- 64 -

Устюжанин - Семухин (о Пятсе)

 

По отвесной деревянной лестнице спустился с крутого берега вниз к пристани. На речном рейде царит будничное оживление: снуют буксиры, грузятся лесом огромные баржи, у причалов с помощью паровых лебедок и железного лихтера разгружают кирпич, а с деревянной баржи грузчики на плечах выносят пятидесятикилограммовые мешки с цементом.

Чуть выше порта среди огромных валунов ледникового периода сидят рыбаки-любители. В небольшой лодке, привязанной цепью к деревянным мосткам, сидит рыбак в старом плаще и широкополой шляпе и в больших роговых очках. У него две удочки и он внимательно следит за поплавками.

Что-то знакомое почудилось мне в фигуре молчаливого рыболова. Чтобы получше его разглядеть, я подошел поближе и узнал в нем бывшего нарвитянина Николая Васильевича Устюжантнова-Семухина, с которым не раз выступал на концертах в Нарве.

В 1919-20-х годах Устюжанинов эмигрировал из Советской России и застрял в Нарве. Он был неплохим доктором-массажистом, но работать официально по специальности не мог, так как никакого гражданства не имел. Хотя у него и был нансеновский паспорт, но в буржуазной Эстонии он был лишен права заниматься врачебной деятельностью. Нелегально принимал больных и заодно подрабатывал на сцене, выступая в качестве чтеца-декламатора произведений Зощенко, Романова, Чехова и других прозаиков. Часто принимал участие в благотворительных концертах в Нарвском Русском общественном собрании.

В середине двадцатых годов Устюжанинов переезжает на постоянное жительство в Таллин. Его приглашает нас сцену Русского театра антрепренер Проников, но со своей основной профессией он не расстается и скоро становится довольно известным как отличный массажист. Слухи о нем доходят до К. Пятса, который страдал ревматизмом и

 

- 65 -

Пятс приглашает Устюжанинова в качестве домашнего доктора. Когда Пятс стал президентом, Устюжанинов остался при нем.

Когда я негромко его окликнул, он поднял голову и стал внимательно, как и на поплавки до этого, меня разглядывать поверх своих очков. Он долго всматривался, не узнавая меня, как вдруг узнал и закричал:

- Степочка Рацевич?! Вот это называется здорово! Где встретились! На Сибирской земле, за тридевять земель от Эстонии!

Он бросил удочки. Выпрыгнул из лодки и сжал меня в своих объятиях. Горячие объятия, в конце концов, сменились многочасовой беседой на берегу многоводного Енисея. Спустились теплые сумерки. Река засверкала огоньками стоявших на рейде судов. А мы продолжали сидеть на корме лодки и казалось, что беседе нашей не будет конца, так много надо было сказать друг другу, так много друзей, знакомых и обстоятельств связывало нас, да и «как мы дошли до жизни такой», тоже надо было выяснить.

- За какие прегрешения, Николай Васильевич, вы попали за решетку и теперь пребываете в Енисейске? – был мой первый вопрос.

- Странный вопрос, - отвечал Устюжанинов, - конечно за «близость» к президенту Эстонской Республики Константину Яковлевичу Пятсу. Мне приписывались черт знает какие политические преступления, вплоть до того, что я состоял негласным осведомителем президента по антисоветским делам... Хороший был человек – Пятс. Вспоминаю его добрым словом. Ко мне относился очень хорошо. Приняв процедуру, всегда просил что-нибудь почитать ему, рассказать какой-нибудь анекдот. Любил слушать рассказы Зощенко, Чехова... А ведь ты знаешь, когда я в ударе, то и слезу на веселом месте могу вышибить из слушателя.

Устюжанинов усмехнулся, но, помрачнев от невеселых воспоминаний, нахмурился:

- В общем, вкатили мне 58 статью на десять лет, а после лагеря отправили в ссылку в Енисейск.

В Енисейске жизнь Устюжанинова сложилась неудачно. Во многом конечно повинен его неуживчивый характер, свободолюбие и себялюбие. Не признавая советов и добрых пожеланий, он со всеми перессорился и поэтому нигде долго не задерживался. Успел он повздорить и с главным врачом местной поликлиники. Недолго оставался актером и чтецом в Енисейском Доме культуры. К нему относились снисходительно, почитая талант и даже приплачивали, что было явлением очень редким. Но и здесь он не смог ужиться, покинул самодеятельный коллектив.

По жизни в Енисейске познакомился с вдовой, у которой рос восьмилетний сын. Мальчик возненавидел отчима, целыми днями скитался по городу, лишь бы не

 

- 66 -

оставаться дома. Жаловался матери, что терпит от дяди Коли, так он называл Устюжанинова, побои и оскорбления.

На следующее утро, в день моего отъезда, Устюжанинов пригласил меня к себе, угостил вяленой рыбой и чаем. Своими глазами увидел ненормальную обстановку, царившую у него в доме.

Когда мы с ним прощались на пристани, от всей души пожелал ему семейного и бытового благополучия, а также найти себе новую квартиру...