Зимние забавы

Зимой мы с помощью взрослых делали ледянки и катались на них с горки. Ледянку делать несложно: старую круглую плетеную корзину обмазывали коровяком и поливали на морозе эту смазку водой. При этом и образовывался слой льда — от того и слово «ледянка». Садились в нее, ноги вытягивали, а руками отталкивались. Ледянка на месте как волчок крутилась. Особенно, если при этом помогают вращению взрослые.

Покрутиться хотелось всем: целая очередь!

Было у меня и другое средство покататься, служившее несколько зим. «Конь»! Кто-то из взрослых помог мне его сделать. Основанием «коня» служила доска шириной 35—40 сантиметров да сантиметров 60 длины. В нее вбивались по концам две стойки высотой с полметра, на них крепилась узенькая дощечка для седока. Замораживали «коня» так же как и ледянку. «Конь» готов: катись с ветерком хоть с горки, хоть по дороге с помощью палок.

Около Прошкиных дорога с улицы круто спускалась вниз к мосту через реку. На правой обочине высилась крутая и высокая горка. Зимой

наиболее смелые из детворы превратили ее в катушку. С горки ледянка попадала на дорогу, а от нее вниз к реке. Успешно достигший ее катится далеко по ровному льду реки. Несколько раз и я на своем самодельном коне успешно спускался с этой опасной горки.

В росте и развитии я отставал от своих сверстников: был хиловатым. Но от отца унаследовал ловкость и стойкость. Своих более рослых одногодков на обе лопатки клал. Побарывал и ребят постарше. Появлюсь где — подводят ко мне лучшего борца этой улицы: поборись-ка! А я — через ребро, как говорили тогда, и на землю их клал. Неизменно! Не мог побороть только будущего мужа троюродной сестры Клавы Торикова из Гореловки, кликали которого еще «мышиный рот». Сильный был и стойкий, так что была у нас «ничья».

За ловкость, стойкость, успехи в борьбе меня в селе многие знали, уважали и никогда не нападали с кулаками как на других. За всю жизнь ни я никого не побил, ни меня не избивали.

Запомнился зимний вечер, когда я боролся с Васей Сасиным, живущим на окраине нашей улицы. Свел нас Миша — по-уличному Гудилин. Весь вечер провозились мы на снежной улице. Он меня три раза поборол, а его — двенадцать. Мне было 12 лет, а ему пятнадцать.