"Сижу за решеткой в темнице..."

 

На вечерах в педучилище я читал со сцены это стихотворение, откровенно говоря, не вникая и не пытаясь вникнуть в его смысл. Я очень любил стихи Пушкина, многие знал наизусть. А "Узник" нравился мне за краткость и звучность...

И вымолвить хочет: "Давай улетим! Мы вольные птицы: пора, брат, пора! Туда, где за тучей белеет гора, Туда, где синеют морские края, Туда, где гуляет лишь ветер... да я!"

Слова великого поэта звали на волю. Откуда же взять такие силы, чтобы разнести тесные и сырые стены этой конуры, вырваться на волю и вдохнуть во всю грудь желанный воздух широких аласов родного края, до устали идти и идти по его прекрасным полям! Окунуться в пахучую листву дремучей тайги, броситься в объятья волн чистейших рек.

Как мало для человека этих 2,5x1,5 метров площади на необъятных просторах родины!

О, свобода! Свобода! Желанная, дорогая! Свобода, свобода, богиня из богинь! В Среднем мире нет ничего дороже и выше свободы! "It cannot be so sweet, as a Liberty" — так говорят англичане. Только утратив свободу, человек понимает, чего он лишился на свете.

В глазах надзирающих через "волчок" все заключенные разные: кто-то уронил голову на грудь в горестном размышлении, кто-то мечется, как заведенный, кто-то разговаривает... Но мечты наши только об одном, все мысли сосредоточены на одном: свобода, свобода, свобода...

Верно, что человек — существо общественное. Заключенный в одиночной камере, в страшном смятении чувств и мыслей, более всего мучаешься от того, что не с кем поделиться своими сомнениями и муками. Как же хочется, чтобы рядом дышало и двигалось такое же существо. И вправду, на душе легче, если есть, кому тебя выслушать и разделить горе твое.

Работники МГБ и эту человеческую особенность использовали в своих целях. Сперва содержали в одиночной камере, пока заключенный, по их мнению, не "созреет", и лишь после этого переводили в другую. Не из жалости, разумеется. Они не ведали, что такое жалость. Такое человеческое чувство им не было ведомо.