«БЕСПОЩАДНОСТЬ» В КАЧЕСТВЕ СИСТЕМЫ

Техника истребления масс имеет два лица. С одной стороны простирается «кровавая рука ГПУ», то есть система обдуманная, беспощадно-жестокая, но все же не бессмысленная. С другой стороны действует актив, который эту беспощадность доводит до полной бессмыслицы, уже никому, в том числе и ГПУ, решительно ни для чего не нужной. Так делается и на воле, и в лагере.

Лагерный порядок поставлен так: заключенный Иван должен срубить и напилить 7, 5 кубометра леса в день или выполнить соответствующее количество другой работы. Все эти работы строго нормированы, и нормы отпечатаны в обоих справочниках. Этот Иван получает свое дневное пропитание исключительно в зависимости от количества выполненной работы. Если он выполняет норму целиком — он получает 800 г хлеба. Если не выполняет — получает 500, 400 и даже 200 г. На этом лагпункте имеется тысяча таких

Иванов, следовательно, энный лагпункт должен выполнить 7500 кубометров. Если эта норма выполнена не будет, то не только отдельные Иваны, но и весь лагпункт в целом получит урезанную порцию хлеба. При этом нужно иметь в виду, что хлеб является почти единственным продуктом питания и что при суровом приполярном климате 800 г обозначает более или менее стабильное недоедание, 400 — вымирание, 200 — голодную смерть. Число использованных рабочих рук подсчитывает УРЧ, количество и качество выполненной работы — производственный отдел, на основании данных которого отдел снабжения выписывает то или иное количество хлеба.

Нормы эти практически не выполняются никогда. И оттого, что «рабочая сила» находится в состоянии постоянного истощения, и оттого, что советский инструмент, как правило, никуда не годится, и оттого, что на каждом лагерном пункте имеется известное число «отказчиков» — преимущественно урок, и по многим другим причинам. Техники, вроде Лепешкина, экономисты, вроде меня, инженеры и прочие интеллигенты непрестанно изощряются во всяких комбинациях, жульничествах и подлогах, чтобы половину выполненной нормы изобразить в качестве 70 процентов и чтобы отстоять лагпункты от голодания. В некоторой степени это удается почти всегда. При этой «поправке» и при, так сказать, нормальном ходе событий лагпункты голодают, но не вымирают. Однако «нормальный порядок» — вещь весьма неустойчивая.

Карьер № 3 на лагпункте Погра занят земляными работами. Эти работы опять-таки нормированы. Пока карьер копается в нормальном грунте, дело кое-как идет. Затем землекопы наталкиваются на так называемый плывун — водоносный слой песка. Полужидкая песчаная кашица расплывается с лопат и с тачек. Нормы выполнить невозможно физически. Кривая выработки катастрофически идет вниз. Также катастрофически падает кривая снабжения. Бригады карьера — тысячи две землекопов — начинают пухнуть от голода. Кривая выработки падает еще ниже, кривая снабжения идет вслед за ней. Бригады начинают вымирать.

С точки зрения обычной человеческой логики нормы эти нужно пересмотреть. Но такой пересмотр может быть сделан только управлением лагеря и только с санкции ГУЛАГа в каждом отдельном случае. Это делается для того, чтобы никакое местное начальство, на глазах которого дохнут люди, не имело бы никакой возможности прикрывать «объективными причинами» какие бы то ни было производственные прорывы. Это делается, дальше, потому, что система, построенная на подстегивании «рабочей силы» угрозой го-

лодной смерти, должна показать людям эту смерть в, так сказать, натуральном виде, чтобы публика не думала, что кто-то с нею собирается шутки шутить.

В данном случае — случае с карьером № 3 — санкция на пересмотр нормы получилась только тогда, когда все бригады полностью перешли в так называемую слабосилку — место, куда отправляют людей, которые уже совсем валятся с ног от голода или от перенесенной болезни, где им дают 600 г хлеба и используют на легких и ненормированных работах. Обычный лагерник проходит такую слабосилку раза три за свою лагерную жизнь. С каждым разом поправка идет все труднее. Считается, что после третьей слабосилки выживают только исключительно крепкие люди.

Конечно, лагерная интеллигенция — иногда при прямом попустительстве местного лагерного начальства, ежели это начальство толковое, — изобретает самые фантастические комбинации для того, чтобы спасти людей от голода. Так, в данном случае была сделана попытка работы в карьере прекратить совсем, а землекопов перебросить на лесные работы. Но об этой попытке узнало управление лагерем, и ряд инженеров поплатились добавочными сроками, арестом и даже ссылкой в Соловки. В бригадах из 2000 человек до слабосилки и в самой слабосилке умерли, по подсчетам Бориса, около 1600 человек.

Это «беспощадность», обдуманная и осмысленная. Бороться с нею почти невозможно. Это система. В систему входят, конечно, и расстрелы, но я не думаю, чтобы по Беломорско-Балтийскому лагерю расстреливали больше двух-трех десятков человек в день.