Глава 15.

АРЕСТ

 

Мы подъехали к зданию Дальэнерго, когда часы показывали почти два часа дня. Извозчик остановился у главного входа. Оглянувшись, Наташа увидела моего кузена Филю, стоявшего на площадке против входа. Филя ожидал кого-то. Взглянув на нас несколько удивленным взглядом, тепло поприветствовал, а затем, на прощание, помахал нам рукой.

Наташа печальным взглядом посмотрела на меня. Мы молча стояли и смотрели друг на друга. Внезапно я ощутил, что она была совершенно не той, за кого я её принимал. Она выглядела удивительно красивой и столь же непредсказуемой. Её красота всегда манила к себе, и я никогда не мог представить себе те фальшивые инриги, которые она скрывала от меня. Она не была разговорчивой и всегда сводила диалог к минимуму. Мы обнялись. Наташа тихо всхлипывала, покоясь на моем плече. Время быстро подходило к двум.

- Береги себя! - сказала она, наконец.

Затем прижавшись, поцеловала меня долго и страстно словно мы разлучались навсегда. Я вновь ощутил прилив страсти и любви к Наташе, что стало моральной поддержкой для меня в этой непонятной и неожиданной командировке. Но я хорошо знал, что отрицательные события имеют противодействие, свое положительную сторону. Завершался финальный эпизод нашего короткого романа.

Вдруг Наташа обернулась и увидела Давида, ожидавшего свою супругу Сюзан. Это, видимо, была неожиданная встреча. Она медленно, как бы в раздумье, подошла к нему, чтобы, поздороваться. Я внимательно наблюдал за происходящим, стоя у входа в здание. Так завершилась моя последняя встреча с Наташей в китайском городе Дайрене.

Я вошел в здание, поднялся на лифте на шестой этаж и постучал в дверь кабинета директора.

— О, товарищ Лернер! - произнес директор. - Заходите, заходите! Садитесь, пожалуйста.

Он меня представил двум мужчинам, одетым в штатские кожаные пальто с одинаковыми фетровыми шляпами на головах. Они холодно и

 

бесстрастно наблюдали за мной. Людей такой профессии, агентов, всегда можно было узнать в любой стране. Я сразу понял, что это была специально подготовленная для меня ловушку, и впервые ощутил приступ страха.

- Итак, вы взяли с собой личные вещи? - спросил директор. Я кивнул головой.

- Где конверт, который вручил вам раннее?

Я показал ему пакет. Те двое агентов видимо продолжали внимательно наблюдать.

- А ваши проездные документы?

- У меня в кармане.

- Прекрасно! - сказал директор, взглянув на двоих наблюдавших.

- Эти двое будут сопровождать вас. Остальная часть группы ждет во дворе. Счастливого пути, товарищ! - произнес он в заключение, встав и провожая меня до двери. Те двое немедленно встали и пошли за нами.

Мы спокойно вышли из здания управления. Директор, пожав на прощание руки моим незнакомым попутчикам, пожелал им приятной дороги. Мы вышли на улицу через главный вход. Здесь нас ожидал черный седан с водителем-китайцем. Я сказал тем двоим, что нам надо обойти здание, чтобы попасть во двор, где должна была собраться ремонтная группа, которая поедет на грузовике.

- На каком грузовике? - удивленно спросил один из них.

- На грузовике, который доставит нас в Аньдун.

- О, на том грузовике?

- Да.

- Нет, нет! - ответил он строгим голосом, - тот грузовик доставит только трансформатор, инструменты и рабочих. Там нет места для нас. Директор был столь любезен, что предоставил нам свою машину. Мы поедем вслед за ними. Садитесь в машину.

Я вначале заколебался, затем стал энергично протестовать.

- Садитесь в машину! - он произнес эти слова достаточно грубо, с силой схватив меня за руку,

- Но ведь нам следует ехать в Аньдун на грузовике, не на автомашине директора, — произнес я.

 

- Забудь про грузовик! Он догонит нас, - сказал другой агент и втолкнул меня в машину.

Сев, я оказался между ними.

- Давай, поехали, - сказал один из них китайцу-водителю. Водитель включил мотор.

Машина развернулась и двинулась в сторону Хошигауры. Когда я спросил, куда же мы едем, один из них ткнул в мое ребро дуло пистолета, лежавшего в кармане его кожаного пальто и сказал, чтобы я замолчал.

- Скоро приедем, - буркнул он.

Через минут двадцать прибыли в Хошигауру летний курорт на шоссе Дайрен - Порт-Артур. Подьехали к вилле, в которой размещалось отделение СМЕРШа 39-й армии, расквартированной в Порт-Артуре. Аббревиатура СМЕРШ означает "Смерть шпионам". Это один из отделов контрразведки советской армии.

Один из моих сопровождающих приказал водителю подъехать к главному входу здания, другой вышел из машины и позвонил дважды в дверной звонок. Дверь открыл офицер в погонах капитана военно-воздушных сил. Сказав лишь одно слово - «Привет!» - впустил нас в помещение. Мы вошли в просторный зал. Меня повели в одну из подвальных комнат. Там приказали раздеться.

- Раздеться? Зачем мне следует раздеваться? - спросил я.

Он ухмылялся, слушая мои протесты, и посмотрев на меня, обменялся взглядом с теми двумя головорезами из МГБ, доставившими меня сюда. Они все стали смеяться.

- Разве тебе ничего не сказали? - спросил капитан с сарказмом в его голосе.

- Что мне должны были сказать? Что я должен был ехать в командировку в Аньдун?

- Да! Это так, но здесь не Аньдун - возразил капитан, продолжая смеяться вместе с теми двумя типами. Они, вероятно, посчитали сказанное мной анекдотом.

- Значит, Аньдун, не так ли? Ну, посмотрим. Мы еще вернемся к вопросу поездки. А пока, никуда ты не поедешь.

Трое стали о чем-то шептаться. Затем капитан сказал:

 

- Команда ремонтников высоковольтных сетей выехала на место рано утром без тебя. Их отъезд был засекречен. Разве ты не знал, что для ремонта электрических сетей переводчики не требуются?

- Те двое, что доставили меня сюда, улыбнулись. - Они были вроде удовлетворены своим подлым обманом и моим арестом.

- Итак! На какой срок предполагается твоя командировка? - с насмешкой спросил капитан.

- На неделю.

- Неужели? Только на семь дней? Ну и ну! Мы еще посмотрим над возможностью продления этого срока.

Он взял у одного из них бумагу - ордер на мой арест, посмотрел на меня, улыбаясь, прочитал ордер вслух и сказал:

- Это, голубчик, была западня, специально приготовленная для тебя. А это - ордер на твой арест.

В комнате наступило гробовое молчание. Капитан приказал мне раздеться. Я стал медленно выполнять приказ. Они положили на стол мое портмоне, вещи, часы, деньги, документы - все, что находилась в моих карманах. Двое агентов стали обыскивать сумку, в которой находилась одежда для командировки. Тем временем капитан стал делать опись всего, что лежало на столе. Эту опись он делал в нескольких экземплярах.

- Подпиши здесь, - сказал он.

Я подписал списки. Затем мне предложили нагнуться, чтобы подтвердить отсутствие спрятанных предметов в заднем проходе....

- Можешь одеваться, — сказал капитан. Я оделся, и стал ждать последующих событий. Капитан поднял трубку телефона и набрал номер. Он беседовал с неким старшим по званию офицером.

- Он здесь. Всё под контролем. Нет! Нет проблем! Никаких! Что следует дальше с ним делать? - спросил вежливо капитан.

- Действуйте согласно приказу, - сказал голос на другом конце трубки.

- Слушаюсь, товарищ полковник! - рявкнул капитан. - Будет выполнено! Немедленно? Есть, товарищ полковник, исполним немедленно!

Спустя полчаса двое агентов повели меня к ожидавшему черному седану с тем же водителем-китайцем.

 

- Давай! Поехали! — приказал шоферу МГБешник.

Мы поехали в южном направлении в Порт-Артур. Шоссе было почти пусто от транспорта. Лишь несколько автомашин прошло мимо в сторону Дайрена. Примерно через час мы прибыли к зданию штаба армии, дислоцированной в Порт-Артуре. Здание находилась в центре города и было построено японцами специально для жандармерии Кемпейтай.

Машина подъехала к воротам ограды здания. Один из агентов вышел, показал пропуск охране. Подняли шлагбаум. Ворота медленно открылись и машина въехала в большой двор. Водитель подъехал к зданию тюрьмы во дворе, открыл дверь седана, и мы направились к подвалу. Сопровождавший меня из МГБ позвонил в дверной замок у прочно сколоченной двери, обитой железом. Дверь открылось сразу, и тюремщик в синей кепке повел меня в душевую.

- Фамилия? - спросил он.

Я ответил. Один из агентов протянул ему запечатанный конверт с документами. Мою фамилию внесли в регистрационную книгу.

- Раздевайся! - приказал тюремщик. Я начал медленно раздеваться.

- Быстрее, быстрее! - крикнул он.

После того, как я разделся, тюремщик еще раз тщательно проверил мою одежду, словно проведенная проверка час назад в Хошигауре была недостаточна. Затем он забрал все мои личные вещи и поместил их в мешок для сохранения. После проверки одежды вынул шнурки из туфель и обрезал пуговицы. Мне было разрешено одеться только после прохождения всей упомянутого процедуры.

«Здесь, - подумал я про себя, - работает сумасшедшая стая маньяков, идиотов, и налицо факты глупейшего бюрократизма. Они даже не доверяют друг другу».

Затем тюремщик повел меня в камеру, что находилась во дворе. Это была КПЗ — камера предварительного заключения, тюрьма с встроенными крохотными камерами для всех допрашиваемых и пока еще не осужденных жертв.

В КПЗ находились двенадцать камер, каждая, достаточно только для размещения двух лежачих на деревянных парах. Дверь в мою камеру заскрипела. Я вошел в камеру № 4. Через несколько секунд дверь

 

захлопнулась, и я остался в полной тишине, наедине со своими мыслями.

Площадь камеры была не более девяти квадратных метров. Кроме деревянных нар в ней ничего больше не было. Ни окна, ни одеяла. Над дверью ярко горела электрическая лампа. Деревянная кадка - параша, стояла в углу. Часть одной из стен была занято кирпичной печкой, которая разделяла мою и соседнюю камеру и одновременно отапливала два помещения. Почти всю длину противоположной стенки камеры занимали двухметровые нары. Для хождения был оставлено полтора метра между дверью и нарами.

Я сел на нары. Меня охватило чувство отчаяния, и я просто не знал, что следует в этом случае делать и как поступать. Как узнают мои родные об аресте? Сообщит ли им МГБ? Следует ли мне молиться, чтобы как-то успокоиться? И поможет ли эта молитва? Может, Всевышний услышит и посодействует? Я не имел ни малейшего представления о причинах моего ареста и обвинении, которое мне начнут предъявлять. Я даже не мог и предположить, что такого я мог сделать, чтобы попасть в тюрьму'? Мои мысли были лишены какой-либо логики, и, собственно говоря, они находились в полном хаосе. Я таки не мог понять причины, приведшей меня в столь ужасную переделку.

К вечеру подали ужин — безвкусную баланду с капустой в алюминиевой чашке. Суп был очень горячий. К нему прилагались 800 грамм липнувшего к пальцам черного хлеба. Я попробовал несколько ложек обжигающего губы супа, но есть не мог. Суп пахнул прокисшей капустой и гнилым мясом. После пробы, меня чуть не вырвало от отвращения. Я не стал кушать суп, но отложил хлеб про запас.

Я заметил, что один из тюремщиков наблюдает за мной через крохотный глазок в двери. Внезапно нижняя створка двери открылась и меня спросили:

- Почему не ешь суп?

- Я не голоден, - ответил ему.

- Что ты сказал? - переспросил тюремщик.

- Я сказал, что я не голоден. Не могу есть такой суп. Он слишком горяч.

 

- Слишком горяч, для тебя, да? Сукин сын! Ты что думаешь, это гостиница?

- Нет. Но я поел дома, еще до того, как попал сюда в гости.

- Это было несколько часов тому назад. Когда будешь голоден, тебе будет по душе вся наша пища.

- Кто знает. Может быть и так? - ответил я. Кто знает?