ЗАРЕВО

«Совершенно секретная» информация о БАМе на другой день стала известна всему лагерю. Почти пятидесятитысячная «трудовая армия» стала как вкопанная. Был какой-то момент нерешительности, колебания — и потом все сразу полетело ко всем чертям...

В тот же день, когда Маркович ошарашил нас этим БАМом, из Ленинграда, Петрозаводска и Медвежьей Горы в Подпорожье прибыли и новые части войск ГПУ. Лагерные пункты были окружены плотным кольцом застав и патрулей ГПУ. Костры этих застав окру-

жали Подпорожье заревом небывалых пожаров. Движение между лагерными пунктами было прекращено. По всякой человеческой фигуре, показывающейся вне дорог, заставы и патрули стреляли без предупреждения. Таким образом, в частности, было убито десятка полтора местных крестьян, но в общих издержках революции эти трупы, разумеется, ни в какой счет не шли...

Работы в лагере были брошены все. На местах работ были брошены топоры, пилы, ломы, лопаты, сани. В ужасающем количестве появились саморубы: старые лагерники, зная, что значит двухмесячный этап, рубили себе кисти рук, ступни, колени, лишь бы только попасть в амбулаторию и отвертеться от этапа. Начались совершенно бессмысленные кражи и налеты на склады и магазины. Люди пытались попасть в штрафной изолятор и под суд — лишь бы уйти от этапа. Но саморубов приказано было в амбулаторию не принимать, налетчиков стали расстреливать на месте.

«Перековка» вышла с аншлагом о том энтузиазме, с которым «ударники Свирьстроя будут поджигать большевистские темпы БАМа», о великой чести, выпавшей на долю бамовских строителей, и — что было хуже всего — о льготах... Приказ ГУЛАГа обещал ударникам БАМа неслыханные льготы: сокращение срока заключения на одну треть и даже на половину, перевод на колонизацию, снятие судимости... Льготы пронеслись по лагерю, как похоронный звон над заживо погребенными: советская власть даром ничего не обещает. Если дают такие обещания — это значит, что условия работ будут неслыханными, и никак не значит, что обещания эти будут выполнены: когда же советская власть выполняет свои обещания? Лагпунктами овладело безумие.

Бригада плотников на втором лагпункте изрубила топорами чекистскую заставу и, потеряв при этом 11 человек убитыми, прорвалась в лес. Лес был завален метровым слоем снега. Лыжные команды ГПУ в тот же день настигли прорвавшуюся бригаду и ликвидировали ее на корню. На том же лагпункте ночью спустили под откос экскаватор, он проломил своей страшной тяжестью полуметровый лед и разбился о камни реки. На третьем лагпункте взорвали два локомобиля. Три трактора-тягача, неизвестно кем пущенные, но без водителей, прошли железными привидениями по Погре, один навалился на барак столовой и раздавил его, два других свалились в Свирь и разбились... Низовая администрация какими-то таинственными путями — видимо, через урок и окрестных крестьян — распродавала на олонецкий базар запасы лагерных баз и пила водку. У погрузочной платформы железнодорожного тупичка подо

жгли колоссальные склады лесоматериалов. В двух-трех верстах можно было читать книгу.

Чудовищные зарева сполохами ходили по низкому зимнему небу, трещала винтовочная стрельба, ухал разворованный рабочими аммонал... Казалось, для этого затерянного в лесах участка Божьей земли настают последние дни...