На Дальнем Севере

(рассказ старика)

 

На Дальнем Севере, у моря

Утесы голые стоят.

Над ними, с непогодой споря,

Орлы державные парят.

 

Их перекличкою долины

Изо дня в день оглашены.

Свободен, властен крик орлиный

В просторах гордой вышины.

 

А волны к берегу залива

Подобно разъяренным львам

Несут взлохмаченные гривы

По крутолобым валунам.

 

И, гулким рыком потрясая

Теснины каменных оков,

Ложатся, как бы признавая

Незыблемый закон веков.

 

И крик орлов, и гром прибоя

Навеки в душу мне вошли,

Когда я брошен был судьбою

Под небо северной земли.

 

Из душной лагерной неволи

Я наугад тогда ушел.

И в этой выстраданной доле

Укрытье верное нашел.

 

Где гор вершины в дымке серой

От снега вечного белы.

Бог наградил меня пещерой

На выступе крутой скалы.

 

На этом милость не кончалась:

Была подруга у меня.

Она с волной ко мне примчалась

Под легким именем "Ладья".

 

Но мог ли я с такой малюткой

Идти наперекор волне?

Морские пагубные шутки

Уже знакомы были мне.

 

Я думал: так вот до конца я

И буду жить в чужой стране,

И никогда душа родная

Не приласкается ко мне.

 

В вечерний час однажды с кручи

Я озарил простор морской.

Седые, сумрачные тучи

Ползли угрюмо надо мной.

 

Сидел я долго, размышляя,

Над грозной бездною. И вдруг,

Мятежный грохот прорывая,

Донесся громкий странный звук.

 

То нерпа маленькая хнычет,

Качаясь в колыбели волн,

Иль торжествует над добычей

Проголодавшийся орел.

 

Так я решил. Но звук донесся

Вторично, громче и ясней.

Я глянул вниз - там, под утесом,

Белело что-то средь камней...

 

Обняв доски большой осколок,

Лежала, бедная, она.

Наверно, путь ее был долог

И пристань жизни не видна.

 

Я опоздал. Холодной тенью

Обволокло ее черты.

Через какие злоключенья

Она несла свои мечты?

 

Быть может, к берегу свободы

Душой стремилась, как и я,

И через гибельные воды

Пустилась жизни не щадя...

 

Я наломал пушистой хвои,

В укромном месте постелил

И в это ложе гробовое

Свою находку уложил.

 

Я слезы лил над жертвой моря,

Скорбя и думая о том,

Как крепок сон ее, и вскоре

Забылся сам волшебным сном.

 

Мне снилось, будто мгла густая

Кругом нависла. Предо мной

Стояла девушка, сияя

Необычайной красотой.

 

"Мой брат, - она мне говорила, -

Довольно спать, пора идти".

"Куда? - ответил я уныло. –

Ведь всюду заперты пути".

 

"Ты прав, на этой лютой суше

Никто свободно не живет.

Но выйди к морю и послушай:

Оно давно тебя зовет.

 

К сиянью утреннего солнца

Направь свой парус и плыви,

Тебе навстречу распахнется

Страна свободы и любви.

 

Да будут силой светлой веры

Твои мечты окрылены!"

Мы вышли с нею из пещеры

И опустились с крутизны.

 

В лазурной заводи качалась

Моя убогая "Ладья".

Я развязал крылатый парус,

Подруга села у руля.

 

Какой-то силою могучей

Нас подхватило, понесло

Не вдаль, а ввысь, сквозь мрак и тучи,

И все пред нами расцвело.

 

Сиял лучисто мир безбрежный

И звезды были так близки,

Что я рукою трогал неясно

Их радужные лепестки.

 

"Мой мальчик, - девушка сказала, -

Я буду здесь, а ты лети

И брен, в котором я страдала,

Обратно в море опусти.

 

Тебе я тайну приоткрыла

Увидел ты страну мою".

Раскинув руки, словно крылья,

Она покинула "Ладью".

 

И вновь я в тучи окунулся,

Где буря выла в темноте,

Вошел в пещеру и... очнулся

В немой, холодной пустоте.

 

Когда по каменным уступам

Рассветный луч ко мне шагнул,

Я, распростившись молча с трупом,

В объятья волн его вернул.

 

Как жаль мне было расставаться

С небесной спутницей моей

И одиноким оставаться

Среди безжизненных камней!

 

Печаль моя терзала душу,

Необоримая печаль,

И я решил покинуть сушу,

Уйти в неведомую даль.

 

Пускай моя решится участь

Над зыбкой бездной, в синей мгле:

Уж лучше гибель, чем тягучесть

Дней безнадежных на скале!

 

На дальнем севере, у моря

Утесы голые стоят,

Над ними, с непогодой споря,

Орлы державные парят.

 

Там до сих пор мое жилище

Глядит с тоской на белый свет.

То не жилище, а кладбище

Моих погибших юных лет.

 

11-12 декабря 1946 г.

Магадан, лагерь