- 300 -

Советские жены британских подданных

 

При описании судеб декабристок XX века работала следующая схема: муж репрессирован, этапирован на Север; жена не отрекается от «врага народа», а, наоборот, приезжает к нему, чтобы разделить его судьбу, вместе воспитывать детей. О таких женщинах можно сказать: в несчастье верная жена.

В период массовых репрессий военного и послевоенного време-

- 301 -

ни существовала еще одна разновидность «в несчастье верных жен», но здесь работала несколько иная схема: он - иностранец (чаще всего офицер союзных войск); она - советская девушка, ставшая его законной женой; ее заставляют развестись с «потенциальным шпионом», она не разводится; ее арестовывают и отправляют в лагерь. О таких женщинах тоже можно сказать: в несчастье верная жена, ради мужа готовая пойти даже в запроволочный мир.

Сколько было подобных историй? Восстановить их число по следственным делам довольно трудно: «русских жен» обвиняли в шпионаже, а не в замужестве. Этот вид «гулаговского разнотравья» остался малоизученным. Описаны только единичные случаи, например, судьба известной актрисы Зои Федоровой, ставшей во время войны женой британского офицера, родившей дочь Викторию, в 1946 г. осужденной на 25 лет лишения свободы.

Из личного лагерного опыта смею утверждать, что такие истории не были единичными. А если добавить гражданские браки с иностранцами и, вообще, любовные связи с ними, то речь уже пойдет о массовом явлении. Лагеря военного и послевоенного времени были наполнены так называемыми «интерклуб-девочками» и «боевыми подругами союзных войск». Чаше всего виновниками этих историй оказывались моряки арктических конвоев, в том числе офицеры британского королевского флота, что доставляли оружие и продовольствие по «ленд-лизу» северным караванным путем в Архангельск, Мурманск и Северодвинск. Это были очень трудные и сложные операции. Северные караваны часто погибали от немецких бомб и торпед. Моряки рисковали своей жизнью, помогая нашей стране выстоять в смертельной борьбе с фашизмом. В Архангельске и других северных городах для их отдыха были организованы интерклубы. Они и послужили мощным поставщиком женских этапов, направляемых в многочисленные гулаговские лагеря. Да и не только они. Интерклубы существовали во многих центральных городах для сотрудников иностранных посольств и миссий.

Когда я в 1944 году прибыла этапом на Воркуту, первым медиком, с которым я столкнулась, была медсестра Люба Сапогова из Архангельска, голубоглазая блондинка очень привлекательной наружности. Она имела срок 10 лет ИТЛ за то, что посещала интерклуб в Архангельске. И таких примеров можно привести множество. Но здесь мы сузим круг лиц и остановимся только на русских женах британских подданных.

 

- 302 -

«Дело пятнадцати жен» относится к концу 1940 - началу 1950-х гг. Название дела условное. Речь идет о пятнадцати советских женщинах - законных женах британских подданных, которым Верховный Совет СССР упорно не выдавал выездные визы. Эта история началась в 1946 г. и длилась несколько лет, пока всех «русских жен» не пересажали. Всех их обвинили в шпионаже по 58-й статье. Меня поразила эта история, как только я взглянула на групповой портрет этих «советских жен», помещенный в номере «Московской правды» от 10 июня 1994 г. Какие красивые, умные, интеллигентные лица! И какая страшная судьба... За что? - невольно вырывается вопрос, такой наивный и бессмысленный для жестокого сталинского времени. За любовь! За то, что они стали женами британских подданных и во время суда не захотели подписать заявление о разводе.

«Не может этого быть! - можно предвидеть недоверчивую реакцию здравомыслящего читателя. - Неужели за любовь женщин отправляли в сталинские лагеря? Нигде в мире такого не бывало!» А у нас было, мы ведь особая страна, мы особый народ.

Групповое фото «советских жен» помещено в статье Татьяны Га-ген «Дело о советских женах». Она пишет о 15 женах, на фото представлены восемь: Людмила Сквайр, Клара Холл, Ирина Роули, Инна Прайс, Роза Хендерсон, Ольга Берк, Надежда Болтон, Наталья Вайтхед (здесь допущена ошибка: Надежда, а не Наталья). Автор статьи, Татьяна Гаген, проследила жизненный путь только трех «жен» - Розы Хендерсон, Ольги Берк и Надежды Болтон - и попросила читателей откликнуться, если им известно что-нибудь о других женах. Прошло уже более 12 лет со дня публикации статьи, но, тем не менее, нам представилась возможность откликнуться и рассказать историю Надежды Уайтхед (на основе материала, полученного от ее сестры, Ирины Васильевны Налимовой). Мы это сделаем чуть дальше, а пока - о том общем, что объединяло «15 советских жен».

Время начала действия - победный 1945 год, оказавшийся щедрым на браки советских девушек с союзниками. Браки регистрировались в ЗАГСах Москвы, некоторые пары венчались в католических соборах. Среди мужей были не только моряки арктических конвоев, но и сотрудники британского посольства, например, муж Надежды Гордович, Джон Болтон, был военным атташе. Возраст «советских жен» - от 18 до 27 лет. У всех семейная жизнь была недолгой, некоторых разлучили в день свадьбы. «Жены» испытывали за собой слежку, по телефону раздавались угрозы с требованием не-

 

- 303 -

медленно развестись с «английским шпионом», с работы их увольняли, лишь немногим удалось устроиться секретарями-машинистками в британское посольство. Кстати, групповое фото «советских жен» сделано в британском посольстве в 1946 г.

Все британские мужья вскоре после Победы покинули Москву, контакты с женами поддерживались перепиской. Выездные визы никому из жен не выдавали. Британское правительство пыталось найти выход из создавшегося положения. Когда в Москву прибыла английская правительственная делегация, маршал Монтгомери на переговорах с Молотовым намекнул, что «создавшаяся ситуация может повредить англо-советским отношениям» и что для вывоза пятнадцати русских жен подготовлены четыре самолета. Но, как пишет Татьяна Гаген, в ответ правительство СССР приняло закон, запрещающий браки между советскими гражданами и иностранцами.

Британские мужья устраивали манифестации с плакатами «Верните нам наших русских жен», посылали протесты, возмущались, собирали подписи, писали в газеты. Все было бесполезно. Жен начали арестовывать и, если они не соглашались поставить подпись на заявлении о разводе, отправляли в лагеря. Первой арестовали в 1948 г. Надежду Уайтхед, она попала в Потьму. В 1950 г. арестовали Ольгу Берк и отправили в Инту, в 1951 г. пришел черед Розы Хендерсон и Надежды Болтон. Одну отправили в Тайшет, другую - в Караганду. Остальных жен ждала подобная же участь, если они не отрекались от своих мужей.

Вот то общее, что объединяло «Дело пятнадцати жен». Это было не единственное дело, таких дел существовало достаточно много. И «британские мужья» не исчерпывали весь многонациональный набор мужей. Аресты участились после выхода в свет закона о запрещении браков между советскими гражданами и иностранцами. Закон отменили в1953 г., после смерти Сталина. Но не отрекшихся жен начали освобождать только в 1955 г.. А теперь расскажем о Надежде Уайтхед и ее родственном окружении.

 

Надежда Уайтхед - верная жена британского подданного.

Ее девичья фамилия - Налимова. Она родилась в 1918 году во время революционных потрясений, голода и разрухи. Рано осталась без матери, чье имя носила. Надежда Ивановна Налимова, урожденная Тотубалина, врач по профессии, скончалась от тифа в гражданскую войну. Отец Надежды, Василий Петрович Налимов, про-

 

- 304 -

фессор, ученый-этнограф, по национальности коми, уроженец села Выльгорт (вблизи Сыктывкара). Когда он овдовел, на его руках осталось трое детей: десятилетний Василий, шестилетний Всеволод и двухлетняя Надя. Второй женой Василия Петровича, взявшей на себя заботу о всей семье, стала Ольга Федоровна Логачева. Она происходила из коми-пермяцкой семьи. Ее родителями были сельские учителя из села Егва, что под Кудымкаром. В семье было семеро детей. Все получили высшее образование. Ольга, самая старшая, с отличием окончила пермскую Мариинскую женскую гимназию, физико-математическое отделение Московских высших женских курсов профессора В.И.Герье. Учительствовала на Ставрополье, а после революции - в родном Кудымкаре. От второго брака в 1923 г. в семье Налимовых появился четвертый ребенок-дочь Ирина, в 1940-х гг. окончившая Московский институт геодезии и картографии, многие годы проработавшая в геодезических экспедициях не только во всех концах нашей страны, но даже в Китае.

В 1930 г. в семье случилось великое горе: от несчастного случая погиб шестнадцатилетний Всеволод. В памяти сестры Ирины остался мальчик, больше всего на свете любивший читать. Зимними вечерами младшие дети, Надя и Ира, устраивались на диване слушать чтение книг. Читал им чаще всего Сева. Даже увлечение братьев рыцарскими играми, для которых они сами мастерили мечи и щиты, было связано с книгой. Уже с юного возраста Севе было свойственно обостренное чувство справедливости. В качестве примера опишем следующих случай. После смерти мамы Севу отправили к родителям Ольги Федоровны в деревню, т. к. он был очень слаб и болезненен. Там-то он и познакомился с проблемами деревенской жизни, свое отношение к которым выразил позднее в школьном сочинении. В сочинении ученик начальной школы Сева Налимов писал, что деревня ничего не получает от города, а город все отбирает у деревни. После этого Василия Петровича вызывали в школу.

Смерть Всеволода явилась предвестником грядущих потрясений, которые обрушились на семью в 1930-е и 1940-е годы.

В 1932 г. арестовали Василия Петровича Налимова. Он проходил по делу союза финно-угорских народов, целью которого, якобы, было отделение от Советского Союза его северной части от Финляндии до Охотского моря и образование буржуазной республики финских народов. Василий Петрович, московский профессор, давно покинул землю своих предков. Но он был коми, занимался этнографией коми,

 

- 305 -

печатался в коми журналах, состоял членом общества по изучению вотяцкой культуры, входил в Комитет содействия народностям Севера при ВЦИК. Одним словом, органам ГПУ ничего не стоило сделать из него активного участника финно-угорского националистического движения. Арест продлился недолго. Через несколько месяцев Василий Петрович вернулся домой. Но на этом дело не закончилось. Позднее было вынесено постановление о трехлетней ссылке в Норильск. После обращения Василия Васильевича к другу отца П.Г.Смидовичу, заместителю председателя ВЦИКа, дело было пересмотрено и ссылка отменена. Однако нападки на Василия Петровича не прекращались и в последующие годы. Было предпринято несколько попыток выгнать профессора Налимова из Географического института МГУ.

В 1936 г. арестовали Налимова-младшего и с пятилетним сроком этапировали в Магадан. (О Василии Васильевиче Налимове уже говорилось в предыдущем параграфе).

25 августа 1938 г. Василия Петровича арестовали вторично. Арест произошел не в московской квартире (Мало-Коковинский переулок, д. 1/8, кв. 16), а на даче в Подмосковье, в Павловской слободе. Во время ареста отец сказал пятнадцатилетней Ирине: «Ты остаешься за старшую. Береги маму». (Надя в это время уже была замужем). В сентябре следственное дело вместе с арестованным профессором Налимовым было направлено в Сыктывкар. Через много лет со следственным делом В.П.Налимова удалось ознакомиться В.А.Семенову, доктору исторических наук, профессору Сыктывкарского госуниверситета. Он пишет, что Налимова неоднократно допрашивали сначала в Москве, затем в Сыктывкаре, но он в предъявленных обвинениях не сознавался, в отличие от других обвиняемых (дело было групповое). Его обвиняли в попытке создать буржуазное Коми государство. А поскольку он жил в Москве и участвовал в работе некоторых национальных комитетов, то ему пытались приписать руководство преступной группой. Допросы продолжались долгие месяцы по ночам, но В.П.Налимов ни в чем не сознался. 29 декабря 1939 г. Василий Петрович Налимов скончался в следственном изоляторе сыктывкарской тюрьмы*.

После ареста Василия Петровича семья осиротела. Дом опус-

 


* Семенов В.А.. Жизнь и смерть профессора В.П.Налимова // Мыслители -выходцы из земли Коми: В.П. и В.В.Налимовы. Сыктывкар, 2001. С.9-17.

- 306 -

тел, в семье остались одни женщины. Но, по словам Ирины Васильевны, со стороны окружающих они не испытывали жестокой травли. Вокруг оказалось много достойных людей, проявивших поддержку и сочувствие. В.А.Семенов приводит сведения об обыске в московской квартире Налимовых в присутствии дворника Аталуллы Эксанова. Но в протоколе не сказано, что во время обыска Анатолий (так называли дворника жители дома) сидел ни жив, ни мертв. Ведь именно Василий Петрович всегда приглашал детей Анатолия в свой дом на новогоднюю елку. Ирина Васильевна до сих пор с большой теплотой вспоминает директора своей школы Александра Михайловича Смирнова. Когда в Москве начались массовые аресты, директор собрал учеников школы и сказал: «Как «враги народа» арестованы родители некоторых ваших соучеников. Но дети за отцов не отвечают. Будьте внимательны и дружелюбны к своим товарищам, оказывайте им всяческую помощь и поддержку!». В то время это был поступок!

Но вернемся к главной героине этой истории. Когда отца арестовали второй раз, Надежда училась в Институте иностранных языков. Могла ли она себе представить, что через десять лет арестуют и ее и отправят по этапу (такую молодую и красивую!) в Потьму? Нам не дано знать будущее - и слава Богу, иначе мы не смогли бы жить!

 

- 307 -

Она рано вышла замуж за музыканта Бориса Семеновича Васбора. Семейная жизнь у них не сложилась, и в июне 1944 г. они развелись. После прекращения брака у нее осталась фамилия Васбор. В английском клубе Надежда Васильевна познакомилась с сотрудником британской Королевской военной миссии в Москве полковником Клиффордом-Генри Уайтхедом. 19 мая 1945 г. она стала его законной супругой. Они зарегистрировали свой брак в ЗАГСе Бауманского района Москвы. Закона о запрещении браков с иностранцами тогда еще не было. Счастье длилось недолго. Клиффорд Уайтхед должен был покинуть Москву. Он уехал в полной уверенности, что жена получит выездную визу и переедет на жительство в Лондон. Но им не суждено было встретиться, они никогда больше не увидятся!

Как мы уже знаем, Верховный Совет СССР упорно отказывал в выдаче визы советским женщинам, связавшим свою жизнь с иностранцами. Надежда входила в число пятнадцати советских жен британских подданных. Вместо радостной встречи в аэропорту Хитроу ее ждала тюремная камера и «пути больших этапов». Впрочем, у нее был шанс выйти на волю - нужно было только подписать заявление о разводе, ведь ее арестовали только за то, что она стала женой британского подданного! Да, он был офицером союзных войск! Да, он был нашим другом в борьбе с фашистами! Все это так, но он мог оказаться потенциальным шпионом и она, советская женщина, взявшая его фамилию, стала на путь преступления, связав с ним свою судьбу! «Откажись от него и ты тотчас выйдешь на свободу!» Так твердил следователь во время допросов, так требовало лагерное начальство, когда она оказалась в Потьме.

Но Надежда не шла на компромисс со своей любовью, она не отрекалась от своего мужа-англичанина. В этом она оказалась достойной дочерью своего отца, Василия Петровича Налимова, который имел мужество бороться со следствием, а не сотрудничать с ним!

Ради справедливости нужно сказать, что и некоторые другие «русские жены британских подданных», проходившие по делу «пятнадцати жен», не отреклись во время следствия от своих мужей. Как свидетельствует Татьяна Гаген в вышеупомянутой статье, Роза Хендерсон, Надежда Болтон и Ольга Берк не подписали заявление о разводе и суд приговорил их к 25 годам исправительно-трудовых работ и пяти годам поражения в гражданских правах. Но затем, ког-

 

- 308 -

да в лагере продолжали требовать подписать заявление о разводе, обещая свободу, они не выдержали и сдались:

«Осенью 1953 года Надежду (Болтон - авт.) неожиданно привезли в Москву. В Бутырке сказали: подпишешь заявление - завтра выйдешь на свободу. Она не поверила. Но., .поняла, что лишиться последнего шанса уже не в силах. И поставила свою подпись под документом. В те же дни точно такую процедуру проделали с Ольгой и Розой. Рассказывают, что проводивший эту «операцию» офицер НКВД получил за успешно выполненные спецзадания чин полковника. Их выпустили с формулировкой «условно-досрочно», выдали новые паспорта и велели никому не говорить о том, что с ними произошло».

Итак, они подписали заявление и вышли на свободу. Надежда Уайтхед не сдалась и продолжала оставаться за колючей проволокой. Нужно ли говорить о том, что ей тоже очень-очень хотелось поскорее вырваться на волю, что каждый лагерный день был невыносимо тягостен и, кажется, уже не было сил встретить завтрашний день в душном бараке за колючей проволокой... Но она все-таки не подписала заявление! Преклонимся же перед ее мужеством и стойкостью, перед ее верностью любви!

В 1955 г. начался массовый исход политзэков из сталинских лагерей. И у Надежды Уайтхед затеплилась надежда. В новогодней открытке, адресованной сестре Ирине, она пишет:

«Ира! Поздравляю тебя с Новым годом и днем рождения. Желаю тебе здоровья, счастья, успехов в работе. Подарок за мной, но скоро настанет время, что я смогу его тебе преподнести и поблагодарить за все то хорошее, что ты мне сделала. Привет тебе от одной милой дамы - моего друга».

 

- 309 -

Самодельные поздравительные открытки - характерная примета лагерного быта. Во всех лагерях находились умельцы, которые снабжали узников поздравительными открытками на все случаи жизни. Зэки - тоже люди, и им хотелось послать праздничный привет своим близким. Вот и процветал лагерный открыточный промысел. В моем архиве сохранилось более десяти лагерных открыток. Здесь же мы имеем возможность взглянуть на новогоднее поздравление из Потьмы.

В 1956 г. дело Надежды Уайтхед было пересмотрено и она вышла на свободу.

 

Военная Коллегия

Верховного Суда

Союза ССР

23 октября 1956 г.

№4н-017857/56

СПРАВКА

Дело по обвинению УАЙТХЕД-ВАСБОР Надежды Васильевны пересмотрено Военной Коллегией Верховного Суда СССР 20 октября 1956 года.

Постановление Особого Совещания при МГБ СССР от 16 октября 1948 года в отношении УАЙТХЕД-ВАСБОР Н.В. отменено и дело прекращено.

 

Она вернулась в Москву после восьми лагерных лет. При аресте в 1948 г. у нее было конфисковано имущество и все личные документы. Выйдя на свободу, она ничего не имела - ни метрики о рождении, ни вузовского диплома, ни свидетельства о браке с Клиффордом Уайтхедом. Именно сейчас можно было отказаться от английской фамилии, доставившей ей столько страданий и бед. Но она первым делом отправляется в ЗАГС Бауманского района и восстанавливает брачное свидетельство, полученное 19 мая 1945 г. Через одиннадцать лет после своей свадьбы она вновь заявляет: «Я - Надежда Уайтхед, я - жена Клиффорда Уайтхеда, я от него не отреклась, я ношу и буду носить его фамилию!» Такой смелой, несдающейся, преданной своему мужу была эта женщина из рода выльгортских зырян Налимовых!

Она пишет в МГБ запрос о личных документах и получает ответ:

 

- 310 -

КОМИТЕТ

ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

при СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР

27 июня 1957 г.

№137

Гор. Москва

СПРАВКА

Из материалов прекращенного дела на УАЙТХЕД-ВАСБОР Надежду Васильевну, 1920 года рождения, видно, что отобранные у нее при аресте 5 июля 1948 года личные документы не сохранились.

В этой справке ошибочно указан год рождения 1920, в действительности -1918. Надежда Васильевна устанавливает через британское посольство связь с мужем. Опять начинается борьба за получение выездной визы, которая длится, и длится, и длится...

Клиффорд Уайтхед помогает ей материально, эпистолярные контакты осуществляются через его сестру. С жильем у Надежды возникают трудности, она снимает комнату и только в 1970-е гг. ей удается получить отдельную квартиру. Надежда Васильевна не забывала товарищей по лагерю, помогая с жильем, когда им случалось заехать в Москву. Пока у нее не было собственной квартиры, она приводила их к родным - Ольге Федоровне и Ирине. А что же подруги по «делу о пятнадцати женах»? С Розой Хендерсон Надежда Васильевна была дружна до конца жизни.

Получив квартиру, Надежда Васильевна наконец-то смогла создать домашний уют. Она любила все красивое - красивую одежду, старинную мебель, красивые украшения. Свою квартиру она обставила антикварной мебелью. На стенах висели картины современных художников. Одного из них она опекала, помогая при случае продавать его картины и спасая от алкогольной зависимости. Работала она в британском и других англоязычных посольствах: преподавала русский язык сотрудникам посольства. Замуж больше не вышла, детей не имела. Она продолжала надеяться на получение выездной визы, на встречу с мужем. И так год за годом...

Когда я думаю о Надежде Уайтхед, меня прежде всего поражает сила ее непримиримого духа в борьбе со злой судьбой. Эта борьба

 

- 311 -

продолжалась более сорока лет! Казалось, проще было бы смириться и расстаться с мечтой о встрече с Клиффордом, который был так дорог ее сердцу. О других участниках этой трагедии Татьяна Гаген пишет, что первой вышла замуж Ольга Берк, родила дочь, устроилась работать в гостиницу. Искать своего бывшего мужа она уже не хотела. Ей было стыдно, что она предала их любовь. Роза Хендерсон вышла замуж за человека, с которым познакомилась в пересыльной тюрьме. Надежда Болтон вышла замуж в 1959 г. за испанского врача, с которым познакомилась в лагере, и уехала с ним в Испанию.

Так поступили те «русские жены», которые прекратили сопротивляться злой судьбе. А Надежда Уайтхед сопротивления не прекращала! Клиффорд также не забывал ее. До последних своих дней она получала финансовую помощь от Клиффорда через инъюркол-легию.

Надежда Васильевна была верующим человеком, что особенно проявилось в последние годы ее жизни. Покинула она этот мир в 1987 г. в 69-летнем возрасте. Может быть, они встретились в иных измерениях - британский подданный Клиффорд Уайтхед и его верная жена Надежда, урожденная Налимова?

Воскресить из забвения историю этой жизни было бы невозможно без семейного архива, который сберегла и частично передала в Национальный музей Республики Коми Ирина Васильевна Налимова. Большое значение имели ее устные рассказы, а также наши беседы с родственницей Налимовых, Мариной Геннадиевной Рябовой. Хотя она принадлежит к молодому поколению и не является очевидцем тех давних лет (как Ирина Васильевна), но, будучи историком по образованию, хорошо осведомлена в родословных связях выльгортских Налимовых. В этих беседах постепенно оживал сложный узор налимовского родословного дерева. Какими же разными оказались жизненные пути ближайших родственников!

Дедушка Марины Геннадиевны по метаринской линии, Михаил Алексеевич Налимов, был племянником Василия Петровича Налимова - сыном его родного брата Алексея. Он окончил физфак МГУ, работал в закрытой организации. Арест в 1936 г. его двоюродного брата, Василия Васильевича Налимова, а затем арест и гибель в тюрьме дяди Василия Петровича могли иметь для него трагические последствия - ведь он работал над проблемами, которые были засекречены! В таких случаях от репрессированных родственников

 

- 312 -

отрекались и старались не поддерживать с ними никаких контактов. Но все-таки Михаил Алексеевич не побоялся позвонить Ольге Федоровне Налимовой и сообщить ей печальную весть о гибели ее мужа в тюрьме. В наше время, когда забыли реалии сталинского режима, могут сказать: ну и что здесь такого, он же был их родственником, узнал о смерти дяди и позвонил! В том-то и дело, что для того времени это был отважный поступок. О смерти в тюрьмах или в лагерях вообще запрещалось сообщать. Мне, например, стало известно о гибели отца в тюрьме только в конце 1980-х гг., до этого на мои запросы о судьбе отца сообщали, что он был сослан на Колыму и умер в 1944 г. от менингита. А его расстреляли в 1937 году!

В 1947 г. Михаил Алексеевич Налимов получил Сталинскую пре мию в области техники. В эти годы его двоюродная сестра Надежда Васильевна стала женой британского подданного Уайтхеда, за что в 1948 г. была арестована и отправлена в Потьму. Вот такими разными путями прошла жизнь ближайших родственников из клана выльгортских Налимовых! Этот жизненный контраст, сам по себе, мог бы стать сюжетом для отдельного рассказа.