Предисловие
В печати приводятся страшные цифры потерь людского состава нашей страны в годы Великой Отечественной войны и в период сталинских репрессий. Так война унесла жизни более 26, а репрессии более 21 миллиона человек. Большую часть невинно погибших из 21 миллиона от тоталитарного режима составляют крестьяне, так называемые тогдашними властями кулаки, подкулачники, вредители и враги народа. Более состоятельные и многодетные крестьянские семьи, в которых вырастали работники и воины, с давних времен были главной опорой Российского государства. А в тридцатые годы XX столетия они подверглись самому сильному и страшному удару со стороны коммунистического режима.
Обреченных, безвинных людей деревни лишали политических прав, раскулачивали и ссылали в необжитые глухие места на так называемые спецпоселения под надзор НКВД. Это делалось будто бы для их перевоспитания, а на самом деле для применения дарового подневольного труда в хозяйственном строительстве. Раскулаченные крестьяне первыми еще в тридцатые годы Советской власти осваивали целину: земельную, лесную, торфяную и другие.
Наша семья дважды выселялась на освоение земли: сначала в Акмолинскую (Целиноградскую) область Казахстана, а затем в Вахшскую долину Таджикистана.
Для строек пятилеток требовалось много леса. Крестьянские семьи направлялись из разных областей страны на лесную целину в Архангельскую область, Коми АССР, в Сибирь. Много спецпоселков было в лесах Свердловской области. Немало раскулаченных из Курганской и Челябинской областей работали на торфоразработках и лесоповале в Березовском и Верхнепышминском районах. Их не расстреливали, а создавали такие условия, при которых те сами умирали.
Транспортировка, содержание на спецпоселениях были ужасными. Крестьянские семьи привозили в глухие места и выгружали. Они сами из местного материала: леса, дерна и глины, строили для себя жилье — бараки, которые тесно заселяли. Снабжение продуктами было либо плохим, либо совсем отсутствовало. Голод, антисанитария, непривычные природные условия приводили к гибели людей. Спасением для еще живых было бегство, иногда изменение своих имен и фамилий, чтобы избежать преследований.
Об этом рассказывается в этой книге.
Второй вал насилия на крестьян наступил в 1937 году.
Категорией репрессированных крестьян были теперь те, которых объявляли вредителями, врагами народа, судили и расстреливали. Коммунистическая пропаганда так убедила людей, что многие верили во враждебность крестьян и рабочих, помогали Наркомату внутренних дел творить расправу над темными и малограмотными людьми. Так в соседнем Режевском районе в 1937 году по доносу стукачей сразу арестовали, а затем расстреляли или осудили на десять лет одиннадцать колхозников.
В книге рассказывается о крестьянских семьях членов ассоциации жертв политических репрессий городов В-Пышма и Среднеуральск, подвергшихся наси-
лиям в Волгоградской, Челябинской, Курганской, Тюменской и Свердловской областях. Везде репрессии проходили по одинаковому, жесткому, бесчеловечному сценарию, определенному высшими властями.
Местные же деятели часто репрессии использовали для сведения счетов с неугодными. Так Марфа Петровна Кирсанова из нашего села рассказала об одном таком примере, эпизоде.
У нас с мужем была маленькая избенка, а во дворе всего одна лошадь. В колхоз вступили, и муж стал завхозом и кладовщиком. В 1932 году было голодно. Приходит в кладовку активист коллективизации и раскулачивания (фамилию не назвал);
— Дай мне мешок муки! — просит.
— Как я тебе дам? Без разрешения не имею права.
— Мне кушать нечего.
Дал ему муж мешок муки и сказал:
— Это своей муки я тебе дал.
У того кончилась мука. Снова он пришел в кладовку.
Муж ему отказал.
—Ну ты попомнишь меня. Будешь маяться у черта на куличках, — пригрозил активист.
Хотя их семья по имущественному положению не относилась к кулацкой, вскоре ее раскулачили и сослали в Коми АССР.
Невинные жертвы тоталитаризма гибли, терпели материальные лишения, моральные унижения и оскорбления. Живущим сейчас детям репрессированных родителей в молодости не раз приходилось слышать презрительное в свой адрес: «кулацкий сын», «дочь кулака-эксплуататора», «дети врага народа» и так далее. Перспектива их жизни была ограничена.
Павшие в боях в годы Отечественной войны увековечены в книгах, кинофильмах, картинах художников и памятниках. О жертвах репрессий только сейчас стали вспоминать и создавать атрибуты памяти. Чем больше и громче мы будем говорить о преступлениях сталинской диктатуры, тем меньше шансов будет ее повторения. В книге нет ничего выдуманного. Все описанные факты документированы.
Петр Зюзин.