Арест.

После окончания второго курса с одним из учащихся из нашей группы, фамилия его - Пуртов, мы взялись просмолить деревянную крышу училища, кстати сказать, он оказался одним из доносчиков на меня. Уставшие за день, крепко спали в опустевшей комнате общежития.

В ночь на 22 нюня 1941 года, а точнее в 4 часа утра, немецкие войска перешли советскую границу, убивая все живое, жгли города, аэродромы, казармы и дома, в которых в это ранее утро спали советские люди. Но не спали в это время работники НКВД, они арестовывали "врагов народа", допрашивали, били, истязали допрашиваемых и расстреливали невинные жертвы. И так увлеклись этой опьяняющей вседозволенностью и безнаказанностью, что не обращали внимания на настоящих диверсан-

тов и шпионов, разрушающих в это время в приграничных областях связь, мосты, аэродромы. Борьба с настоящими врагами была небезопасна для работников НКВД, то ли дело "бороться" с тихими, боящимися всего колхозниками и рабочими.

Здесь можно отличиться и заработать орден, так оно и было, многие наиболее «отличившиеся» работники НКВД за активность и разоблачение "врагов народа" перед ВОВ получили ордена и медали.

На рассвете 26 июня 1941 года двое КГБэшников разбудили меня, сунули под нос бумажку - ордер на арест, посмотрели и перетрясли содержимое моей тумбочки, больше вещей и мебели в комнате не было, кроме незаправленных железных кроватей, и повели меня по опустевшим улицам поселка в сторону тюрьмы. Если бы кто в утренний час выглянул бы из своей калитки и, увидел, как ведут арестованного, то быстро бы отпрянул, ибо в те времена лучше было ничего не видеть. Так закончились юношеские годы и начался самый тяжелый и жестокий период - период тюрьмы и лагерей. "Шел мальчишке в ту пору восемнадцатый год", - пелось в песне, а мне было семнадцать.