- 89 -

ГУЛАГ

Ад на земле Божьей

 

Кто не был, тот будет,

А кто был, тот не забудет!

(молва)

 

И снова "столыпинский" вагон. Теперь привезли нас в Канск. Здесь располагались основные лагеря для политзаключенных. В этих краях еще в прошлом веке отбывали свое наказание декабристы. Эх, нам бы их условия содержания!

Поговаривали, что в нашем лагере было около десяти тысяч заключенных, они содержались в деревянных бараках, огороженных высоким деревянным забором и двумя рядами колючей проволки. По углам лагеря вышки с вооруженными охранниками. Говорили, что наружный ряд колючей проволоки был под током. В лагере содержались только мужчины.

Нас сразу же повели на санобработку. Машинкой всех подстригли под "ноль". Провели тщательный досмотр - "шмон", все лишнее отобрали, в том числе и деньги. Выдали белье. Застиранное до грязно-серого цвета, в заплатках, по швам - гниды, остатки вшей, С кого оно? быть может, с умерших? А куда денешься, кому пожалуешься. Надевай, несчастный, и вперед - мотай свой срок! Выдали также армейское обмунидрование, тоже застиранное: полурваные гимнастерки и брюки в заплатах. Кусок мыла, алюминиевую кружку, миску и ложку... Провели медосмотр. Врачи и санитары из заключенных. За их работой наблюдали вольнонаемные и чекисты. Из полусотни прибывших отобрали девятерых, не способных к труду доходяг и послали в санчасть. Позже рассказывали, что семеро из них умерло в считанные дни. Я в те дни был на грани жизни и смерти: с 72 кг на воле потерял почти половину и весил теперь в лагере 34 килограмма.

Оставшихся зэков после медосмотра построили в колонну и повели в каптерку. Каждому выдали ветхие, латанные-пералатанные ватные брюки, бушлаты, ушанки, а также стеганные с подошвами из автомобильной резины ботинки "ЧТЗ" и брезентовые рукавицы. С этими "обновками" нас повели в барак. И в этом строю я впервые ощутил ужасающий смысл слова "раб". Я был раб. Раньше рабы доставались хозяевам в бою или как наследство от родственников. Они имели ценность, ими дорожили, как рабочей силой, ими

 

- 90 -

торговали, их даже любили. А вот мы оказались дармовым товаром, без цены, вдобавок презираемые властями и одурманеным большевистской пропагандой народом.

Вохровец (лагерная полувоенизированная охрана из заключенных-бытовиков) с помощью старосты и дневальных разместили нас по нарам, затем был прочитан закон лагеря, барака. Мы, стоя в шеренге, безрадостно выслушали новое лагерное начальство. Нас всех влили в уже готовые бригады. Я попал к бригадиру Николаю Ивановичу Петрову. Он был из раскулаченных. В одной бригаде оказались инженеры, бухгалтера и рабочие.

Барак протянулся, как кишка, метров на тридцать. Посередине его был сделал сквозной проход шириной метра два с половиной, слева и справа стояли сплошные трехъярусные нары. Окна были только с торцевых концов барака. Проход

- 91 -

освещался тусклым желтым светом электрических ламп, высвечивавших из темноты две огромные бочки в ржавой окалине - печки-"буржуйки". Дневальные поддерживали в них огонь, другого отопления здесь не предполагалось.

Перед отбоем в бараке обычно зимой стоял жуткий собачий холод, особенно чувствительный для тех, кто спал внизу, а уже после полуночи становилось жарко от дыхания более чем двухсот заключенных. Ах, какой стон и храп стоял здесь, сливающийся в единый страшный вой. Чад от испарений с грязных, больных тел для нормального человека был невыносим. Но самое страшное было тогда, когда кому-нибудь из заключенных снились былые пытки - вскакивают, кричат, будят других... После этих "сцен" подолгу не можешь уснуть...

"Нары" по толковому словарю Ушакова - это более-менее человеческое ложе, а лагерные нары - нечто совсем другое, похожее на нору, в которую можно только вползти, сесть на них невозможно. Лагерные нары - это сплошной дощатый настил, где арестанты лежат бок о бок, прижавшись друг к другу. Любое движение одного отражается на другом, а храп и кашель всегда направлен в лицо или затылок соседа. Свет почти не достигал изголовья. Там мрак, как в могиле.

На лагерных нарах нет никакой подстилки - голые, черные лоснящиеся доски, в щелях которых ползают, подстерегая бедного заключенного голодные кровососы - жуткие лагерные клопы. На них, как правило, лежат и спят, не раздеваясь, прямо в бушлате, ватных брюках и ботинках. Раздеться перед сном - холодно и страшно: запросто могут украсть одежду.