Глава 14.

ЛОЖНАЯ ПОЕЗДКА В АНЬДУН

 

Было 22 ноября 1949 года. В тот день я пошел на работу со странно возникшим чувством нервозности, которого до этого дня не испытывал. Утром того же дня, директор Дальэнерго - так называлась электрическая компания Дайрена, вызвал меня в свой кабинет на шестом этаже. Сообщалось о предстоящем срочном разговоре.

Я поднялся на лифте на шестой этаж в сопровождении охранника, посланного за мной. Мы постучали в дверь кабинета и вошли. Я сразу обратил внимание на роскошную обстановку его офиса, кожаные кресла, овальный стол в противоположном углу, свисающие до пола шторы, дорогие китайские ковры. На стене, позади кресла директора, висело несколько прекрасно выполненных в масле дорогих картин.

- А, товарищ Лернер! — воскликнул директор. — Заходите, заходите, пожалуйста.

- Я вошел.

- Садитесь, пожалуйста, садитесь. Вот здесь.

Я сел в одно из мягких кожаных кресел и пристально взглянул на него. Одновременно, я продолжал ощущать некое странное чувство, начавшее превращать мою нервозность в страх. Он явно пытался быть со мной вежливым - добродетель, явно не унаследованная русским медведем. Наши глаза встретились. Я сразу ощутил укол неминуемой опасности.

- В чем причина вашего столь срочного вызова?

- Нет, нет. Дело не в срочности, - ответил директор с расплывчатой улыбкой.

- И все таки, что за причина вашего вызова? Вы ведь сказали, что это срочно?

Он стал говорить медленно, как бы подчеркивая каждое слово, вероятно, чтобы дать мне некоторое время на их восприятие.

- Вы сегодня, ровно в два часа дня, командируетесь в Аньдун, на выполнение задания для Дальэнерго.

- Какое задание?

- Разве вы не знаете? На ремонт высоковольтной сети в Аньдуне, поврежденной вчера ударом молнии.

 

- Но какое отношение я имею к этому ремонту?

- Вы будете представлять Дальэнерго в качестве официального переводчика от группы техников из Дайрена.

- Я не смогу сегодня выехать в Аньдун.

- Почему?

- Предупреждение о необходимости такой поездки делается обычно заранее.

- Но вы обязаны поехать! Справиться с этой работой больше некому. Вы работаете на нас, а это авария - непредвиденный случай, чрезвычайное положение. Я, как директор Дальэнерго, приказываю вам поехать.

- А на какой срок вы имели в виду меня командировать?

- На семь дней, - сказал директор. - Не более недели.

- Я прекрасно знаю ваши семь дней, — ответил я. — Это не семь дней, а больше! Моя семья не позволит мне выехать.

- Ерунда! Мы обо всем позаботимся. Я уже подготовил для вас все, необходимое для поездки. И вам все-таки придется выехать в Аньдун.

Сказанные директором слова звучали как приказ. Четко, ясно, громко. Директор взглянул на меня, пытаясь распознать мое состояние, чувства, внутреннюю реакцию, буквально прочитать мои мысли.

- Ну? - спросил директор. - Вы решили?

- Нет, не решил. Я сначала должен переговорить с моей семьей.

- Поезжайте, с богом. Я вам помогу. Сегодня же сообщу вашей семье о поездке в Аньдун. Предоставьте это мне.

Он открыл ящик стола, вынул большой запечатанный конверт.

- Вы возглавляете группу техников, командированных в Аньдун. Передаю все необходимые документы. Здесь удостоверения, инструкции, деньги - расходы на поездку, и пограничный пропуск.

Он передал мне конверт, буквально вложив его в мои руки.

Я запаниковал. Он с хитрым выражением на лице явно наблюдал за моим поведением, видел мой испуг, но, тем не менее, с его лица не сходила холодная саркастическая улыбка.

- Между прочим, - сказал директор - вам следует взять с собой паспорт, или иные личные документы.

- У меня нет паспорта, - ответил я.

 

- Тогда возьмите с собой пропуск.

Я кивнул головой.

- В том районе нет магазинов, только электростанция. Рекомендую взять с собой одежду, немного продуктов, свитер. Уже прохладно и вы будете неделю вне помещения.

Я не желал ехать в Аньдун. Меня не оставляло чувство подозрения, и некий внутренний голос подсказывал об опасности, притаившейся где-то за углом. Но что мне оставалось делать: у меня не было иного выбора, кроме как дать согласие на поездку.

Часы, висевшие на стене, отбили одиннадцать. Взглянув на них, директор сказал:

- Время бежит быстро. Лучше поезжайте домой, чтобы собрать с собой все необходимое, иначе опоздаете.

Я только собрался уйти, как он, словно внезапно вспомнив, сказал:

- Давайте сверим часы. Сколько времени на ваших?

- Без пяти одиннадцать.

- Хорошо! Подведите их на пять минут вперед и будьте здесь ровно в два часа дня.

Резко встав, он протянул свою жирную руку, пожелав мне самого наилучшего.

- Счастливого пути, товарищ Лернер! - добавил он.

- Спасибо, — ответил я.

- Запомните: точно в два часа дня.

- Следует ли мне чего-либо знать еще, до отъезда?

- Нет, больше ничего!

Я покинул его кабинет. Охранник проводил меня до лифта, затем до офиса, где я работал. Мое рабочее место находилось в комнате диспетчера, к которому поступали заявки на проведение ремонтных работ по восстановлению поврежденных электрических сетей, низкого и высокого напряжения, трансформаторов. Диспетчерскую службу возглавлял мой близкий друг Вилли Эш.

Я хотел рассказать Вилли об этой странной командировке в Аньдун и спросить, знает ли он о предстоящей работе. Я подозревал, что его не информировали об этом, однако найти его я нигде не мог. Его специально вызвали к заместителю управляющего на доклад о выполнении ремонтных работ, проводимых отделом.

 

Я вызвал извозчика и срочно добрался домой. Время было одиннадцать сорок. Зайдя в квартиру, расположенную на втором этаже, быстро проверил, нет ли в ней чего-либо меня компрометирующего, на случай если что-нибудь действительно произойдет со мной. Нашел несколько американских журналов «Тайм», недавно полученных от Давида, свернул их в трубку, вошел в комнату мамы Наташи на первом этаже и спрятал журналы за диван. Журналы «Тайм» и другая западная печать в Дайрене не продавались и, согласно неписанных законов МГБ, считались запрещенными для чтения. Для России они были полным табу, так как содержали "лживую информацию" и "антисоветскую пропаганду". За чтение такой литературы можно было получить десять лет лагерей, если не больше. Поднявшись затем в свою квартиру, начал сборы. Часы показывали двенадцать. Мне следовало торопиться, чтобы вовремя выйти из дома и быть на работе в два часа дня.

Внезапно раздался телефонный звонок. Мне стало страшно. Растерявшись, я боялся поднять трубку. Кто мне мог позвонить в это неурочное время? Но телефон продолжал звонить. Я подошел к аппарату, поднял трубку, произнес: «Алло. Алло?», но ответа не последовало. Затем послышался звук опустившейся трубки. Наступило молчание. Неужели звонили из МГБ? Вне сомнения, они проверяли, был ли я дома. Меня опять охватила волна паники. Я почувствовал себя полностью потерянным в своих рассуждениях. Успокоившись немного, я стал думать, что следует мне дальше предпринимать? Как избежать ареста?

Было ли место, куда я мог бы скрыться? Я вдруг вспомнил Пэтча — американское консульство. Неужели они не помогут мне? Там бы я мог найти убежище. Да, да! Именно там, подсказывали мои мысли. И почему я не подумал об этом раньше? Давай, срочно, в американское консульство, к г-ну Пэтчу, заместителю генерального консула США в Дайрене. Он хорошо знал меня лично, и, конечно, мог бы помочь. Ведь он помог отцу Шифферу избежать ареста органами МГБ, так почему он не поможет сейчас и мне? В конце концов, я ведь недавно получил письмо из американского консульства в Дайрене, в котором констатировалось: «Данное письмо касается вопроса Вашей иммиграции в США. Наше представительство решило считать Ваш

 

статус, как имеющий прямую связь с прямыми родственниками, подданными Соединенных Штатов и сообщает, что вы считаетесь иностранцем проживающим за пределами нашего государства. Мы полномочны сообщить, что Вы можете приступить к оформлению документов на право получения иммиграционной визы».

Было уже двадцать минут первого. Мне следовало поторапливаться. Время было на исходе. Внезапно, словно МГБ читали мои мысли и намерения, вновь позвонил телефон. На этот раз, невзирая на длительность звонка, я не поднял трубку. МГБ вновь проверяло мое местонахождение. Полный страха и отчаяния, я стоял не двигаясь. И будто из небытия в комнату вошла Наташа.

Для меня это было столь неожиданно, что я в первую минуту был поражен, изумлен, и одновременно испуган. Как могла она узнать, что я дома? Кто ей сообщил об этом? И в чем причина ее столь тихого и внезапного появления?

Наташа подошла, обняла меня и стала целовать пылко и страстно. Все происходившее сейчас выглядело весьма странно. Ведь до этого момента, она так себя никогда не вела. Это была Наташа, которую я не знал. Я сразу ощутил странность ее поведения. То был открытый сигнал о наличии неких ее действий, которыми она явно пыталась себя реабилитировать. Женщины, в чем-то виновные, всегда благосклонно ведут себя по отношению к своим мужчинам и причиной таких внезапных изменений, уступок служит обычно определенная боязнь. Я почувствовал ее дыхание, мягкую кожу, прекрасное тело, пухлые чувственные губы и сердце, бившееся в сумасшедшем темпе. На короткое время она была моей!

Внезапно, я вновь ощутил реальность ситуации, поняв, что есть серьезная опасность навсегда потерять ее. И это мучительное, терзающее меня чувство безысходности, ожидаемая навсегда потеря этой женщины, продолжало тяжелым камнем давить на сердце. Медь она пришла, чтобы проститься со мной навсегда.

- Как ты узнала, что я сегодня уезжаю в Аньдун?

- Мне позвонил директор Дальэнерго и сообщил о твоей командировке.

- Но как ты столь быстро добралась до дома?

- Немедленно выехала на извозчике..

 

Обняв друг друга, мы некоторое время сидели молча. Я в отчаянии пытался привести в порядок свои мысли. Что мне сейчас делать? Как выбраться из этой паутины? Я взглянул на ее подозрительным взглядом, пытаясь угадать истинную причину ее столь быстрого появления в квартире в результате такого сообщения. Кто мог помочь ей в этом?

- У меня нет намерения и желания ехать в Аньдун, - сказал я. - Это потому, что ощущаю странное чувство о начале неких событий, в результате этой поездки.

- Не будь глупеньким! - ответила Наташа. - С тобой ничего не случится. Ты должен поехать!

- А что будет в случае моего отказа?

- У тебя возникнут серьезные неприятности. Директор может уволить тебя за неисполнение приказа. Ты ведь знаешь советские законы. Твой отказ они не посчитают за ответ, и сделают то, что говорят. Но когда дают задание, требуют исполнения. Это авария - и тебе следует ехать. Даже если б я пожелала помочь, на этот раз не могу ничего сделать.

Я понял, что у меня не оставалось выбора. Я не мог поехать к г-ну Пэгчу. Наташа бы меня не отпустила. Ее подослали люди из МГБ, чтобы привести меня в Дальэнерго. Я хотел верить ее словам и не спорить с ее логическими выводами. Она так убедительно и искренне говорила, проявив одновременно такую заботливость, что на минуту я подумал о ее правоте и верности мне. По всей вероятности со мной ничего не произойдет. И тем не менее, я продолжал ощущать страх и неуверенность, пытаясь одновременно найти хоть какой-то выход из ожидаемой беды.

Но в мыслях ощущал полную безысходность. Было совершенно очевидно, что я не мог совершить побег и попасть в американское консульство. Приход Наташи перекрыл все пути.

Я посмотрел в окно и увидел двух незнакомцев, стоящих на тротуаре и тихо перешептывающихся между собой. Это, вероятно, агенты МГБ, сверкнула мысль. Наташа перехватила мой взгляд. На улице стоял ожидавший нас извозчик. В тех двух, стоявших напротив окна, не было ничего предосудительного. Всего лишь двое, ведущие разговор. Все вокруг выглядело достаточно мирным и спокойным.

 

Мне до этого никогда не приходила в голову мысль, что Наташа была агентом МГБ. Для меня она всегда оставалась загадкой. Я не мог никогда определить - любила она меня, или то была всего лишь некая игра. Во все времена нашего романа она ни разу не открыла своих чувств, и всегда действовала столь естественно, что я просто не мог ее представить в роли советского агента, специально внедрившегося к мой дом в роли любовницы. Ее спокойное поведение и своеобразная скрытность не давали никаких поводов для подозрений.

- Наташа! - произнес я наконец. Ничего не могу понять. Зачем меня заставляют ехать в Аньдун с техниками? И почему именно меня? Я же не инженер-электрик и совершенно не разбираюсь и высоковольтных сетях.

- Не знаю — сказала она тихим голосом, словно находясь в глубоком раздумье.

- И что будет в случае моего отказа?

- Тебя арестуют, миленький.

- Почему ты так считаешь?

- Потому что я это ощущаю. Помнишь, как Таня Кретова и я рекомендовали тебе бежать в Тяньцзин на китайской джонке?

- Да.

Тебе посчастливилось, что ты не предпринял такую попытку. Они бы арестовали тебя немедленно.

- Но как ты знаешь, что они бы арестовали именно меня?

- Лишь из того, что многие пытались это сделать, но были арестованы МГБ.

- И от кого ты получила такую достоверную информацию?

- В городе ходит масса слухов о попытках бегства и последующих арестах МГБ. Ведь мы предупреждали тебя не делать этого. Совет был наш. Но решение было твое. Мы были рады, что ты принял правильное решение и не пытался бежать в Тяньцзин джонкой.

Я пытался поверить в ее искренность. На минуту меня осенил луч надежды. Я пытался преодолеть терзающее меня чувство отчаяния. Наши глаза встретились. Мы с грустью посмотрели друг на друга. В глазах у нас стояли слезы. Она ничем не могла мне помочь. Время показывало час двадцать минут. Нам надо было выходить.

 

- Идем - сказала Наташа. - Время идти. Нас ожидает извозчик. Иначе опоздаем!

Я взял собранные вещи. Мы вышли из квартиры. Двое стоящих наблюдали за нами. Мы сели в пролетку и поехали в Дальэнерго.

Двое моих сестер жили на той же улице, недалеко от моего дома. Я остановил извозчика, чтобы зайти и попрощаться с сестрой Гитой и ее мужем Геной. Они оба пожелали мне скорого возвращения и приятной поездки. Затем мы остановились у дома, где жила Сара. Я попрощался и с ней. Сара была обеспокоена моей внезапной командировкой в Аньдун. Все мои драгоценности и вещи я держал в ее квартире в сундуке большого размера. Наташа ничего не знала об этом. То был мой секрет, поскольку, как я считал, ей не очень следовало доверять в этом. В конце концов, мы были просто любовниками, не больше. Она была старше меня по возрасту на четыре года. В случае каких-либо непредвиденных событий, драгоценности, деньги, документы были в безопасности в квартире сестры. Как я выяснил затем, годы спустя, мои подозрения полностью подтвердились.

В то время как Наташа ожидала меня, находясь в пролетке, я попрощался с Сарой и попросил ее позаботиться о моем сундуке. Она сказала, что сообщит Вилли о моем отъезде. Плача, мы попрощались.

Я спустился вниз, к извозчику. Наташа нервничала, наблюдая за домом. Она почувствовала себя гораздо спокойнее после моего возвращения.

Часы показывали без двадцати минут два. Нам следовало поторопиться. Я должен был быть в Дальэнерго ровно в два. Я сел в пролетку и мы поехали.