Бессарабия:

география, этнография и язык

Бессарабия - вполне определенное географическое понятие: с запада - Прут, с востока - Днестр; с Юга -Дунай и Черное море. Во всех других отношениях это «Ноев ковчег», но географически этот треугольник и есть Бессарабия. И все ее жители, независимо от языка, бессарабцы.

В настоящее время Бессарабии как таковой нет: ее середину с главным городом Кишиневом выдрали и прилепили… к Молдавии! А что она собой представляет? Автономная республика на левом берегу Днестра. Хотя все знают, что Молдавия - область в Румынии на реке Moldova. Нелепость! Как нелепость и русский алфавит для романского языка, каким является молдавский. Северная Бессарабия почему-то прилеплена к Украине вместе с Черновцами. Народ Западной Украины - русины, то есть гуцулы, или полуполяки; Черновцы - австрийской культуры. Зачем понадобилось «обавстриячить и ополячить» Хотин? Южная Бессарабия прилеплена к Украине (равно как и Одесса, хотя всем известно, что Одесса отличается от Иерусалима лишь тем, что в ней нет арабов).

Вопрос: есть ли такой народ - «бессарабцы»? Можно сказать: Бессарабию населяют молдаване, потому что самый распространенный в ней язык - молдавский. А почему? Потому что молдавский язык, язык романского

 

корня, легче усваивается: он примитивен, грамматика его проста и запас слов невелик. Поэтому на севере светловолосые и светлоглазые Левандовские, Молчановские, Волченко, Мазнюки - явно украинского происхождения - говорят по-молдавски.

Центральная Бессарабия заселена также выходцами с Украины (на этот раз Великой, поднепровской Украины), и внешностью они похожи на украинцев. Фамилии их обычно указывают на профессию предков: Морарь (мельник), Пынзарь (ткач), Ротарь (колесник), Сырбу (цыган). Южная же Бессарабия, как я уже говорила, это и есть «Ноев ковчег»: там оседали колонисты из разных стран. Есть (вернее, было) много немцев; есть даже французы (например, Шабо), но куда больше балканских выходцев: греки, турки, гагаузы (крещеные турки), болгары, сербы, большая примесь цыган. И все это сильно сдобрено румынской примесью. Молдаване южной Бессарабии смуглы, черноглазы и черноволосы.

И все же весь этот конгломерат - «лоскутное одеяло» - был именно страной Бессарабией, населенной бессарабцами. Да, бессарабцами, хотя такого народа и нет! Но нельзя же выбросить из обращения специфическое понятие «одессит»?

Ловкий ход Румынии

Но в прошлом Бессарабия, население которой говорило по-молдавски, была фактически связана с

 

Россией. Культурой ома была обязана России, и некоторое, притом весьма незначительное, тяготение к Румынии отмечалось лишь на самом юге - в Измайловском и Кагульском уездах, и то лишь из-за того, что там протекает река Дунай, на которой расположен порт Галац.

Почему же в 1918 году Бессарабия добровольно перекинулась к Румынии? Было ли это действительно добровольное присоединение?

И да, и нет.

Было и давление, и применение силы. Но был и ловкий маневр: румыны обещали провести аграрную реформу, в результате которой помещичьи земли должны были стать собственностью крестьян.

Да, но советская власть еще раньше провозгласила лозунг «земля - народу".

Земля - всегдашняя мечта крестьянина. Но он ее хочет получить законным образом, а не путем насилия. Румыны это очень хорошо поняли: земля была экспроприирована у помещиков и продана крестьянам. Практически, она была конфискована у помещиков и подарена крестьянам. Видимость законности была соблюдена: помещики получили bonuri de ехргорrieге,^* своего рода облигации, фактическая цена которых равнялась цене бумаги, а крестьяне выплачивали государству годовую аренду с рассрочкой на 10 лет. Земля была разделена поуездно, а уезд раз-

 

делил ее на мужскую душу: если в уезде было много помещичьей земли, то на душу приходилось больше. Так, в Хотинском уезде пришлось по 2-2,5 десятины на душу, а в Кагульском - по 6,5. Помещики также обижены не были: в каждом имении было оставлено по 100 гектаров (но не на мужскую душу, а на всю семью).

Эта реформа 1918 года была ловким маневром: в России пылал пожар гражданской войны: белые никакой аграрной реформы провести не догадались; красные разрешили этот вопрос путем грабежа, то есть позволили все захватить путем насилия. В 1918 году еще не было известно, чем закончится борьба. И бессарабские крестьяне предпочли синицу в руке. Говорят, что был избран Сфатул Цэрий - своего рода Учредительное собрание - и проведен плебисцит, причем народ высказался за присоединение к Румынии.

Самоопределение народов и всякие там выборы и плебисциты, в принципе, выглядят красиво, но для того, чтобы это не было ни очковтирательством, ни обманом, это должно происходить без запугивания и нажима, то есть необходимо, чтобы народ был не только грамотным, но и культурным... и чтобы не было страха.

В Бессарабии же имелись налицо: с одной стороны - неграмотность, с другой - обман и сила. Но, «как бы ни болел, а умер благополучно» - и Бессарабия в 1918 году присоединилась к Румынии.

 

В дальнейшем же румыны, стремясь отрезать все пути к отступлению, стали всеми способами (в большинстве случаев - нелепыми) румынизировать насильственным путем Бессарабию и вели себя до того

глупо и нетактично, что добились как раз обратного эффекта.

Недаром говорили, что генерал-губернатор Бессарабии Чупарка заслужил орден Ленина - до того он сумел своим неумеренным шовинизмом сделать все румынское столь одиозным, что в знак протеста население стало, как говорится, спать и видеть, когда же

русские наконец прогонят осточертевших захватчиков.

Римская волчица в Кишиневе

Раз я уж так увлеклась историческим обзором, то приведу в качестве иллюстрации один из примеров антирумынского настроения, когда я в знак протеста приняла непосредственное участие в довольно смешной авантюре.

Дело было в 1924 году. Италия и Румыния вдруг вспомнили о своем родстве: ведь римляне ссылали своих каторжников в Дакию, на берега Дуная. По этой причине вдруг возникла горячая дружба. Однако дело было не в том, что Ромул и Рем, основатели города Рима, сосали волчицу, а в том, что Муссолини, основатель итальянской империи, охотно пососал бы румынскую

 

нефть, которой Италии очень и очень не хватало! Вот и приехал к нам в Кишинев маршал Сполетти со всем генералитетом и привез городу Кишиневу в дар от города-побратима Рима статую волчицы, которую сосут два младенца - Ромул и Рем. 10 мая на празднестве Объединения Великой Румынии (Unirea Principatelor)^* статуя должна была быть открыта в весьма торжественной обстановке. Группа мальчиков из антирумынской полу детской, полуподпольной организации решила устроить акт саботажа: Васька Лейдениус - рыжий, как морковка, чахоточный поэт лет восемнадцати (самый из нас всех старший) - сочинил подходящее к случаю четверостишие:

Своей Родине вы изменили -

Пошли под румынскую руку...

Так вы прежде корову доили,

А теперь - пососите-ка суку!

Я была привлечена в качестве художника - изобразить герб города Рима, эту самую злополучную волчицу с сосущими ее младенцами. Выгравировать на линолеуме, сделать трафарет, отпечатать должен был Вовка Ползик - чех, типографский ученик. Расклеивать по городу должны были мы вчетвером (четвертым был Колька Коновалов, такой же оголец, как и мы все). Но самое интересное было - залезть под покрывало и на цоколе из серого гранита написать через трафарет черной и красной типографскими

 

 

красками это самое четверостишие. Писали Вовка и Колька, а мы с Васькой сторожили: я - на Александровской, Васька - в парке. В случае опасности я должна была ее отвлечь на себя - бегала я очень быстро!

Затея удалась на славу! К сожалению, на цоколе надпись с грехом пополам стерли; зато весь город выучил наизусть творение нашего рыжего поэта.

Душевная аберрация ^*

Удивляться ли тому, что 28 июня 1940 года советские войска были встречены как освободители? Колокольный звон, священники с хлебом-солью...

А как мама была растрогана тем, что солдат назвал ее «мамаша»! А я? Разве моя душа не рвалась навстречу им? Но зачем подчеркивать, что ошибки свойственны всем людям? Зачем снова и снова твердить, что легче всего обмануть того, кто хочет быть обманутым?

Помещики: разночинцы и однодворцы

Эта историческая справка нужна только для того, чтобы ни у кого не осталось сомнения: помещиков, или, как у нас повелось называть, бояр, в Бессара-

 

бии не было; большинство помещиков получили в 1918 году по сто гектаров на 3-4, а то и 7 и больше семей, а поскольку в подавляющем большинстве это были не земледельцы, не фермеры, сроднившиеся с землей, то они распродали остатки своей земли и пополнили ряды «интеллигентского пролетариата» - чиновников, кое-как живущих на свою зарплату, или, как у нас говорили, жалование. Некоторые пытались жить помещиками на доставшихся им 20-30 гектарах, но поскольку сами, своими руками работать они не умели (как не умели и руководить работами тогда, в дореволюционное время, когда они были настоящими помещиками, владеющими тысячами десятин), то запутались в долгах и влачили довольно-таки жалкое существование.

Очень немногие из помещиков сообразили, что на двух стульях сидеть нельзя, отказались от интеллигентских замашек, засучили рукава и стали крестьянами, обрабатывая со своими детьми свои участки: вставали с петухами и работали от зари до зари. Но работали они по старинке: на приобретение новейшего инвентаря и сортовых семян денег не было; на образование - тем более, так что их дети получали лишь начальное (бесплатное и обязательное) образование в сельских школах. Единственной уступкой их «благородному происхождению» было стремление выдать дочек замуж не за крестьян, а в город, за какого-нибудь учителя или чиновника, отрезав от се-

 

мейного пирога гектаров 5-10 на приданое. Сыновья их женились на дочках зажиточных крестьян, стараясь получить в дом работницу хоть с каким-нибудь приданым - коврами, подушками...

Но были и такие, которых можно было бы назвать если не помещиками, то, по крайнем мере, фермерами широкого профиля. Это те, кто, получив сто гектаров на свой пай без сонаследников, мог развернуться. На весь наш уезд - 75х50 километров -таких было всего двое: Алейников и Яневская.

Фермеры: Алейников и Яневская

На этих двух представителях племени помещиков (пусть даже и в кавычках) остановлюсь поподробней.

Котик Алейников получил от отца сто гектаров поля с полуразрушенными строениями и кучей долгов. По счастью, кроме долгов, был у него в городе дом. Было и агрономическое образование, и кулацкая хватка. Дом он продал Государственному банку, переселился в свое «имение», кое-как все отремонтировал, подлатал и начал вести хозяйство, делая это довольно толково. Понимал, что надо расстаться со «старинкой». К сожалению, человек он был скверный: все его усилия были направлены на то, чтобы хорошие семена были только у него и - сохрани Бог - не достались соседям! Зерно он продавал или на мельницу, или на экспорт. Характерная подробность: имея племенных свиней, он холо-

 

стил не только кабанчиков, но и свинок, чтобы ни у кого, кроме него, не было ни хорошей породы, ни хорошего посевного материала. Он был циничен в своем эгоизме, но откровенен.

Иное дело - Яневская.

У нее также было сто гектаров и полуразрушенная одая (двор, ферма). Оставшись в 1918 году вдовой с двумя детьми, она взялась за дело. Большой дом с колоннадой она ликвидировала. Зато отремонтировала нужные здания: конюшню, коровник и даже мельницу. Там же, в поле, построила небольшой жилой дом и принялась за хозяйство.

Вела она свое хозяйство толково и расчетливо - не боялась новшеств, понимала, что, не вложив ничего в землю, ничего, кроме крох, от земли не получишь. Введя очень высокую агротехнику, она добилась того, что земля приносила ей большой доход. Крестьяне работали у нее не в качестве батраков, а как издольщики: получали они не половину, а одну треть. Зато пользовались ее инвентарем, тяглом, семенами и даже харчами. Они ничего, кроме своего труда, не вкладывали. Зато безоговорочно выполняли все работы, которые были необходимы. За высокой агротехникой следила сама хозяйка. Держала она и агронома.

Высококачественные семена, превосходно подготовленная земля, удобрения, правильное чередование культур и идеальная обработка вполне оправдали себя: урожаи были самые высокие в уезде.

 

Издольщики с 1/3 ее гектара получали больше, чем со своих полутора, а то и двух!

Но хватка у нее была железная, а жадность и скупость вошли в поговорку!

Должна оговориться: я ей многим обязана. У нее я научилась тому, чему по книжке не выучишься, а именно - работе.

Опытом она делилась охотно, секретов своего успеха не скрывала и, напротив, охотно давала весьма дельные советы. Семена у нее тоже можно было приобрести, равно как и племенной скот. Однако платить приходилось не только втридорога, а даже еще больше. И уж лишнего грамма не получишь!

 

Помещица-коммунистка,

барчуки-комсомольцы

И все же самое удивительное - это ее левые убеждения: она считала себя коммунисткой, и ее дети были членами румынского комсомола. У нее собирались местные комсомольцы и «вели работу» среди крестьян. Например, сын ее, Данька, студент-строитель, читал им лекции о том, как путем стачки можно вынудить помещика стать на колени перед батраком. Крестьяне слушали и посмеивались: если бастовать в самую горячую пору, в жатву, с тем чтобы пшеница осыпалась, то кто же им возместит их долю, - ту треть, которая ведь тоже пропадет?

 

Яневская одобряла «передовые взгляды» своих детей, но своим рабочим отвешивала строго по одному фунту черного кислого хлеба и по фунту мамалыги. Приварок тоже был ниже всякой критики (я свиней кормила лучше). Зато детки-комсомольцы, как говорится, палец о палец за все лето, проводимое в имении матери, не ударяли! А лопали они жареных цыплят и разные деликатесы.

Сама Яневская была большая мастерица кулинарного дела. Да и кухарку держала первоклассную. Не скажу, чтобы я не умела вкусно готовить, но мы с рабочими питались из одного котла (лишь для папы я покупала городской хлеб - гугели - из еврейской пекарни Лейше).

Помню сценку. После обильного вкусного обеда все комсомольцы перешли на террасу, увитую розами и виноградом.

- Ксюнька! Подай варенья с водой! - и босоногая горничная со всех ног бросилась исполнять приказ.

- Что же ты, дура, приволокла вишневое варенье? Это для кухни! А нам давай клубничное! Опять зашлепали босые пятки.

- Что же ты подаешь такую воду? Принеси свежей! И Ксюнька со всех ног мчится к колодцу с ведром в руках. А комсомольцы горячо спорят о принципах марксизма.

Боже упаси, если кто-либо из семьи или гостей моего деда (маминого отца Алексея Дмитриевича

 

Каравасили,^* вплоть до своей смерти в 1916 г. жившего в Кагуле,^** действительно помещика) решил бы потревожить горничных после обеда, от трех до пяти, когда они отдыхают!

Может быть, я опять отклоняюсь от темы и задерживаюсь слишком долго на том, что к делу не относится? Что ж, может, и так... Но бумага и чернила у меня есть, а времени... ох, как его много, когда не с кем перекинуться словом!.. И когда ночью и днем перед глазами милое, доброе лицо моей старушки, где каждая морщинка проникнута любовью и гордостью, и я будто слышу ее просьбу: «Lecture?»^***

Любила она мой голос, мой стиль, и ей доставляло удовольствие слушать даже письма, которые я писала

 

 

моим друзьям. Она смотрела на все сквозь призму любви, а поэтому видела все в ярких цветах. Ведь солнечный луч и материнская любовь, преломляясь, окрашивают все в самые яркие, самые чистые тона! Теперь для меня все серо... А я так ненавижу все серое!

Может быть, то, что я пишу, тоже серо? Но это так, как оно было: краски нигде не сгущены и не заменены более красивыми. Правда и только правда!

«Капиталисты»

Итак, Бессарабию нужно было освободить из-под власти бояр и капиталистов.

Говорить о капиталистах я не стану: я о них, их роли и судьбе знаю слишком мало. В Бессарабии индустрия была слишком ничтожна. Табак и спирт были государственной монополией; транспорт и банки -также. «Капиталистами» являлись сахарозаводчики и владельцы мельниц, но и они сильно зависели от государственного кредита. Мелкие коммерсанты и ремесленники на 90 процентов - евреи. Вели они дела по-семейному и, безусловно, обманывали и обирали население, как могли. Но все это была мелкая рыбешка. В политическом отношении были они левыми. Платонически благоговели перед Советским Союзом и свирепо ненавидели Гитлера, что, однако, не мешало им во время бойкота немецких товаров торговать этими товарами из-под полы.

 

Кое с кем из наших «капиталистов» я в дальнейшем встретилась. Но об этом - в свое время.

 

Бабулештская Кассандра

Миша Георгица

Какова же была судьба «бояр»? Не буду обобщать. Не стану делать и выводов. Скажу лишь о том, что произошло на моих глазах или совсем рядом.

Не все были столь наивны, как я. Многие были так же дезинформированы, но вряд ли кто-нибудь так упорно закрывал глаза и не желал делать выводы! Начну с самых благоразумных. Таким был Миша Георгица - бывший гвардеец, ставший французским военным летчиком в 1915 или 16-м году. Он мирно жил в деревне Бабулешты на реке Реут. Имел 50 гектаров довольно-таки плохой земли и дрянненькую мельницу, получал пенсию как инвалид мировой войны (на войне он лишился глаза и был трижды сбит, причем один раз упал с гидросамолетом в Средиземное море, где его на 11-й день подобрал итальянский миноносец). Хороший охотник и любитель ковров, которые ткал по собственным рисункам артистически.

Когда 1 сентября 1939 года в Европе вспыхнула война, он спешно - в несколько дней - продал и землю, и мельницу, собрал свои ковры и уехал, к великому негодованию своих друзей и знакомых. Как его только не ругали! И трус, и паникер. Но он твердил

 

свое: «Польшу разделят и слопают. А затем настанет и наш черед». Однако Бабулештской Кассандре никто не верил. Где-то гремел гром, но над нами небо было безмятежно-голубое, и не хотелось верить, что надвигается гроза. Говорят, что ослы чуют угрозу землетрясения за неделю. Наши «ослы» были куда более благодушны...

И вот вечером 27 июня с ясного неба грянул гром. Как реагировали так называемые «помещики»?

Во-первых, большинство предпочитало видеть ясное небо, чем слышать гром. Многие, услыхав вечером новости, да еще в такой весьма расплывчатой формулировке, решили подождать утра: «Утро вечера мудренее!» Другие в 10 часов вечера уже спали и проснулись утром 28-го уже от лязга советских танков. Те, что жили в районе реки Прут, похватали ребятишек и кое-что из скарба, как это бывает при наводнении, и успели бежать в Румынию. Многие так растерялись, что окаменели, как в кошмаре.

История знает много разных исходов. Их описывают свидетели (редко - объективно, так как те, кого гонит ужас, не замечают ничего вокруг); об этом пишут историографы, которые обычно подтасовывают данные, чтобы получилась стройная картина; что же касается политиков... Ну, эти просто извращают факты. Я же могу лишь пересказать то, что слышала более или менее достоверно.

Бжезовские из Солонца и Богосевичи из Стойкан,

 

не теряя ни минуты, погрузили на подводы что было более ценного и успели ускакать. С чем они прибыли в Румынию, я не знаю: дороги были запружены, сзади наседали советские моторизированные части. Большинство беженцев бросило все в пути. Котик Алейников замешкался. Кто-то его выдал. Так или иначе, его задержали, арестовали и посадили в тюрьму.

Верный пес

Любопытна судьба его собаки. Этот пес был гордостью своего хозяина. И правда, более уродливого пса я не встречала! Недаром же он получил медаль на выставке в Лондоне! Морда широкая и тупая, как у бегемота, была, вдобавок, украшена бакенбардами. Шерсть жесткая, как проволока, завитая крутыми колечками, в довершение всего - темно-лиловой масти. И в ботанике такой цвет - редкость; в зоологии же это был, должно быть, уникум!

Этот пес не покинул своего хозяина. Больше месяца прожил он возле тюремных ворот (ошибиться было невозможно: очень уж оригинальный был пес!), и я впоследствии, работая на ферме технико-агрономического училища, каждое утро проходила мимо тюрьмы и видела этого пса; когда Котика перевели в Белецкую тюрьму, пес побежал за машиной и продолжал свое дежурство там.

 

Зимой он замерз на посту. В ту же зиму умер и Котик. Такому псу надо было дать не приз, не медаль (даже золотую), а дворянское звание, что ли...