40. Переезд в Павлодар

 

Бродя по коридорам здания на Неглинной, я случайно встретил В.А.Монтыцкого, главного инженера управления капитального строительства соседнего министерства - тракторосельхозмашиностроения.

Выслушав мою эпопею, он тут же предложил мне ехать в Павлодар, на стройку крупного комбайнового завода. Это, говорил он, одно из важнейших сейчас строительств в стране, ему уделяется первостепенное внимание со стороны правительства и ЦК партии.

 

В то время по инициативе Н.С. Хрущева готовилось освоение целинных и залежных земель. В план этого мероприятия входила и постройка по решению ЦК крупного комбайнового завода в Павлодаре. Из 33 миллионов гектаров, подлежавших освоению целинных земель, 18 миллионов приходилось на Казахстан. На таких колоссальных массивах предполагалось организовать уборку хлебов высокопроизводительными комбайнами СК-4, которые должен был производить новый завод. Сроки на строительство его отпускались минимальные: один-два года.

Подумав, я согласился на предложение Монтыцкого, и он тут же повел меня знакомиться с В.Ф. Исаковым - директором будущего завода. Мы с ним тут же уселись в одной из свободных комнат министерства, договорились о моей работе в качестве начальника планово-производственного отдела и обо всех связанных с этим служебных и материальных делах (оклад, подъемные, командировочные и пр.). Сам Исаков еще в Павлодаре не был, он только что сам получил назначение и "утрясал" в Москве множество организационных вопросов. Меня он подключил к работе по рассмотрению и утверждению плана капитального строительства завода на и V кварталы 1955 г.

До конца августа я вплотную занимался этим. Тогда же я сходил в Прокуратуру СССР, чтобы узнать условия реабилитации, встретил там массу людей, пришедших с этой же целью, и добился приема у одного из заместителей генерального прокурора.

В общем, я выяснил следующее. Для реабилитации мне нужно подать заявление в прокуратуру (я его тут же подал). Бывших членов партии, арестованных в 1937 году, реабилитируют и восстанавливают в партии без каких-либо помех. Что же касается оппозиционеров, то их, хотя тоже реабилитируют легко, но в партии восстанавливают с большим скрипом и далеко не всех.

Ну, в партии я восстанавливаться не собирался, и то, что я узнал, могло огорчать меня только в том смысле, что подтверждало мои сомнения насчет ликвидации сталинизма.

Узнав все, что нужно, я тут же написал сестре жены, отбывшей пять лет в лагерях, и посоветовал ей послать в прокуратуру заявление о реабилитации ее и - посмертно - ее мужа. Свояченица моя была арестована в 1938 году как "член семьи врага народа", или, как тогда в просторечии говорили, "за мужа", расстрелянного, очевидно, в том же 1937 году.

 

* * *

 

В начале сентября 1955 года я вместе с директором и главным бухгалтером завода выехал в Павлодар.

Павлодар, хоть и числился к тому времени областным центром, но жило в нем - главным образом в небольших одноэтажных деревянных домах - не больше 30 тысяч человек. Уникальный в городе трехэтажный 16-квартирный дом отмечался даже особым названием автобусной остановки, так и именовавшейся: "Шестнадцатиквартирный..." И летом 1955 года вдруг на этот тихий, провинциальный городок, расположенный вдали от центра, "на диком бреге Иртыша", обрушился шквал приезжих и поток поездов с грузами для стройки.

Город никак не был к этому подготовлен. Ни жилья не было для десятков тысяч людей, ни дорог и транспорта - для грузов. Дело затруднялось еще климатом. Расположенный на севере казахстанской степи городок насквозь продувался жестокими ветрами: зимой снежные, а летом песчаные бури слепили глаза и сбивали путников с дороги. Зимой морозы доходили до 40-45°, летом на солнце термометр показывал 35-40° выше нуля .

Уже через несколько дней крохотные вокзал и аэропорт Павлодара перестали справляться с потоком людей и грузов, а улицы города превратились в месиво, от которого столбом подымалась застилавшая солнце пыль. Все дома и домишки были до отказа набиты приезжими. Хотя основную массу рабочих составляли заключенные бытовики, для которых на окраине города были наспех построены бараки, служащих МВД и заключенных специалистов все же было больше, чем жилой площади, которую могли предоставить им жители Павлодара.

Сразу подскочили цены. На рынке они сначала утроились, потом упятерились. За комна-

 

ту 14-16 метров в почти неблагоустроенном доме до нашего нашествия платили рублей 20-30, потом стали платить 100, 150, 200, 300 и даже до 500 рублей. Единственная небольшая гостиница-общежитие положения не спасала. Не справлялся хлебозавод - и хлеб пришлось завозить из близлежащих городов. Не справлялись баня и прачечная. Не справлялась электростанция - и электроэнергию, необходимую строительству, подавали два электропоезда.

Словом, все надо было начинать с нуля - вокзал и аэропорт, больницу, поликлинику, аптеку, магазины и, конечно, жилые дома. Все это было необходимо для строительства комбайнового завода-гиганта.

И сначала казалось, что все идет ускоренными темпами. Строительство было поручено мощной, базировавшейся на труде заключенных организации - Главпромстрою МВД СССР. Возглавлял его известный генерал-полковник МВД Комаровский, в руках которого находилось большое количество предприятий строительной индустрии, расположенных в различных районах Советского Союза, в том числе и в близлежащих районах Урала и Сибири.

Получив от Н.С.Хрущева личное задание в кратчайший срок построить комбайновый завод, Комаровский немедленно дал задание ряду сибирских и уральских предприятий стройиндустрии отгрузить в Павлодар большое количество грузовиков и строймеханизмов, сборные железобетонные блоки для сооружения жилых домов, школ, магазинов и др., конструкции и детали для сооружения бетонных заводов и заводов металлических, железобетонных и деревянных конструкций и пр.

Но грандиозному замыслу ускоренного сооружения комбайнового гиганта не суждено было осуществиться. История этого строительства, не завершенного еще и сейчас, 25 лет спустя, иллюстрирует все пороки нашей хозяйственной системы - как в области планирования и проектирования, так и в области строительства.

Внезапно Политбюро приняло решение переключить всю отлаженную систему Главпромстроя МВД на строительство неких важных военных объектов. Главпромстрой вкупе с его начальником Комаровским и всеми подведомственными ему учреждениями и предприятиями пыл выведен из системы МВД и передан министерству среднего машиностроения - хозяину атомной промышленности. И сразу, в одни сутки, стройка комбайнового завода из передовой превратилась в нечто захолустное, бесперспективное. На следующий день после нового решения Политбюро Комаровский дал команду всем своим учреждениям и предприятиям прекратить поставку в Павлодар механизмов и строительных деталей, а все уже отправленные ранее материалы и оборудование - завернуть обратно.

И стройка зачахла. С 1955 по 1964 гг., когда я был причастен к судьбам комбайнового завода, она несколько раз переходила от одного стройподрядчика к другому и меняла свой профиль. Сначала ее передали из МВД в Главнефтегазстрой, затем в совнархоз, затем - в министерство строительства предприятий тяжелой промышленности. Сельское хозяйство перестало ориентироваться на будущий Павлодарский завод, Хрущев потерял к нему интерес - и стройку несколько раз переориентировали: сначала на завод химического машиностроения, а через несколько лет — на тракторостроительный завод. Все это, разумеется, не способствовало завершению стройки. Заказанное еще в 1956 году для завода импортное оборудование, в том числе высокопроизводительные литейные автоматы, было передано Московскому и Горьковскому автозаводам. Выстроенные корпуса не соответствовали изменяющемуся профилю завода, меняющейся технологии. Приходилось вводить перестройки, перепланировывать оборудование, организовывать производство по временным обходным технологиям. Все это до сих пор усложняет процесс производства, удорожает выпускаемую продукцию и неизбежно приводит к невыполнению планов. И до сих пор, через 25 лет, завод работает с перебоями.

 

* * *

 

...Но тогда я ничего этого не мог ни знать, ни предвидеть. Настроение у меня было самое радужное. Да и личные дела устраивались.

По характеру своей работы я должен был не менее 4-5 раз в году бывать в Москве. Выше я уже упоминал о том, что, побывав в Москве в прокуратуре СССР, я сразу написал сестре моей жены о том, что ей необходимо послать заявление о реабилитации и приехать в Москву для устройства своих дел. Она так и сделала - и в один из моих приездов из Павлодара я застал и ее, и мою жену в Москве, на квартире друзей.

Вскоре мою свояченицу реабилитировали (посмертно реабилитировали и ее мужа), восстановили в партии, назначили ей персональную пенсию и дали жилье. Правда, вместо трех-

 

комнатной квартиры, которая была у нее до ареста, она получила лишь комнату в коммунальной квартире, где была прописана вместе с моей женой.

Я помог им устроиться на новом месте, перебрался к ним из гостиничного общежития и провел с ними несколько дней до возвращения в Павлодар. И однажды во дворе их дома на Университетском проспекте я встретил знакомого, сообщившего мне радостную весть: мой друг Абрам Пергамент жив, реабилитирован, находится в Москве и живет по соседству - на Молодежной улице.

В тот же вечер я был у него.

...Абрам жил один, хотя в соседнем подъезде того же дома жила его жена с двумя взрослыми сыновьями, тоже реабилитированная и вернувшаяся из кустанайской ссылки. Восстановить брак, расторгнутый ею в свое время под давлением "органов", Абрам отказался. Жил он плохо, без ухода, был болен, резко обострившийся хронический пневмосклероз заставлял его задыхаться почти при каждом движении. Мы очень обрадовались свиданию и долго о многом говорили. Нет, он не был совсем одинок: его навещали друзья - Виктор Зурабов, Маша Солнцева, Таня Андрианова и другие, тоже реабилитированные и поселившиеся в Москве. Абрам дал мне их адреса и телефоны, и я в тот же приезд успел повидаться и с ними.

Тогда же я зашел в Прокуратуру СССР и в Верховный суд, куда, как я узнал в прокурату- ре, передано мое дело. Меня принял секретарь Верховного суда, тут же, при мне, ознакомился с моим делом, установил, что я был осужден в 1936 году Особым совещанием, и сказал мне:

— Поскольку ОСО — суд незаконный, вы, бесспорно, подлежите реабилитации. Ваше дело будет рассмотрено на первом же заседании Верхсуда. Зайдите ко мне дня через три-четыре, и вы получите справку о реабилитации.

И, действительно, я получил ее через три дня. Удивительно ли, что я уехал обратно Павлодар в хорошем настроении, с верой в будущее? Несмотря на прожитую жизнь и приобретенный опыт, несмотря на то, что я хорошо знал живучесть сталинского бюрократического аппарата, я все же недостаточно наглядно представлял себе эту живучесть. Впоследствии мне, как и всем нам, пришлось увидеть, как взамен одной отрубленной головы у сталинского дракона отрастают три новые.

 

* * *

 

...Из многообразной работы, выпавшей на мою долю в Павлодаре в течение почти десяти лет, особо вспоминается участие в планировании жилого строительства в городе.

Положение было трудное. Как уже говорилось выше, сооружение двух крупнейших заводов - комбайнового и алюминиевого - оказалось для местных организаций внезапным - неожиданным и непредвиденным. Павлодарскому горисполкому не предусматривалось никаких капитальных вложений на то бурное жилищное и культурно-бытовое строительство, которое требовалось в связи с возведением заводов. Не было таких средств и у транспортных организаций и предприятий, которым в первую очередь надлежало укрупняться и перестраиваться. Проектированием строительства в Павлодаре занималось множество проектных организаций, и каждая проектировала по-своему: Моспроект - для комбайнового завода, Ленпроект - для алюминиевого, Гипротранс - для транспорта, и т.д. И каждая организация планировала строительство жилых массивов вблизи своих предприятий. В результате город рассыпался на от дельные, оторванные друг от друга пятна и куски, между которыми образовывались пустыри.

Городские власти справедливо возражали против этого. Они выдвигали идею комплексной планировки и застройки города с общим транспортным узлом и портом, водопроводом и канализацией, с общей перспективой развития города, по крайней мере, лет на 25. Идея была тем более верной, что кроме двух строившихся заводов, в Павлодаре пятилетними планами намечалось еще строительство крупных нефтеперерабатывающих и химических предприятий и других объектов, в том числе нескольких тепловых электростанций (они, кстати сказать, действительно построены и давно уже работают).

Чтобы решить вопрос о принципах застройки, которые следует заложить в генплан будущего города, секретарь Павлодарского обкома И.И. Афонин созвал расширенное совещание с участием представителей всех заинтересованных ведомств. Комбайновый завод представляли его директор В.Ф. Исаков и я.

Разный подход к планированию строительства предопределял и разное отношение к существующему деревянному, в большинстве одноэтажному, частному жилому фонду. Сохранять его или сносить и на его месте строить многоэтажные здания? Местные органы и руково-

 

дители строящихся предприятий стояли на диаметрально противоположных позициях. Первые требовали все снести и на освобождающихся площадях строить новый город. Вторые предлагали возводить новый город вокруг строящихся предприятий.

Я выступил с компромиссным предложением - и оно было принято - разбить строительство города на две стадии. На первой стадии не сносить старые дома (процедура затяжная и дорогостоящая, связанная с выплатой компенсаций владельцам домов и предоставлением им жилой площади в новых домах), а заложить дома на прилегающих к заводам пустырях. На второй же стадии вести строительство, постепенно продвигаясь от окраин к центру существующего города, постепенно снося существующую застройку и на ее месте возводя многоэтажные жилые дома и культурно-бытовые здания.

Так и было решено.