На пересылке в Котласе

 

В июне 1944 г. после месячного путешествия из тюрьмы г. Сталино мы прибыли в пересылочный лагерь в Котласе. За этот месяц мы прошли путь через две пересылочные тюрьмы в Москве и Горьком. В тюрьмах мы сидели по 25 человек в одиночной камере, задыхаясь от духоты и смрада (параша была у двери). Ночью одна половина стояла у стены, другая лежала на полу буквально как сельди в бочке и по команде переворачивалась с бока на бок. Наши тела покрылись гнойными пузырями. Человеческое достоинство

 

постоянно попиралось. Одни «шмоны» чего стоили: «Раздеться, снять белье! Поднять руки, раскрыть рот, высунуть язык! Расставить ноги, нагнуться! Раздвинуть задний проход!»

В тюрьме мы себя утешали - в лагере будет легче. Появится, пусть ограниченная, но некоторая свобода, возможность прикоснуться к природе, глотнуть свежий воздух. Нужно было на что-то надеяться, иначе как жить? Но конкретного представления о лагере никто не имел. Что нас там ждет, с какими особенностями жизни предстоит нам столкнуться? На эти вопросы никто ответить не мог - все были новичками.

И вот первый лагерь на нашем пути - пересылка в Котласе. Прибыли мы туда поздно вечером. Впрочем, стояли белые ночи, и темноты не было. На высоком берегу Двины чернели длинные бараки. Их было много, стояли они в несколько рядов, огражденные забором с колючей проволокой. Вокруг вышки, вышки, вышки... А на другом берегу - необъятные просторы. Вдали виднелся остров с белой церковью, увенчанной золотым куполом. Два берега -два мира. Один темный, ощетинившийся, другой - светлый, привольный, благостный. Открываются врата темного мира, и конвой загоняет нас туда, как стадо животных на убой.

Вот и барак, где нам предстоит разместиться. Но что это? Стены барака окрашены в темно-красный цвет. Нет, это не краска, это кишат скопища клопов. По земляному полу и по нарам стадами снуют крысы... Схватив свои пожитки, мы выбежали из барака и расположились табором на траве. Так провели всю ночь. Убежав от клопов и крыс, мы столкнулись с другим лагерным злом, с уголовниками, которые в считанные часы «раскурочили» наш этап. Впервые я узнала, что за колючей проволокой есть «друзья народа» и «враги народа», священная миссия первой - изничтожать вторую.

Настало утро, нас повели в столовую. Во время нашего шествия по лагерю я обратила внимание на непонятную картину. Впереди между бараками виднелся зеленый пригорок, на котором ползали какие-то сероватые пятна. Что бы это могло быть? Когда мы подошли ближе, оказалось, что это были люди, одетые в грязное больничное белье. Впрочем, можно ли произносить слово «люди»? Это были скелеты, покрытые жалким тряпьем. Не в силах ходить, они ползали на четвереньках и щипали траву.

- Кто это? Почему они едят траву? - в ужасе спросила я тех, кто проживал в Котласе уже не первый день.

 

- Поляки это, бывшие офицеры и солдаты польской армии. А сейчас они- дистрофики и пеллагрики, проживающие в нашем стационаре. Почему они едят траву? От голода... Родина их далеко, посылок они не получают, а в тюрьме и в лагере какая пища? Долго не продержишься! Без витаминов они все стали цинготниками. Ищут щавель и другие съедобные травы. Только их это уже не спасет...

Вот каким было наше первое знакомство с лагерем! Дали нам завтрак - баланду, которую и в рот взять противно, - и отправили на работу. Мне выпало мыть полы в каком-то служебном бараке. Я принялась за уборку. Большой барак мне показался пустым, и я вздрогнула от неожиданности, когда в темном углу кто-то зашевелился. Это был седой старик с длинной бородой. Глаза его внимательно следили за мной и как-то странно поблескивали. Мне стало не по себе. Я долго возилась с полами, все время чувствуя на себе его взгляд. Когда я окончила работу, он сказал:

- Такой девушке не грязные полы мыть, а в белом платье ходить. Новенькая, недавно с воли?

Я молча кивнула головой.

- Дай руку, я тебе погадаю и скажу, что тебя ждет.

Я никогда не любила гадания, тем более теперь, когда не было никакой надежды на будущее. Но он властно взял мою руку, довольно долго всматривался в линии на руке и глухим голосом стал пророчить:

- Вижу две дороги. Если останешься здесь, страдания будут недолгими, скоро вернешься домой. Пойдешь другим путем - долог он будет и труден. Много мучений ждет тебя на этом пути. Смерть не раз приблизится к тебе. Сама ее кликать будешь. Но вот вижу ясно, по первой не пойдешь, предстоит вторая... Золотые кудри упадут, в подземелье тебя отведут...

Я содрогнулась, он это заметил, но не отпускал мою руку и продолжал уже не таким зловещим голосом:

- Но не страшись. Ты все переживешь, только домой вернешься не скоро. Там, на воле, тебя ожидает удача. Какие-то книги на твоем роду написаны и будешь ты известным человеком, уважаемым, умрешь в старости в кругу своей семьи.

На следующий день нас погнали дальше на север. Нам предстоял путь на Воркуту.