ПРАЗДНИК ДЕТСТВА

 

По рассказам родителей я родился с 30 на 1 декабря 1910 года в 5 часов утра, когда прогудел гудок оружейной фабрики, призывавший рабочих на работу, и мой дед Петров Иван Федорович сказал, что родился рабочий человек. Было это в городе Ижевске Вятской губернии, теперь столице Удмуртии. Город стоял на горе, а эта фабрика, принадлежавшая моему деду, находилась на Заречной улице, за рекой, и была отделена от города большим прудом и плотиной через речку Иж, вытекающую из этого пруда.

Мой дед был в свое время крепостным, работал в большом оружейном станоделательном заводе, называвшемся казенным заводом. Его отец, мой прадед, тоже работал на этом заводе. Речка Иж крутила механизмы, приводившие в движение станки завода. Дед много мне рассказывал о себе. Будучи совсем маленьким, он учился изготавливать сначала все инструменты. Гак тогда было установлено, что каждый мастер должен сделать для себя все инструменты, необходимые для работы, и только после этого его допускали к изготовлению ружей, причем сначала он осваивал изготовление всех деталей ружья, а это значило уметь изготовить все детали вплоть до ложи, т.е. деревянной части ружья. Дед очень любил рассказывать такую историю. Когда ему было лет двенадцать, он делал ложу к берданке, и какой-то генерал долго наблюдал за тем, как он работает, потом похвалил его и наградил 25 рублями. В то время это были очень большие деньги.

Раскрепощение в Ижевске прошло много позднее, чем в других районах страны. Деду исполнилось 18 лет, и он с сундучком своего инструмента ушел на вольную жизнь. Женился и начал дело с небольшой мастерской. Было у деда 4 сына и 6 дочерей, которых я всех помню. Все мои дяди окончили специальные школы оружейников, были отличными мастерами своего дела, а тетушки также все работали до замужества на фабрике и были отличными охотниками и рыболовами.

Мои воспоминания начались примерно с трех лет, когда на этой Заречной улице был двухэтажный деревянный дом с садом, большим двором, где стояла двухэтажная из красного кирпича сама фабрика и были сложены большие штабеля дров. Вся территория была обнесена деревянным забором, и у дома были ворота с калиткой и подворотней. Рядом с воротами -сторожка со сторожем, и на улице и во дворе везде были тесовые тротуары.

 

Хорошо помню расположение комнат. Вход в дом был со двора. Крыльцо и прямо против дверей - лестница на второй этаж. Справа от лестницы на первом этаже телефонная комната с гардеробом. Под лесенкой темный чулан, туалет и проход на кухню, в которой была большая русская печь и стол, на котором готовили, и за ним же кормили кучеров, сторожа, дворников и истопников. Я помню, что мне нравилось с ними кушать. Налево от лестницы была большая столовая, за ней большая комната бабушки, за ней комната, где всегда гладили белье и жила горничная. Эта комната через коридорчик соединялась с кухней. На втором этаже прямо от лестницы была большая столовая, справа - дедушкина комната, а слева на площадке стояли большие шкафы, в которых хранились разные вещи и, помню, коньки. С этой площадки был вход в детскую комнату. Оттуда вход в комнату, где жили дядя Гриша с тетей Фисой и мои сестрички Зина и Таня - дочки дяди Гриши. Рядом был вход в комнату моих папы и мамы. Тут стоял большой письменный стол, над которым висели оленьи рога, и на них висели ружья мамы и папы, и стояли две кровати, на одной из которых я родился.

За папиной комнатой была гостиная, где на Новый год ставили елку до потолка, а под елкой игрушки и подарки, а нам, ребятам, в ботинок ставили розги и прятали конфеты. За гостиной большой зал, где было пианино, по стенкам стулья, пол паркетный и натерт до блеска. Из зала вход в столовую с большим обеденным столом, покрытым белоснежной скатертью. В праздник за этим столом всегда было много народа, гостей, родных и знакомых.

За домом в саду была терраска и небольшой домик, тоже с русской печкой. В нем жили кучера. Сад был с большими деревьями, липами и разными кустарниками. Сад от двора был отгорожен штакетником, и со стороны двора у штакетника стояла конура, в которой жил большой черный с белой грудью сенбернар, очень ласковый. Я любил с ним играть. Были лошади и экипаж, и зимние саночки с волчьим одеялом, а вот конюшен не помню. Был у папы любимый пес сеттер гордон по кличке Рональд. Папа очень любил этого пса, так как он работал и по болотной и по полевой дичи. Мамочка моя, тоже как и папа, отлично стреляла и по дичи и по тарелочкам на стенде.

Пруд был очень большой - 12 верст в длину до Воложки и в ширину тоже несколько верст. В пруду было много рыбы и дичи. Около Воложки очень красивая трехэтажная дача на горе, построенная в 1913 году, а внизу на берегу пруда дом, где жил дедушка Терно, отец тети Фисы. Он был учитель. У него в доме был большой письменный стол, на котором стоял большой глобус, кругом разные чучела птиц и зверей, которые он делал сам. Рядом с его домом была пристань с мостиками для лодок и купания, а для моторной очень хорошей лодки "Чайки" крытый домик на воде. Еще была лодка с подвесным мотором "Альбатрос". На Воложке заготавливали дрова для фабрики и дома. Эти дрова вывозили на большой барже, которую буксировал небольшой нефтяной катер "Садык". На дачу ездили по пруду на "Чайке". Очень хорошо помню, как на пруду зимой устраивали большой каток, обсаженный елочками, и там играл духовой оркестр. Я ходил с мамочкой на

 

этот каток, и мы отлично катались. Также по льду пруда катались на буерах. Управлял буером папа.

Году, наверное, в 1914 я натаскал каких-то железок, колес, разных станочных частей в комнату бабушки и все ручки комода обмотал нитками, так как видел на фабрике трансмиссии и идущие от них ремни к станкам. Дед, увидев все это, очень был доволен, похвалил меня и повел на экскурсию по фабрике, объясняя, что к чему. Сначала мы осматривали первый этаж, где на станках сверлили стволы для трехлинейных винтовок, и, как я потом узнал, эти заготовки отправляли на казенный завод. Потом пошли в кузницу, затем на второй этаж, где делали охотничьи ружья и в отдельном отгороженном сеткой цехе делали штучные ружья. Затем спустились вниз - там был магазин, в котором продавали разные ружья, револьверы, пистолеты, ножи, капканы и всякое оборудование и снаряжение для охотников и рыболовов. Хорошо помню, как к нам приехал голландец, которого поселили в телефонной комнате. Он монтировал на первом этаже фабрики дизель, который приводил в движение динамо, дающее ток для освещения, и приводил в движение моторы, крутившие трансмиссии. В монтаже, а затем и в эксплуатации этой электростанции помогал голландцу Павел Иванович Курносенко. Он также был мотористом на "Чайке", и у меня была с ним большая дружба, продолжавшаяся многие годы, даже уже и после Великой Отечественной войны. У него были две дочки, но я их не видел.

Часто папа уезжал в командировки, всегда с мамой, меня брали с собой. Помню, как из Перми мы плыли на пароходе в Нижний Новгород, и прямо с парохода папа на спиннинг поймал две стерлядки, из которых поварами тут же была приготовлена уха и черная икра. Впоследствии я узнал, что самая лучшая икра - стерляжья. В Нижнем Новгороде большая ярмарка, и папа потом рассказывал, как в больших деревянных чанах плавали большие рыбины, и какой-то купец, увидев осетра весом с пуд, а это 16 кг, сказал, что даст 100 рублей тому, кто съест эту рыбину. Приказчик говорит: "Ваша светлость, есть такой человек". "А ну, зови"- говорит купец. Пришел огромный грузчик. Купец спрашивает: "Съешь ?" А он говорит: "Четверть водки будет, съем". А четверть водки - это 5 бутылок по 400 г. Осетра взяли, понесли в ресторан. Но, конечно, мама с папой тоже пошли посмотреть на это представление. Чтобы грузчику было не противно есть, купец велел готовить осетра по-разному - вареным, жареным, словом, по-разному. Грузчик ел, выпивал, закусывал и говорит: "Скоро ли рыбину дадут? А то я уже начинаю наедаться". Так, незаметно для себя, он съел почти всего осетра, и купец дал ему 100 рублей. Папа с мамой, по их словам, прямо обалдели, глядя на это представление.

Мама рассказывала, как в 1912 году она ездила с папой в Германию. Не зная языка, папа очень быстро освоился. Делал покупки и объяснялся с немцами без переводчика. Например, покажет на пальцах и похлопает себя по попе, ему дают 0,5 кг ветчины. Как-то был в парикмахерской, его спрашивают: "Вам салфетки, бритву, одеколон новые?". "Я, я", - ответил папа, а после того, как его обслужили, преподнесли ему все это в большом пакете,

 

даже там была машинка для точки лезвий безопасных бритв, которая очень долго нам служила. Но с мамой случилась там беда. У нее открылось сильное кровотечение, и ее положили в клинику, где она пролежала целую неделю. Немцы очень удивлялись, что папа все время старался быть с ней, постоянно приносил цветы, а всему персоналу дарил подарки.

Не помню, наверное, где-то году в 1914, мы поехали на Черное море в Анапу, купались в море, собирали ракушки, ловили крабов, и я на берегу из песка делал разные лодки. Вдруг все убежали с пляжа, так как на горизонте увидели крейсер и думали, что он немецкий и будет стрелять, но все обошлось, он не стрелял. Потом приехал папа, и мы поехали домой.

Где-то в году, наверное, 1916 мы поехали в Москву, где остановились в гостинице на Покровке, недалеко от дома, в котором жил и воспитывался мой старший брат Ваня. Он был от первой жены папы, которая умерла после его родов. Его воспитала семья Якобсон, очень симпатичные люди. Его воспитатель, не помню его имени, уже после революции подарил мне великолепную коллекцию марок - несколько альбомов в несколько тысяч штук. Ваня был старше меня на 6 лет, а в 1917 году родился мой младший брат Боря. После посещения Вани мы поехали на Театралыгую площадь, в самый большой в то время универсальный магазин "Мюр Мерлиз", где покупали разные игрушки и другие вещи. Этот магазин потом стал называться МОСТОРГ, это здание и сейчас стоит, и в нем находится один из самых больших магазинов Москвы. Из магазина папа повез нас на автомобиле. Это был автомобиль "Бернис" или "Руссо-Балт". Я помню, у него был сигнал с большой резиновой грушей, и шофер сидел в открытой кабине, а мы в салоне.

В нижней столовой по утрам я любил кушать с папой. Он всегда заваривал из самовара какую-то соленую рыбку и отваривал в самоваре яички. Рассказывали, в этой столовой всегда кушала вся семья дедушки, и бабушка ходила с плеткой за поясом. Ели ведь из общей посуды, а так как мой дядя Вася был большой выдумщик и проказник, то этой плеткой ему больше всех попадало. Наказывая, его часто сажали в темный чулан под лесенкой, не давали кушать, но братья и сестры его очень любили и подкармливали тоненькими кусочками хлеба, чтобы их можно было подсунуть под дверь. А он, неугомонный, опять что-нибудь выдумает. Например, освещение было от керосиновой лампы, а он лампу задует, и утащит блюдо с пельменями на коленки и уплетает. Все кричат: "Мам, Васька опять балует!", и ему снова попадает. Да, про все его фокусы многое рассказывали. Я помню его, уже когда он очень большой и важный ходил в цилиндре, у него был свой магазин, где все было для охотников и рыболовов. Он умел делать рекламу и выпускал почтовые открытки. Они у меня есть и сейчас, и они содержат 14 житейских правил:

1.Не трать денег прежде, чем их получишь.

2.Не покупай лишних вещей только потому, что они дешевы.

3.При начале всякого дела смотри на него с дурной стороны; раз начавши дело - не зевай, давши слово - исполняй.

 

4.Никогда не бывает трудно то, что делается с охотою.

5.Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.

6.Не утруждай других о том, что можно сделать самому.

7.Никогда не будешь каяться в том, что мало съел.

8.Никогда не сердись; но если уж случится рассердиться, то прежде чем говорить или что-либо делать - просчитай до ста.

9.Гордость обходится нам хуже голода, холода и жажды.

10.Деньги потерял - ничего не потерял, друзей потерял - много потерял, бодрость потерял - все потерял.

11.Остерегайся язвы: бессонных ночей, вина и карт, не будь против природы - день для работы, ночь для отдыха.

12.По возможности больше пользуйся свежим воздухом.

13.Занимайся благородным спортом для развлечения - охотой.

14.Покупай ружья и принадлежности для охоты только у Василия Петрова в Ижевском заводе Вятской губернии, требуй от него прейскурант.

Все мои тетки вышли замуж и разъехались по всей России - на Север, на Восток и в Азию, и в поездках к ним очень многое помню.

Одна из поездок была в город Чердынь на север Урала к тете Марусе. У нее были одни дочки - Вера, Зина, Лена, Алевтина и Наташа. Мужа тети Маруси я не помню. По рассказам она сама вела все свои дела по заготовкам и торговле рыбой и пушниной. Особенно помню рыбу семгу и разные другие продукты. Помню, утром на завтрак давали большую тарелку простокваши с корицей и сахаром, очень вкусно. У них был деревянный двухэтажный дом. У сестры моей Али был муж Константин Чупров, офицер, который после 1917 года перешел на службу в Красную Армию и трагически погиб при переправе через реку. Алина дочка, моя племянница Муся, прожила сложную жизнь, и сейчас мы с ней дружим.

Помню, как ездил в Усолье (это теперь Березники), где у моей мамочки жила сестра - тетя Тоня. Муж ее был Александр Иванович Ушков. У них там был мануфактурный магазин. Дом был двухэтажный. Их дети - Люся, Коля и Тамара.