каналу» прислали мне из зоны в Ермак, а оттуда я их зашвырнул в Париж). За эти же полтора года я написал вот это самое «Путешествие из Дубровлага в Ермак», это тоже около 300 страниц текстов.

Как свои рукописи я ухитрялся писать?

Конспиративный расчет строился на строгом структурировании рабочего времени — и моего, и стукачей. Дядя Вася, например, наблюдал за мной по утрам и выходным дням — когда же я уходил на службу, то и он отправлялся в свою «пожарку». В рабочее время

 

- 127 -

предполагалось, что я состою под наблюдением секретарши... Этакий конвейер наблюдений! Что же придумал я?

Утром появлялся на службе и объявлял, что уезжаю в совхоз. И... уходил с командировочным предписанием — домой. А в совхоз ехал либо вечером, когда занятия механизаторов как раз начинались. либо на следующий день, рано утром, когда в правлении совхоза еще сидела вся администрация, и мне легко и просто было решить все накопившиеся вопросы: за час делалось то, на что по нормальной квоте времени тратился целый рабочий день. Для дяди Васи я в это время сидел на службе, для секретарши я уехал в совхоз, а на самом деле я возвращался домой и восемь часов в день мог писать книги...

Легко и свободно работал я эти полтора года, вовсе не ведая о перенасыщенности мирового книжного рынка лагерными рукописями и воображая себя этаким Колумбом, пересекающим океан информации. Наверно, я напоминаю вам того местечкового еврея, который в начале XX века открыл дифференциальное и интегральное исчисление, не подозревая о сделанном за два века до него Ньютоном и Лейбницем исследовании. «Все верно и все не ново», — сказал про его рукопись первый математик, который ее прочел.