- 92 -

БОРЬБА С ТУБЕРКУЛЕЗОМ

Получив рентгенаппарат и оснастив кабинет, я поставил себе задачу создать образцовое учреждение по лечению туберкулеза. Побеседовал с больными, объяснил, что буду использовать для лечения все последние научные достижения, включая хирургию, пневмоторакс, перитонеум, пережигание спаек.

Для подъема духа больных постарался изменить психологичес-

 

- 93 -

кую атмосферу в отделении. На каждой тумбочке появился вазон с живым цветком, за которым должен был ухаживать сам больной. Спали больные на воздухе, зимой — в меховых мешках. Питание в больнице было лучше, чем в лагере: почти каждый день давали треску и кашу, наиболее ослабленные получали по поллитра молока. Но за нарушение дисциплины немедленно переводили в другое отделение (туберкулезных отделений было два — мое, на 60 человек, и общее, на 150).

И здесь я старался, как мог, применять лечебную физкультуру. Между прочим, в лагере меня догнала моя последняя "вольная" публикация: "Изменение кожной температуры под влиянием воздушно-солнечной ванны и морского купания". У меня сохранился оттиск из журнала "Вопросы курортологии" с пометой "Санотдел управления Ухтижемлага НКВД".

Результаты моих "реформ" появились быстро: смертность упала почти вдвое. Я чувствовал себя прежде всего врачом и подчеркнуто не делал разницы между урками и политическими.

Преодолев сопротивление начальника санотдела Викторова, я добился исследования мокроты на бациллу Коха у всех кашлявших заключенных, и таким образом развитие туберкулеза в лагере было пресечено.

Отношения с руководством лагеря складывались у меня непросто. Начальник лагеря Кальчевский меня просто ненавидел. Алкоголик и наркоман, он постоянно требовал спирта, но я стойко ему отказывал. Естественно, он старался поймать меня на какой-нибудь оплошности и даже поручил заведующей лабораторией следить за мной. Я чувствовал себя все время на сковородке, однако "зажарить" меня им ни разу не удалось.

Викторова на посту начальника санотдела вскоре сменила врач Кравец. Умная, знающая, но дрянная по натуре женщина. Будучи рядовым врачом, она некоторое время жила в больнице и испытывала материальные трудности. До войны я получал посылки от родных и просто из сочувствия частенько угощал ее чем-нибудь вкусненьким. Но вскоре она вышла замуж за оперуполномоченного и сделалась начальником санотдела. Ее отношение к лагерникам сразу же стало презрительным, иначе как "бушлатниками" она нас не называла.

Между тем моя популярность как фтизиатра и рентгенолога росла. В Ухте не было ни одного врача, который бы умел делать пневмоторакс, и ко мне стали обращаться вольные. Среди них были разные люди. Однажды ко мне пришел судья, у которого трехлетний ребенок болел туберкулезом. Каверна в легком обнаружилась не только у ребенка, но и у самого судьи. Их обоих я вылечил стрептомицином. Я обучил пневмотораксу трех вольнона-

 

- 94 -

емных врачей и организовал в городских поликлиниках соответствующие кабинеты.

Нередко меня отправляли в командировки для консультирования больных. Поездки были обставлены торжественно: "личный" шофер и "личный" конвоир. Позднее, когда убедились, что бежать я не собираюсь, роль сопровождающего стал выполнять шофер.

 

Ухто-Ижемский исправительно-трудовой лагерь. ОЛП № 8

1 февраля 1941 г.

 

Нач-ку ОЛП № 7 (Ветлосян).

Прошу направить врача Каминского для работы в рентгенкабинете на 2/II -1941.

 

Нач-к ОЛП № 8 (подпись).

 

—————————————————

Ухто-Ижемский исправительно-трудовой лагерь. ОЛП № 8

6 января 1942 г.

Начальнику ОЛП-7.

Прошу направить на 7.1.42 г. врача Каминского для работы в рентгенкабинете сангородка.

 

Начальник ОЛП-8 (подпись).

 

————————————————————

 

Ухто-Ижемский исправительно-трудовой лагерь. ОЛП № 8

28 января 1942 г.

 

Нач-ку ОЛП № 7.

3/к Каминский (врач) следует на ОЛП № 7, сопровождает его шофер з/к Гонков.

 

Нач-к ОЛП № 8 (подпись)

 

 

И вот в таких условиях я приобрел неофициальный статус руководителя туберкулезной службы во всей Ухте.