ПРЕДИСЛОВИЕ

(Жизнь тому назад)^[1]

 

Когда солнце к земле склоняется — тени длинней

Когда жизни след кончается — мысли ясней;

Уходящее солнце осветит взглядом косым

Тени, что в полдень летом высохли от росы,

От которых ушли ответы, утратив смысл:

Трезвость дневного света тревожит мысль.

Позднего солнца взгляды ушли с дорог,

И ответы на все шарады легли у ног.

Миртала^[2]

1972

Наши внуки будут удивляться,

Перелистывая страницы учебника:

Четырнадцатый... семнадцатый... девятнадцатый...

Как они жили?.. бедные! бедные!

И. Эренбург

1919

У Маяковского где-то сказано: «Я — поэт. Этим и интересен». Когда я начала писать свои воспоминания, мне припомнились эти строки, и я задумалась: «А чем интересна я?» За свою долгую жизнь я пережила четыре войны — с Японией, с Германией, гражданскую и Вторую мировую; сидела в тюрьме, видела голод и вообще океан человеческих страданий; мне выпало на долю близко соприкасаться с выдающимися деятелями эпохи, с талантливыми людьми искусства, литературы, людьми, творившими украинскую культуру и историю.

Я не была просто пассивным наблюдателем — жизнь бросала меня в самую гущу событий, требовала немедленных, часто рискованных решений. Она учила меня распознавать людей, полагаться на свой собственный разум и интуицию, никого и ничего не бояться. Жизнь не озлобила меня и не очерствила мое сердце — наоборот, сквозь все эти годы я пронесла живой интерес к людям и желание им помочь. Мое отношение к жизни было всегда активным и вдумчивым, и мои воспоминания несут на себе печать моих раздумий.

Лермонтовский Мцыри, проживший спокойную жизнь, мечтал:

 

Таких две жизни за одну,

Но только полную тревог,

Я променял бы, если б мог.

 

В моей жизни было столько тревог, что их хватило бы на десять жизней, но я свою жизнь, «полную тревог», ни на какую другую не променяла бы.