ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
О жизни некоторых моих предков и родственников
О фамилии. Семья моего деда
Фамилия - Литинский, происходит от названия украинского города - Литин, Литинского района, Винницкой области. Я встречал многих Литинских - евреев, русских и украинцев, в том числе, в местах заключения. Есть мои однофамильцы и в Харькове.
1. Мой дед - Литинский Семен (не помню отчества) умер, когда мне было шесть лет. Я помню красивого старика, с длинной белой бородой, детьми и внуками, в селе Гуляй-Поле Екатеринославской губернии. Теперь это город Гуляй-Поле Запорожской области.
Дед был человеком не бедным и знал себе цену. Он заведовал лесной биржей (а может быть, арендовал ее) то есть, предприятием по скупке и продаже леса. В этом участвовал и его зять - Брук Григорий.
2. Бабушка была тяжело больна и рано умерла.
Дети и внуки деда, то есть мои отец, дяди, тети, двоюродные сестры и брат:
3. Литинская Берта Семеновна (по мужу Брук) жила в с. Гуляй-Поле с мужем и детьми - сыном Базей, дочерьми: Раей и Феней, от дельно от отца. При мне ее отец - дед Семен, старый и больной, жил у нее. Там он и умер. Примерно в начале 30-х годов нашего века ее дочери Рая и Феня, жили отдельно, а тетя Берта, с мужем и сыном, переехали в г. Мариуполь, где потом, во время войны, их убили нем цы.
4. Литинская Раиса Семеновна родилась 13 января 1884 г. в с. Гуляй-Поле. Сначала жила в доме отца. Затем, в 20-ти летнем возрасте, переехала в г. Екатеринослав к брату, Борису Литинскому, (моему отцу). Она окончила курсы кройки и шитья, затем работала белошвейкой.
Во время революции 1905 г., в составе санитарной дружины, помогала бойцам, раненным на баррикадах. Была вегетарианкой и считала себя анархисткой. По ее мнению, всякая власть - это наси-
лие. А она была против всякого насилия и проповедовала непротивление злу.
Например, она просила меня не пугать кошку, когда я в шутку свистнул. По ее словам, это кошке причиняло страдания.
Ранее, в Гуляй-Поле, у нее была веселая компания, которую называли: «Банда нэ журысь!». Гуляй-Поле было родиной и резиденцией Нестора Ивановича Махно. В годы гражданской войны он был предводителем РПАУ - Революционной Повстанческой Армии Украины имени батьки Махно.
Моя тетя, Р.С. Литинская, была землячкой и ровесницей Махно. Ее почему-то называли «невестой Махно». А мой двоюродный брат, ее племянник - Юрий Литинский, говорил, что она была секретаршей Махно. Не знаю, так ли это было, но, забегая вперед, вспоминаю, что после моего с ней приезда в Харьков, к ее брату, Я.С. Ли-тинскому, примерно, в начале 1922 г. ее арестовали органы ЧК, а в квартире была устроена засада: я помню военных, дежуривших в прихожей коммунальной квартиры. Правда через две недели ее освободили.
4.1. Отрывки из махновской песни
Я помню, как ранее, в Екатеринославе, она, с племянницей Раей Брук и женихом Раи - Левой Кузнецовым (тоже анархистами), с увлечением распевала песню повстанцев из армии Махно.
Вот отрывки из этой песни, которые я помню (на мотив «Ту стэп», или «А девочка Надя», «Каралэт мой бщний»):
«Все повстанцы без сапог,
Видит Бог, видит Бог!»
Едем в Гуляй-Поле,
Будем жить на воле:
Будут там и сапоги,
И с вареньем пироги!
Чем-то недоволен,
Едет дядя Волин,
Словно злой татарин,
Едет дядя Барин
«... А Иосиф - великан,
Раздобылся баклажан.......
/Волин - известный анархист, с которым Махно сблизился раньше, еще в Бутырской тюрьме. «Барин» - это Бирон, возглавлявший анархистскую группу «Набат», прибывшую к Махно в июле 1918 г. (Герасименко: «Махно», стр. 7).
4.2. «Махноград»
Моя тетя Р.С. Литинская вывезла меня из г. Екатеринослава, в с. Гуляй-Поле, приблизительно, весной 1920-го г. Я хорошо помню, что мне 13 ноября 1920 г., в Гуляй-Поле, исполнялось шесть лет.
Мое пребывание там совпало с разгаром гражданской войны и разгулом Махновщины. Гуляй-Поле называлось «Махноградом».
В списке первых, награжденных орденом Красного Знамени, четвертая строка густо замазана черной краской. Под ней прячется фамилия МАХНО: Еженедельник «Аргументы и факты» № 37, 15-21. 09.90. Далее, там же, в статье: «Предводитель неизвестной войны», приводится ряд интересных сведений о махновщине и о Махно. При этом делается ссылка на брошюру К.В. Герасименко «Махно». (Харьков, Интербук, 1990). Герасименко пробыл много времени в окружении Махно и написал наиболее полную и достоверную его биографию. Однако в вышеуказанной статье в АИФ, значительно искажена его биография, начиная с года рождения: у Герасименко, это 1884 г., а в АИФ. - 1888 г., на основании чего, даже, отмечали его юбилей в 1998 г.
4.3. Гражданская война в Гуляй-Поле:
Ниже я привожу отрывки из моих воспоминаний о гражданской войне в Гуляй-Поле и о Махновцах:
Власть меняется!
Когда «наши» наступали,
Когда «ваши» отступали,
Гуляй-Поле - «Махноград»,
Превращалось в сущий ад:
Немцы, красные, Петлюра,
Белые, Махно, Стецюра,
И зеленые, Маруся:
Перечислить не берусь я!
Вой и грохот раздается,
Где-то пулемет строчит,
Кавалерия несется,
Артиллерия гремит!
Гуляй-Поле, Гуляй-Поле!
Стелется широко поле,
В поле бешеная рубка:
«Ты прощай, моя голубка...»
За околицей завыли:
«Ваньку с Мишкой по-ру-би-ли-и-и...!»
А по полю кони скачут,
А по хатам вдовы плачут...
И в селе снаряды рвались,
И враги туда врывались,
Пулеметные тачанки
Грохотали спозаранку.
А досужий обыватель,
Нашей власти злопыхатель
У окон стоит «народ»,
И орет: «Наша берет!»
А для Саши было ясно:
Наш, ведь, это значит красный!
(Шестилетнему мальчишке,
Что в коротеньких штанишках),
Меня в детстве так учили!
Что же: эти все забыли,
Что махновцы, ведь, не наши?
Почему ж они им машут?!
(Я, тогда, детством своим считал возраст 3-4 года).
Наш дом стоял в глубине двора, ворота которого выходили на широкую главную улицу села. Из окон было видно, что там творилось.
А во время боя там творилось что-то невообразимое: мчались, преследуемые врагом отступающие части, вперемешку: пулеметные тачанки, кавалерия, артиллерийские конные упряжки... Затем вся эта масса устремлялась по улице в обратную сторону: те, кто ранее отступал, теперь наступали. Все это сопровождалось адским шумом: грохот артиллерии и разрывы снарядов, прилетавших из-за села, тарахтенье пулеметов на тачанках, ружейная стрельба, треск рвущихся гранат, громкое «Ура-а!!!...» Мы - взрослые и дети, стояли у окон и наблюдали за ходом боя. Теперь удивляюсь: Почему не боялись и не прятались в погребе?
В один из моментов отступления красных и наступления махновцев я поражен возгласам Л. Кузнецова (жениха Раи Брук): он и другие взрослые кричали: «Наша будет!!». Дело в том, что (как сказано выше), моя тетя Р. Литинская (и дядя Исай Литинский), была
сверстницей Махно (1884 г.) и прониклась анархистскими настроениями, которые унаследовало и следующее поколение: ее племянница Рая Брук и Л. Кузнецов. А мой отец Б.С. Литинский рано уехал из Гуляй-Поля и исповедывал революционные (не анархистские) взгляды, которые старался привить мне с детства.
После смены власти, т. е. после наступления и прихода красных, я видел среди них и китайцев, одетых в красноармейскую форму. Нынешние историки утверждают, что в 1918-20 г. в составе Красной Армии были китайские добровольцы.
Гуляй-Польские зарисовки
(отрывочные детские воспоминания)
Петлюровец:
«Что народ остановился?»
«Там петлюровец напился,
И с крыльца он покатился,
Мордой в грязь он повалился...»
Яблочко по-«махновски»:
«Эх яблочко, куда ты котишься?
Попадешь к махновцам в руки, не воротишься!»
Обыск:
Ночью в дом вломились люди,
Обыск делают у нас:
Бьют тарелки, чашки, блюда,
И дорожки рвут подчас.
Все подушки раструсили,
Простыни и одеяла,
«Что вы ищете?» - спросили,
«Пулеметы» - отвечали.
Слух прошел среди народа:
То махновцы были, лыхо!
Очень рады их уходу:
Наконец-то стало тихо!
(Лыхо - горе, беды (укр.)).
«Свечка»:
(Гришка Брук, муж Берты - в девичестве, Литинской)
Ночью в двери постучали.
На вопросы дяди Гриши,
«Открывай - ты!» - отвечали,
«А не то тебе «пропишем!»
И вопрос: «у вас есть сечка?»
Гриша не расслышал: «Свечка?»
«Но у вас же есть корова,
Так должна быть и полова!»
(сечка - полова).
«Шпион»:
К дому подошел мужчина.
Он в папахе, в сапогах,
И в бекеше был овчинной
Всех расспрашивал: «Что? Как?»
Записи он делал в книжке,
И заметки делал он...
Взрослого, спросил я Мишку,
Тот ответил: «Цэ шпиён!»
(теперь я понимаю, что это был не шпион, а квартирьер, делавший записи о наличии жилья для расквартирования войск).
5. Ялтинский Исай Семенович, старший брат моего отца.
Родился в конце 1884 г., вероятно в декабре, в с. Гуляй-Поле. Я помню высокого красивого мужчину, кудрявого, с небольшой бородкой - эспаньолкой, светлого шатена, с голубыми глазами.
По специальности он был столяром-обойщиком, причем высшей квалификации: делал выставочную мягкую мебель.
Женился он на двоюродной сестре моей матери - Чимбаревой Добе Иделевне ив 1915г. в г. Екатеринославе у них родился первый сын, мой двоюродный брат - Владимир. О деятельности дяди Исая до 1917 г. мне не известно. Знаю только (со слов его младшего сына Юрия), что он по убеждениям был анархо-синдикалистом. (Анархо-синдикализм («революционный» синдикализм) разновидность анархизма в рабочем профсоюзом движении: по-французски «синдикаты» - это профсоюзы.)
После 1919 г. семья жила в г. Ташкенте, где тетя Доба работала но своей специальности - швеей.
Как известно, первый Советско-Афганский договор был подписан в 1921 г. Дядя Исай в 1920 - 1922 г.г. был одним из первых советских дипломатических курьеров: он возил дипломатическую почту из Туркестанского отдела Наркоминдела (в г. Ташкенте) в Афганские города Кабул и Герат. Он изучал фарси и свободно читал на этом языке. Фарси (по старому - персидский язык) распространен в Иране (Персии), Афганистане, Таджикистане. В 1921 г., в Ташкенте родился младший сын - Юрий. В 1922 г. семья переехала в Москву.
В Москве, в 1923 г., в доме, где родился главный теоретик анархизма, П. Кропоткин (1842 - 1921), был открыт мемориальный музей. На собрании, посвященном этому событию и 2-х летней годовщине со дня смерти Кропоткина, дядя Исай выступил с большой пламенной речью. За это выступление его вызвали в ОГПУ (Отделение Главного Политического Управления - в прошлом ЧК) и строго предупредили, что, если подобное повторится, то он будет наказан.
Дядю Исая арестовали в 1934 г., и младший сын Юра, 13-ти лет от роду, свидетель обыска и ареста отца, носил ему передачи в Бутырскую тюрьму, пока его не отправили в глухую ссылку. Передачи собирала сестра Исая, Раиса Семеновна Литинская. Она сама носить их опасалась. Арестовали дядю Исая за то, что он дал приют бежавшему из ссылки в Сибири видному анархисту Андрееву. Последний, через несколько дней написал покаянное письмо в ЦК Компартии и был прощен. А все, у кого он скрывался (Исай Литинский, Д. Бенедиктов, Ф. Зельман и другие), получили от 3-х, до 5-ти лет ссылки. Дядя Исай получил 5 лет ссылки, после которой ему добавили «8», т. е. не разрешили жить в восьми крупных городах. Поэтому он уехал в г. Мариуполь, где жила его старшая сестра - Берта, с мужем и сыном. С началом войны дядю Исая взяли в строительный батальон, где он и проработал во фронтовых тылах почти всю войну.
Его демобилизовали по болезни, в конце 1944 г. Он вернулся в Мариуполь. Сестру - Берту с мужем и сыном, убили фашисты. В городе у дяди оставалась женщина-украинка, с которой он и дожил до смерти. Она его и похоронила. Умер он в 1947 г. в возрасте 63 лет.
6. Чимбарева Доба Иделевна, старшая дочь Иделя и Лии Чимбаревых, родилась в 1886 г. в г. Екатеринославе. Она была глухой, как и ее брат Абрам. Это, вероятно, последствия родственного брака их родителей - двоюродных брата и сестры. Работала Доба швеей (портнихой).
В молодости участвовала в революционном движении: она была анархистской. За революционную деятельность была осуждена на три года царской каторги. На каторге она сошлась с большевиками.
При советской власти тетя Доба одно время пользовалась привилегиями как политкаторжанка /привилегий для нее добилась Р.С. Землячка (1876) - известная революционерка/.
Как сказано выше, в описании жизни дяди Исая, тетя Доба стала его женой и у них было двое детей. Однако, отношения между ними были неважными. Они часто ссорились: Дядя Исай нарушал супружескую верность и не обеспечивал семью материально. Были у них разногласия и на политической почве: Исай был настроен анархистски. После его выступления на собрании, посвященном памяти Кропоткина (см. выше) он, не смотря на предупреждение ОГПУ, продолжал тайно поддерживать связи с анархистами. Доба же, бывшая, в молодости, анархистской, теперь переменила свои взгляды. Она стала ярой сталинисткой, таковой и оставалась до конца своих дней. Она считала, что все творящиеся беззакония происходят без ведома Сталина.
Все окончилось тем, что с начала 30-х годов. Доба с Исаем фактически разошлись и жили под одной крышей только ради детей. Ссоры участились. Доба в это время начала получать персональную пенсию Союзного значения за революционные заслуги.
Она была категорически против «конспиративных дел» Исая. Когда она узнала, что тот собирается прятать у себя анархиста Андреева, то немедленно уехала в г. Днепропетровск к своей подруге. Ранее погиб под автомобилем старший сын - Владимир. Тринадцатилетний сын - Юра, остался вдвоем с отцом. Два раза в неделю приходила сестра Исая, Раиса Семеновна Литинская. Она их обстирывала и готовила им обед.
Юра запомнил слова Добы о том, что «отец - дурак, а Андреев, у которого брат в правительстве, подлец и провокатор». Но Исай впустил Андреева в дом, прятал и кормил его с женой, три или четыре дня! (О брате анархиста Андреева будет сказано ниже).
Возвратилась Доба домой только тогда, когда Юра ей написал, что на свидании отец сказал, что приговорен к пяти годам ссылки и что отправят его через день, с Казанского вокзала.
Она не желала «по принципиальным соображениям», иметь ничего общего с Исаем (так она потом говорила).
Ее сын Юра - школьник, в 15-17-ть лет во время летних каникул дважды ездил к отцу, вопреки желанию Добы.
У Добы с Юрой были разные споры из-за ее «ортодоксального сталинизма».
Во время войны Доба была три года в эвакуации, под Казанью, и от голода ее спасло ремесло портнихи.
Сын Юра в это время был на фронте, а Исай - в строительном батальоне. Доба умерла в г. Москве в 1958 г., в 72-х летнем возрасте. Доба состояла в «обществе бывших политкаторжан и ссыльнопосе-
ленцев». В работе этого общества, на общественных началах, принимала участие и жена С. Орджоникидзе - Зинаида Гавриловна (в девичестве - Павлуцкая). Старостою общества был Емельян Ярославский, сам родившийся в семье ссыльнопоселенцев.
Сталин, сам в прошлом ссыльный, теперь не любил старых большевиков, в том числе и это общество. Поэтому он дал понять Е.Ярославскому, что его общество следует распустить.
Это позже и бьшо сделано, «по инициативе Ярославского».!? связи с этим, Доба, имевшая ранее привилегии, теперь их лишилась.
О брате анархиста Андреева
Андрей Андреев, секретарь ЦК ВКП(б), до 1931 г. возглавлял Рабоче-Кресгьянскую инспекцию (занимавшуюся выявлением «врагов народа»). С 1931 по 1935 г. - Народный Комиссар Путей Сообщения. В газете «Правда» от 16.09.1988 г. напечатано «... с февраля по октябрь, 1931 г. проводилась новая, наиболее широкая волна ликвидации кулацких хозяйств. Общее руководство осуществлялось специальной комиссией, которую возглавлял А.А. Андреев... раскулачивание проводилось и в дальнейшем... оно, все больше принимало характер репрессий (в указанном номере на стр. 3: «Коллективизация: Как это было».)
7. Чимбарёв Абрам Иделевич (дядя Абрам), брат тети Добы. У нас его называли: «Абрам рыжий» по цвету его волос. Он был анархистом. Во время гражданской войны воевал в анархистском отряде. Впоследствии, после гражданской войны, я прочитал книгу об этом отряде. Она называлась «Под черным знаменем» (не помню фамилии автора). В книге этой дядя Абрам фигурировал под кличкой: «Сашка Щербатый» (он очень не любил, когда его так называли). Там описывался и бронепоезд, на котором он воевал. Однажды он приезжал из Москвы ко мне в Харьков. Я был дома один, все куда-то уехали. Это было, примерно, в 1933 г. Когда я спросил его об этой книге, то он с пренебрежением отмахнулся: «А-й! Это белый написал» (в смысле - белогвардеец).
В 1937 г. его арестовали: он проходил по одному из дел, в числе восьми человек, которые, якобы, собирались освободить невинно арестованных своих друзей. Доносчиком был один из этих восьми (его через полгода выпустили). Из остальных семи двое были расстреляны, а пятеро получили по десять лет, в том числе и дядя Абрам. В Москву, через много лет, вернулись только дядя Абрам и А. Зайчук. Все это сообщил мне мой двоюродный брат, его племянник - Юра Литинский. Он общался со своим дядей до смерти последнего. Дядя Абрам выжил только из-за полной своей глухоты («глухой, как пень» - так выразился Юра): его не гоняли на лесоповал или в забой. Он отбыл 6 лет на трассе в одном из лагерей, а последние 4 года где-то под Магаданом. Он был хорошим маляром и хорошим ху-
дожником-самоучкой. Он рассказывал, что однажды его послали ремонтировать квартиру начальника лагеря. Конечно, это не создало ему «курортных условий». По возвращении в Москву он весил всего 65 килограммов при росте 184 см.
8. Литинский Юрий Исаевич, сын дяди Исая и тети Добы, мой двоюродный брат ~ родился в г. Ташкенте, в 1921 г. С 1922 г. жил с родителями в Москве. До войны получил среднее образование. В 1939 г. был призван на военную службу и прослужил семь лет без перерыва. Воевал, с первых дней войны и до ее конца. Демобилизовали Юру через 3 года после окончания войны, то есть в 1946 г. Поэтому в институт поступил поздно, примерно в 25-ти летнем возрасте. Нынешняя молодежь уже оканчивает институт в 22-23 года.
По окончании медицинского института Юра работает врачом-эпидемиологом. Он много лет заведует одной из лабораторий центрального Научно-исследовательского института эпидемиологии. В этой же лаборатории работал и Евгений Иванович Чазов. Впоследствии академик, а теперь Министр здравоохранения СССР (сведения за 1989-й г.). Тогда они с Юрой были на «ты».
По роду своей работы Юре приходилось бывать на самых трудных и опасных участках, в очагах эпидемии: в тайге, в болотах, в пустыне. Примерно в конце 60-х годов (или в 1970-71 г.) в журнале «Огонек», было помещено сообщение о том, что поступили сигналы о возникновении в СССР нескольких очагов черной оспы, завезенной из Индии. А это чрезвычайное Происшествие! В группе, которая занималась выявлением и ликвидацией очагов черной оспы, был Литинский Юрий Исаевич. Искали людей - распространителей оспы, вещи, завезенные ими, в том числе, ковер (а это было нелегко, учитывая современный транспорт, а особенно авиатранспорт).
Юра защитил кандидатскую диссертацию, а впоследствии, докторскую.
Конечно, того и другого он достиг поздно. Например, докторскую диссертацию он защитил в 1977 г., в 56-летнем возрасте. Но надо учесть, во-первых, позднее поступление в институт и позднее его окончание. Во-вторых, надо себе представить, каких больших трудов стоило ему, беспартийному, с небезупречной пятой графой в анкете, при его честности, резкости и прямоте суждений получить степень кандидата, а затем доктора медицинских наук. И это в те годы! Дело в том, что конце 70-х годов многие евреи выезжали за границу. Поэтому КПСС препятствовала написанию евреями диссертаций.
Можно представить себе, какие искусственные трудности создавались в его работе!
Но он добился успеха за счет своего ума и способностей, а главное, за счет своего настойчивого труда (и неудивительно, что он перенес инфаркт миокарда).
Возможно, что не обошлось и без поддержки Главного Кремлевского врача, академика Евгения Ивановича Чазова, или других влиятельных лиц.
О Чазове
Академик Чазов Евгений Иванович, знаменитый врач-кардиолог. С его именем связана одна из многих Кремлевских тайн.
По сообщению ТАСС, в ночь с 16-го на 17-е июня 1978 года «скончался от острой сердечной недостаточности, с остановкой сердца», секретарь ЦК и член Политбюро КПСС, тов. Кулаков Федор Давидович.
Близко знавшие его люди говорили, что он «здоров, как бык». Детальный и одновременно путанный отчет специальной медицинской комиссии во главе с Главным кремлевским врачом Е. И. Чазовым, вызвал еще большие подозрения, тем более, что ни Брежнев, ни Косыгин, ни Суслов, ни Черненко не явились на похороны Кулакова. Пост Кулакова в Кремле занял Михаил Сергеевич Горбачев: пост секретаря ЦК по сельскому хозяйству. Произошло это, благодаря Юрию Владимировичу Андропову, возглавлявшему тогда КГБ.
9. Мои родители: отец, Литинский Борис Семенович; мать, Литинская Ханна Михайловна
Мой отец - Литинский Борис Семенович, родился в 1886 г. в с. Гуляй-Поле, стал работать в очень раннем возрасте: мальчиком на побегушках, затем приказчиком, счетоводом, бухгалтером, старшим бухгалтером, и наконец, главным бухгалтером. В последние годы, перед Великой Отечественной Войной, он работал старшим экономистом. Всего он достиг, только благодаря своему исключительному трудолюбию и любознательности. Он не имел даже среднего образования и овладевал науками самостоятельно, самоучкой. Например, он читал алгебру и геометрию так, как другие читают художественную литературу. Он очень грамотно говорил и писал, несмотря на то, что в детстве учился лишь в четырехклассной школе и в «Хедере» (еврейской школе). В доме всегда были словари, справочники, энциклопедии и много художественной литературы.
Позже, в войну 1914 года, будучи в Австрии в плену он в совершенстве овладел немецким и чешским языками. Приходилось ему там батрачить и на чешского кулака. Чехия тогда входила в состав Австро-Венгрии и воевала на стороне Германии (Вспомним «Похождения бравого солдата Швейка» чешского писателя Ярослава Гашека). В результате, отец хорошо владел шестью языками: еврейским (идиш), древнееврейским (иврит), русским, украинским, немецким и чешским. Когда он бежал из плена и проходил по Чехии, его все принимали за чеха.
Он очень любил петь песни на тех языках, на которых говорил. Знал много революционных песен.
В начале века отец перебрался в г. Екатеринослав (ныне - г. Днепропетровск), где получил должность бухгалтера в какой-то конторе.
Впоследствии к нему переехала сестра - Раиса (о ней рассказано выше). Примерно в 1912-м г. он женился на Ханне Михайловне Чудновской (имя Ханна означает - грация, миловидность и принято у многих, в том числе христианских народов).
В 1914 г. родился сын – Александр (я).
Моя мать прожила недолго. Родилась она в 1892-м, или в 1893-м г. и умерла от заражения крови в 1919-м г., в возрасте 26 или 27 лет... Мне тогда было четыре года, и я маму плохо помню. У меня осталось только несколько ее фотографий.
В декабре 1914 года отца мобилизовали. На фронте он попал в немецкий плен. Был в Австрии (в Богемии, как называли Чехию, входившую в состав Австро-Венгрии), в концентрационном лагере для военнопленных. Бедствовал: испытывал нужду, голод, лишения. Дважды бежал из лагеря, но его ловили. Третий раз бежал из плена успешно. По возвращении в Екатеринослав работал в ЕПО (Екатеринославское потребительское общество: в 1918-м г.). Перенес сыпной тиф. Был при смерти. При вступлении немцев в Екатеринослав в 1919 г. и после смерти мамы, отец, вместе с ЕПО, эвакуировался в Кривой Рог. Тогда была образована Советская Донецко-Криворожская Республика. А у отца, вероятно, были и личные причины, чтобы не встречаться с немецким начальством - побег из плена. В 1921 г. отец приехал в Харьков со своей второй женой - моей мачехой, Софьей Львовной Огоринской - 1899 года рождения. В г. Харькове (с декабря 1919 г. - по июнь 1934 г., столице УССР), отец работал в различных организациях, занимая должности от бухгалтера до главного бухгалтера. Одно время он преподавал в школе бухгалтеров и счетоводов. Когда началась Великая Отечественная Война, он работал в Гипростали старшим экономистом. По возрасту он был невоеннообязанным. Ему уже было более 55-лет, но он явился в Управление оборонительных работ и настоял на том, чтобы его мобилизовали. Затем, в сентябре 1941 года, он, в составе группы, попал в плен к немцам. Из сообщений управляющего Гипростали тов. Кривоноса: «Вся группа попала в концлагерь, спастись удалось только гр. Чистякову». Гр. Чистяков рассказал, что всех коммунистов и евреев вывели и расстреляли: «В концлагере их построили и скомандовали: «Коммунисты и евреи, шаг вперед!»...
В помещении института «Гипросталь», на мемориальной доске, среди имен людей погибших за Родину значился Литинский Борис Семенович...
Итак: в первую мировую войну, моему отцу удалось спастись из немецкого концлагеря, а во вторую мировую войну он нашел смерть в немецком концлагере!
Символично следующее: мой отец родился 26 января 1886 года, а мой сын, его внук - родился 26 января 1945 года. Ему дали имя деда: Борис.