НРАВСТВЕННОСТЬ И РАЗМЫШЛЕНИЯ

 

На колонне 6 было немало людей бывшей интеллигенции, людей работавших прежде в сфере культуры, имевшие разные ученые степени, профессора, в том числе два профессора из Риги-Латвии. Одному из них, жаль забыл его фамилию, было лет пятьдесят в его формуляре написал инвалид и устроил его работать счетоводом в бухгалтерию, второго по фамилии Штромберг экономистом-нормировщиком. Профессора Паничева - дезинфектором, Морозова - бригадиром и так многих по возможности на разные должности.

В свободное от работы время мы собирались в общежитии, где проживали так называемые конторские работники, играли в домино, шахматы. Часто собирались у меня в медпункте и в узком кругу вели различные беседы, на память читали выдержки из разных книг, обсуждали отдельных героев и события. Меня особенно интересовали исторические личности и все что их касалось. Мы вспоминали и обсуждали периоды из древней истории, из средневековья, вспоминали полководцев войны, государственное устройство, но осторожно касались вопросов современной политики и лично своих бед, избегая расстраивать свои еще " кровоточащие" раны. Наши беседы очень помогали лично мне и всем нам легче переносить вопиющее беззаконие, распущенность нравов, хамство и главное не опуститься до этого уровня. В условиях лагеря, вращаясь не толь-

 

ко с уголовниками, но и с порядочными, культурными людьми, я почерпывал от них хорошие черты, взгляды.

В немалой степени способствовало и то, что я жил, спал не в общем бараке, а при медпункте, в своей комнате, один. Я как губка впитывал в себя все, что мог позаимствовать от своих собеседников. В смысле знаний, культуры я тянулся к ним, а они нуждались во мне, находя взаимопонимание и помощь, что было очень немаловажно. Я разными путями доставал книги и много читал, в основном исторические и художественные.

Все вышеизложенное значительно помогло мне расширить свои культурные знания, общий кругозор, нравственность, чувство порядочности и чести. Помогло не запачкаться в той среде, которая окружала меня.

Выходя из лагеря на свободу, я был уже другим человеком. Я хорошо понимал, что трагедия со мной - это трагедия миллионов и миллионов жертв ужасной системы, в которой мы оказались.

Я научился отличать ложный патриотизм от истинного, я научился читать между строк, я понял, почему наша светлая, счастливая жизнь - такая темная, мрачная, печально-драматическая. Я научился отличать свободу от свободы, героизм от "героизма", отличать истинное милосердие от мнимого, заботу о человеке, и как личности и заботу о народе вообще.

Я понял отличие от труда от подневольного труда, творческого, сознательного, вызванного своим воодушевлением, своей необходимостью, своим желанием и самоудовлетворением.

В лагере нет ничего, абсолютно ничего собственного, все казенное, общее, государственное. Одежда, которую носим, постель, на которой спим, посуда, из которой ешь и пьешь - все не твое, все чужое.

В любой момент у тебя все могут взять, поэтому нет смысла

 

что-то беречь, накапливать. Волосы на голове и те не твои, потому что их стригут без твоего согласия. Плоды твоего труда не твои, все что ты создал своим трудом собственность государства. Единственное что твое личное - это мысли, сознание.

Поэтому ведется кропотливая, массированная идеологическая обработка твоего сознания, твоих мыслей, добиваясь, чтобы изъять из твоей собственности твой разум, твое мышление. Чтоб ты как личность перестал существовать, а жил и мыслил по заданной программе, чтоб выполнял не свое желание, не свою волю и стремление, а указание своего начальства, волю коллектива, волю партии, становясь ее послушным исполнителем, роботом бездуховным.

Только высшее партийное руководство и вождь заранее знают, что и как ты должен делать, поступать в том или ином случае.

Личность должна исчезнуть, остается коллективное коммунистическое мышление и деяния.

В этом направлении и есть стратегическая линия коммунистического воспитания и перевоспитания человека. Посколько методы воспитания и перевоспитания требуют многого труда и прежде всего культуры, умения, знаний высокой интеллектуальности и мышления, чего нет у самих воспитателей, то они прибегают к доступному им методу - насилию, которым и пользуются. История учит, что подневольный труд никогда не был и не может быть производительным, созидательным, поэтому наше общество все более деградирует, разлагается и несмотря на все призывы и обещания коммунистического рая, его все нет и нет, до всеобщего благополучия все дальше и дальше.