- 50 -

15. Второй суд. Концлагерь ОВ-94/2

 

Суд под председательством судьи Жанчипова Э.Б. состоялся в начале августа 1978 г. Когда я выступил с заявлением о том, что смешно судить человека за то, что якобы государство платило ему больше, чем положено, стал говорить о преступных методах следствия, уничтожении неугодных квитанций, подделке документов, фальшивой экспертизе, политической подоплеке всего этого "дела", меня грубо прервали и в тот же день в камере отобрали все мои выписки из дела, заметки к судебному процессу, копии жалоб и вообще всю бумагу и ручки. Мои устные протесты в суде прокурор Байбородин тут же прерывал и начинал кричать о том, что я антисоветчик, клеветник так и не ставший на путь исправления.

Короче мне влепили 3 года концлагерей строгого режима. Виновным

 

- 51 -

себя я не признал.

Отбывать наказание отправили из Улан-Удэ в концлагерь в Иркутскую область на лесоповал. За Иркутском от стации Решеты Сибирской магистрали по железнодорожной ветке, не обозначенной ни на одной карте, нас везли на Север около 2-х часов и все это время вдоль полотна тянулись концлагеря. Официальный адрес лагеря: 665061, Иркутская обл., Тайшетский район, поселок Новобирюсинок, Учреждение Н-235/12.

В этом концлагере я пробыл около месяца и благодаря сочувствию заведующего лагерным медпунктом, почти все это время пролежал в больнице. Затем лагерное начальство, а возможно и Управление НТК Иркутской области решило, что им ни к чему лишний политический и отправило меня обратно в Бурятию.

Здесь привезли в концлагерь почтовый ящик ОВ-94/2 в п.Южный недалеко от Улан-Удэ. Начальник этого "образцового" концлагеря Леонид Друй, отличался особой жестокостью. Как-то я подсчитал, что за несколько лет своего пребывания в этой должности он выписал заключенным около 150 тысяч человеко-дней пребывания в холодном карцере, не считая сотен тысяч человеко-дней во внутрилагерной тюрьме особого режима (ПКТ).

На любой нелепый рапорт надзирателей или просто холуев -заключенных ("повязочников", "красных") у него было одно наказание - 15 суток карцера. На любую попытку что-то объяснить, сказать в ответ, слышалось рычание: "А, ты ... недоволен! Добавить еще 15 суток!!"

В итоге в концлагере 90% заключенных страдали желудочными заболеваниями, 20% - туберкулезом, около 10% венерическими болезнями. Часто были случаи самоубийства особенно в ШИЗо и ПКТ. Например, з/к Богданов, не выдержав пыток, повесился в камере карцера. В концлагере царил произвол "красных", избивавших "мужиков" и тех, кто не хотел вступать в СВП (секция внутреннего порядка), т.е. стать "красным".

Не брезговал Друй и всевозможными махинациями. В частности, используя труд заключенных изготавливал по заказам номенклатуры за

 

- 52 -

символическую плату великолепные мебельные гарнитуры, ремонтировал автомашины, отпускал "списанные" материалы и таким образом держал в зависимости собственное руководство МВД, прокуратуру и высшее руководство БурАССР, включая обком. Да и по сути дела все руководство Бурятской республики было связано круговой порукой и представляло собой единую мафию.

В конечном счете (уже после моего освобождения) Друй попался на взятках, но отделался легким испугом и был с почетом отправлен на пенсию. Ныне он проживает в 3-х комнатной квартире в Улан-Удэ, 670000, по ул. Борсоева 29, кв.37 (Тел: 2-93-12. ).

Но и на пенсии он сохранил свои привычки относится к людям как к скотине. Мне пришлось видеть, как, игнорируя огромную очередь в магазине, он подал чек продавцу. На мой вопрос: "Почему без очереди?" - с детской наивностью ответил: "А я ее не заметил!"

Зэки рассказывали, что Друй велел собрать всех кошек в НТК в мешок, бросил мешок в топку в котельной и наблюдал, как они орут и мечутся в огне. Другой случай был при мне. В яме туалета ШИЗо нашли арестантские миски. Он приказал подавать пищу в них.

Впрочем, мало отличался от него и его заместитель по режиму Круглов Н.Я., проживающий в Улан-Удэ по (бывшему) проспекту 50 лет Октября 22 кв.19, тел: 9-46-07, а также начальник оперчасти Быков Г,.А. (Улан-Удэ, 670033, ул. Краснофлотская 26 кв.15). Большой жестокостью отличался и ДПКК (дежурный помощник начальника/ колонии) Поляков (п. Южный, ул. Багдата 15, 30083, 248), учившийся после моего освобождения в Улан-Удэнском технологическом институте, где я работал в период второй ссылки. Он хотел посадить меня в карцер только за то, что я подобрал в мусоре обрывки "Правила поведения заключенных".

Удивительно, что все эти люди случайно встречаясь со мной после освобождения на ссылке даже в период перестройки, не чувствовали никакого смущения. У них даже мысли не возникало о преступности своих действий хотя бы по отношению к политзаключенным.

Из всего обслуживающего персонала концлагеря относился ко мне сочувственно только врач Бакланов Николай Артемьевич. Но возможности его были весьма ограничены.

 

- 53 -

Друй, будучи евреем, особенно старался выслужиться перед КГБ. Был взят курс на прямое уничтожение меня. Около 9 месяцев (285 суток) он продержал меня легко одетого в холодном карцере на фунте черного хлеба и воде, а остальное время почти 2-а года во внутрилагерной тюрьме.

Невозможно описать те пытки и издевательства, которые мне пришлось перенести. Меня держали в камерах с обледенелыми стенами, помещали в неотапливаемый бокс около покрытой льдом наружной двери и зимой в 40-ка градусный мороз по несколько раз в день открывали эту дверь на два часа для "проветривания" помещения. Помещали в темную сырую камеру с мокрицами, тараканами, вонючей парашей и на 6 кв. метров набивали по 6-8 человек, так что люди должны были сидеть и спать на грязном полу. Уголовников, особенно "красных", поощряли избивать и терроризировать меня. На мои требования одиночного содержания отвечали: "Не положено". А мои жалобы просто выбрасывали.

Все мое пребывание в концлагере Друя вспоминается как сплошной кошмар. Дело не только в постоянном голоде, доводившем до голодных обмороков. Главная пытка была холодом, в ознобе и судорогах истощенного организма. Разрешали одевать только трусы, майку и тонкие арестантские хлопчатобумажные штаны и куртку. И это при обледенелых стенах или выходной распахнутой для "проветривания" коридорной двери и всегда холодных батареях. Температура в камерах могла держаться только за счет тел самих заключенных. А какое тепло мог выделить голодный человек и его испорченный желудок?

Особенно мучительно было ночью. Спать приходилось калачиком, натянув куртку на голову и стараясь дышать под нее, чтобы хоть как-то сохранить тепло. Просыпаться каждые полтора - два часа от дикого озноба, вскакивать, прыгать и махать руками, чтобы хоть немного согреться и унять трясучку.

Всеми этими пытками КГБ и Друй добивались только одного: раскайся, выступи по телевидению.

Все мои жалобы в прокуратуру и др. органы и лично прокурору по надзору за НТК Гришину И.А. (г.Улан-Удэ, 670015, ул.Павлова 65 кв.30, тел. 2-11-82) выбрасывались, оставались без ответа.