45. События в Чехословакии

 

После смерти Сталина попытки либерализации режима были сначала сделаны в социалистических странах Восточной Европы, которые имели давние демократические традиции.

В июне 1953 года такая попытка была сделана в Германской Демократической республике, а в 1956 году в Польше и в Венгрии.

Все эти попытки были тогда беспощадно подавлены оккупационными войсками Советской Армии.

Особенно драматическую форму борьба за либерализацию социалистического строя приняла в 1968 году в Чехословакии. Отличительная особенность этой борьбы состояла в том, что инициатива демократических преобразований в стране исходила не извне, а изнутри партии, от ее идейных элементов, которым удалось внутрипартийными средствами отстранить от руководства реакционно-бюрократическую группировку Новотного, навязанную Чехословакии Сталиным. Что стало непосредственной причиной того, что пять социалистических стран Восточной Европы, во главе с Советским Союзом, напали на Чехословакию и оккупировали ее своим войсками? Демаркационная линия, которая отделяла политическую линию Дубчека от политической линии руководителей других стран Восточной Европы, проходила по следующему просу: должны ли коммунистические партии социалистических стран обладать монопольный правом на власть в своих странах, или они должны каждый раз, когда по конституции их происходят очередные выборы в парламент, снова и снова добиваться этого права в соревновании с другими группировками, претендующими на власть в стране?

Эти два принципа, на которых следует основывать власть в социалистических странах, были сформулированы в следующих двух документах:

I. В статье "Наш путь - путь социализма", помещенной в газете "Известия" от 9 мая 1968 года, председатель Совета министров ЧССР, единомышленник А. Дубчека О. Черник писал:

"Программа действий исходит из необходимости дальнейшего укрепления и упрочнения руководящей роли компартии в обществе. Однако укреплять и упрочивать ее не с помощью декларирования и административных методов.

Мы руководствуемся ленинским требованием, согласно которому партия должна снова и снова завоевывать доверие общества, моральный и политический авторитет, завоевывать их".

II. Другая принципиальная позиция - позиция противников Дубчека - была сформулирована в письме компартий пяти социалистических стран, адресованном ЦК КПЧ 15 июня 1968 года и напечатанном в газете "Комсомольская правда" от 18 июня 1968 года. В этом письме было сказано:

"Мощь и прочность наших союзов зависит от внутренней силы социалистического строя в каждой из наших братских стран, от марксистско-ленинской политики наших партий, которые выполняют руководящую роль в политической и общественной жизни своих народов и государств. Подрыв руководящей роли коммунистических партий ведет к ликвидации социалистической демократии и социалистического строя. Тем самым создается угроза основам нашего союза и безопасности содружества наших стран".

Этим двум принципам соответствовало и двоякое понимание социалистической демократии.

Руководство компартии Чехословакии считало, что социалистическому обществу соответствует традиционная многопартийная демократическая система власти, где наряду с прав» щей партией, получившей во время всеобщих выборов большинство голосов, могут функционировать оппозиционные партии.

Руководство пяти социалистических стран считало и продолжает считать сейчас, что сам факт прихода в той или иной стране коммунистов к власти является актом, коренным образом изменяющим природу государства. Все классы прежнего общества, а вместе с ними и все партии, функционировавшие в старом обществе, ликвидируются вместе с ликвидацией старой социально-экономической системы. В социалистическом государстве остается один класс – класс рабочих, а, следовательно, и одна партия - партия коммунистов, отражающая интересы рабочего класса.

Еще в 1936 году на вопрос американского корреспондента о роли партии в новой конституции СССР Сталин ответил:

 

"Коль скоро нет классов, коль скоро грани между классами стираются, остается лишь некоторая, но не коренная разница между различными прослойками социалистического общества, не может быть питательной почвы для создания борющихся между собой партий. Где нет нескольких классов, не может быть несколько партий, ибо партия есть часть класса".

Приведя эти слова "безошибочного вождя", Л.Д. Троцкий писал:

"Каждое слово ошибка, а иногда и две. Выходит так, будто классы однородны; будто границы классов раз и навсегда очерчены; будто сознание класса точно соответствует его месту в обществе.

Марксистское учение о классовой природе партии превращено в карикатуру. Можно с известным ограничением признать, что "партия есть часть класса". Но так как у класса есть много "частей", - одна глядит вперед, другая назад, то один и тот же класс может выделить несколько партий". (Л.Д. Троцкий "Что такое СССР", стр. 202-203)

Любовь Сталина все распределять по полочкам всегда приводила его к примитивным выводам, где в ходе его "анализа" живая жизнь с разнообразием и богатством оттенков исчезала, а оставалась лишь голая схема.

Но именно эта выработанная Сталиным схема о взаимоотношениях партии и класса была положена современной советской бюрократией в основу своей практической политики в борьбе за власть. Из двух линий - линии Дубчека-Черника и линии компартий социалистических стран - вытекали и две линии в отношении к внутригосударственным реформам в Чехословакии в 1968 году.

Рхли из линии Дубчека следовало, что наличие в Чехословакии оппозиции, с точки зрения марксизма, факт совершенно закономерный и никакой опасности для социализма не представляет, а соревнование с оппозицией за влияние на массы становилось каждый раз лишь поводом для проверки доверия рабочего класса к компартии, то из линии руководящей головки пяти социалистических стран следовало, что сам факт появления в социалистической стране любой оппозиции должен неизбежно привести к ослаблению и подрыву социалистического строя. Таков фон, на котором развернулась борьба между компартией ЧССР и компартиями других пяти социалистических стран, которая, как известно, в конечном счете, в августе месяце 1968 года, завершилась насильственным захватом Чехословакии и удалением из ЦК Чехословацкой компартии его руководящей головки во главе с А. Дубчеком.

В августе месяце 1968 года пресс-группой советских журналистов был издан специальный сборник "К событиям в Чехословакии". В этом сборнике были приведены выдержки из газет и журналов, издававшихся различными группировками, которые образовались в Чехословакии в период наивысшего расцвета так называемой "Пражской весны". Идея этого сборника состояла в том, чтобы убедить советских граждан, что в Чехословакии, под крылышком предательской группы, возглавляемой А. Дубчеком, свили свои гнезда многочисленные группировки враждебных социализму течений.

Проиллюстрируем это несколькими примерами, взятыми из поименованного сборника "К событиям в Чехословакии". Так, например, авторы этого сборника, говоря о манифесте, изданном тогда в Чехословакии, под названием "Две тысячи слов", писали:

"Документ этот, достаточно откровенная, хотя и слегка замаскированная банальными словесными реверансами по адресу социализма платформа тех сил в Чехословакии и за ее пределами, которые под прикрытием разговоров о "либерализации", "демократизации" и т.п. пытались перечеркнуть всю историю Чехословакии после 1948 года, все социалистические завоевания чехословацких трудящихся, подорвать дружбу чехословацкого народа с народами братских социалистических государств. Авторы "Двух тысяч слов" клевещут на КПЧ и социалистический строй, утверждая, что якобы "ошибочная линия руководства (тут имеется в виду руководство Новотного, бывшее до Дубчека - прим. авт.) превратило партию из политической партии и идейного союза в великодержавную организацию", что будто "парламент разучимся обсуждать проблемы, правительство править, директора ру-

 

ководить", что "коммунистическая партия не заслуживает никакой благодарности". ("К событиям в Чехословакии", стр. 21)

Приведенная цитата из советского сборника "К событиям в Чехословакии" ничем не подтверждает характеристики манифеста "Две тысячи слов" как антисоциалистического документа. Наоборот, в критике манифестом чехословацкого, равно как и советского бюрократического руководства дана справедливая оценка процессов перерождения, происшедших в этих странах.

Авторы сборника "К событиям в Чехословакии" считали контрреволюционной всякую критику руководящей головки компартии. Так, например, они отнеслись к статье А.Крамера, напечатанной в чехословацком еженедельнике "Студент":

"У нас, - писал там Крамер, - существуют фетишизированные понятия. Святые не затрагиваемые принципы. Ведущее положение компартии. Дружба и сотрудничество с Советским Союзом и социалистическими странами..."

"И он же (т.е. Крамер) задавался вопросом: "Надо ли конституцией узаконивать руководящее положение коммунистической партии?" (Там же, стр. 15)

"Одновременно, - писали авторы того же сборника, - все возрастал нажим реакционных органов печати, настаивавших на скорейших выборах в национальное собрание. В основе этой кампании лежало требование о выставлении наряду со списком компартии перечня кандидатов, представлявших разного рода партии, группы, клубы, кружки и т.д." (Там же, стр. 20)

Все эти оценки исходят из одного незыблемого, якобы ленинского, принципа однопартийной системы, монополии одной партии. Между тем, взгляды Ленина, и это можно подтвердить массой цитат из его статей и речей, и тем более взгляды основоположников марксизма на диктатуру пролетариата не имели ничего общего с принципом однопартийности с монополией одной партии.

Так, например, в статье "Задачи революции", напечатанной Лениным накануне Октябрьской революции 90 октября 1917 года в большевистской газете "Рабочий путь", написано:

"Взяв всю власть, Советы¹ могли бы еще теперь, - и вероятно это последний шанс их, - обеспечить мирное развитие революции, мирные выборы народом своих депутатов, мирную борьбу партий внутри советов, испытание практикой программы разных партии, мирный переход власти из рук одной партии в руки другой", (см. Ленин, ПСС, том 84, стр. 237)

Несмотря на то, что меньшевики и эсеры не приняли этого предложения Ленина, большевики, после того как они взяли власть в свои руки, пригласили их к участию в правительстве и левые эсеры, как известно, вошли в состав коалиции. В выборах в Советы в течение всего 1918 и части 1919 года участвовали не только большевики, но и все другие социалистические партии. И только открытое участие социалистических партий в контрреволюционной борьбе против советской власти вынудило большевиков удалить их из состава Советов и лишить права баллотироваться в органы власти.

После того как в эпоху сталинского правления произошло перерождение большевистской партии в бюрократическую олигархию, опасность состояла уже не во второй партии, как было в 1923927 годах, в период наиболее острой фракционной борьбы, а в бюрократическом самовластии. Для ликвидации такой опасности появление второй партии стало единственным спасением для Октябрьской революции. Об этом говорил и писал Л.Д. Троцкий еще в 1936 году, сразу после первых сталинских процессов против большевиков, в своей вышедшей книге "Что такое СССР и куда он идет", известной под названием "Революция, которую предали".

"Честных и мыслящих юношей и девушек, - писал Л.Д. Троцкий, - не может не тошнить от византийского раболепия, от фальшивой риторики, прикрывающей привилегии и произвол, от самохвальства заурядных бюрократов, превозносящих

 

друг друга, от всех этих маршалов, которые не хватают звезд с небес, зато налепляют себе их на разные части тела.

Дело идет, таким образом, уже не об "опасности" второй партии, как 123 лет тому назад, а об ее исторической необходимости как единственной силы, которая способна повести дело Октябрьской революции". (123)

Большинство критиков старого руководства чехословацкой компартии не было против социализма. Они выступали против конкретного руководства партии, скатившегося так же, как и руководство Советского Союза, с позиций интернационализма на великодержавно-националистическое направление.

Советские критики чехословацкой (Дубчековокой) модели социализма говорили о ней как о новой форме борьбы империализма против социализма. В том же сборнике "К событиям в Чехословакии" они писали:

"Все привыкли представлять себе контрреволюцию в форме вооруженных выступлений, прямых военных атак против революционных партий, правительств и т.д. Однако на новом этапе исторического развития, когда социализм превратился в мировую систему, а мощь империализма серьезно подорвана, реакция начала применять формы "тихой" или "мирной" (на первых порах) борьбы против социализма. Это подтвердилось, в частности, ходом событий в Чехословакии, где антисоциалистические силы, маскируя свои контрреволюционные замыслы, заверяли, что они выступают, дескать, не против социализма вообще, а против "плохого" социализма, за "хороший". Они, видите ли, выступали "только" против "бюрократов-консерваторов" в государственном и партийном аппарате, против "диктатуры" одной партии, они лишь за "оздоровление" экономики, за "нормализацию с социалистическими странами". Но оказывается, что "плохим" они именуют подлинный, реальный социализм, завоеванный трудящимися, а "хорошим" - правореформистский "демократический социализм", означающий поворот к буржуазному строю", (там же, стр. 44)

Из такого политического тезиса следует, что чем большее число стран примыкает к социализму, чем дальше страны социализма продвигаются вперед по пути к коммунизму, тем становится опаснее для них буржуазная агитация и пропаганда, контрреволюционные козни которой становятся все более и более тонкими и изощренными. Этот тезис тождествен с другим тезисом, выдвинутым в свое время Сталиным и отвергнутый ХХ-м съездом партии: "будто но мере продвижения советского государства вперед, классовая борьба в стране должна все более и более обостряться". Особенное возмущение у авторов упомянутого сборника вызвала критика чехословацкими литераторами советской модели социализма, который они причислили к "плохому" социализму.

"М. Дзвонек, - пишут авторы сборника, - в статье "Мы в пространстве и времени..." рисует клеветническую картину развития советского общества, стремясь доказать, что "марксистский социализм в России" трансформируется во все что угодно, - в "классовый", национальный и т.д. "Социалистическая идеология, - писал Дзвонек, - как идеологическое выражение классового интереса рабочих, после создания социалистической державы стала идеологическим выражением интересов государства. Классовый интерес трансформировался в национальный...

...В целом можно сказать, что социализм осуществленный в Советском Союзе, имеет общее с социализмом Маркса только в фразеологии и в некоторых общих принципах..." (там же, стр. 33)

Еще более резкую оценку советскому социализму дал чешский журналист Ю.Стринка в своей статье "Мысли о демократическом социализме", выдержка из которой приведена в том же сборнике:

"...Если же мы хотим истинный социализм, от которого демократия неотделима, отличить от недемократической модели, то мы должны поставить перед ним определение "демократический", поскольку существующая до сих пор модель со-

 

циализма не является подлинным социализмом, а лишь демократический социализм — истинный социализм, у недемократической модели социализма следует просто отбросить название социализм..." (там же, стр. 40)

Приведя эту цитату, авторы сборника исковеркали ее смысл. Они писали:

"Пытаясь отравить сознание трудящихся контрреволюционными идеями "демократии без коммунистов", "чистой демократии", "абсолютной свободы", антисоциалистические силы всячески доказывали, будто бы социалистическая демократия (читай: однопартийная система - прим. авт.) не есть подлинная демократия. Между тем, всякому, кому не затуманили голову буржуазные идеологи, ясно: есть и возможен только один социализм, основанный на принципах марксизма-ленинизма, один социалистический строй, который органически включает в себя и социалистическую демократию, и социалистический гуманизм", (там же, стр. 41)

Авторы сборника не только исказили смысл статьи Стринка, но путем набора пустых фраз ушли от проблемы. Мы привели большое количество выдержек из статей как сторонников чехословацкой модели социализма, так и ее противников.

Каждый непредубежденный человек, объективно изучив взгляды той и другой стороны, поймет, что сторонники чехословацкой модели социализма не сделали и не сказали ничего такого, что находилось бы в противоречии с взглядами основоположников марксизма и Ленинизма. Бюрократия, управляющая в социалистических странах, всеми правдами и неправдами фальсифицировала взгляды чехословацких поборников демократического социализма.

Особенно бешеное возмущение советской бюрократии вызвало требование о свободе слова, печати, собраний, выборов, демонстраций, эмиграции и иммиграции, которые в Чехословацкой социалистической республике получили широкое распространение.

Так, например, авторы упомянутого сборника привели следующую выдержку из заявления одного чешского редактора:

"Теперь больше нет существенной разницы между положением (в печати) у нас и положением, существующим во Франции или в Италии".

"Таким образом, ответили они на это замечание, в Чехословакии возникли условия для беспрепятственного распространения буржуазной идеологии, враждебной социализму пропаганды", (там же, стр. 51-52)

Спрашивается, почему бюрократия так сильно боится открытых дискуссий с любой оппозицией. Если правильно утверждение советской пропаганды, что в социалистических странах народ и партия едины, то почему мы должны бояться буржуазной пропаганды и почему буржуазные правительства не боятся и не препятствуют в своих странах коммунистической пропаганде? В действительности бюрократия социалистических стран больше всего боится гласности потому, что массам могут стать известны такие факты, которые они больше всего хотят скрыть. Факты о господствующем положении и о привилегированных условиях жизни узкой бюрократической прослойки руководящих работников — условиях, которым могут позавидовать самые крупные миллиардеры западных стран. Сравнительные данные об условиях жизни советских рабочих, колхозников и интеллигенции с условиями жизни аналогичных категорий трудящихся на западе.

О гигантском отставании технического уровня нашей промышленности и сельского хозяйства в сравнении с уровнем, достигнутым на западе, и по другим подобным причинам.

Вот почему советская бюрократия не могла допустить, чтобы в одной из социалистических стран установился режим социалистической демократии, который быстро нашел бы последователей во всех социалистических странах. Об этом писал Л.Д. Троцкий еще в 1936 году в книге "Что такое СССР и куда он идет?":

"Где отдельная комната, достаточная пища, опрятная одежда все еще доступны мечтам небольшому меньшинству, миллионы бюрократов, больших к малых, стремятся использовать власть прежде всего для обеспечения собственного благополучия. Отсюда величайший эгоизм этого слоя, его крепкая внутренняя спайка, его страх перед недовольством масс, его бешеная настойчивость в удушении вся-

 

кой критики, наконец, его лицемерно религиозное преклонение перед "вождем", который воплощает и охраняет власть и привилегии новых господ", (см. стр. 101-107)

 

С тех пор как были написаны эти строки, прошло сорок с лишним лет. Бюрократия в СССР и в его сателлитах гигантски выросла и не только количественно, но и по уровню сервиса, жадности и опыту одурачивания масс.

Оккупация Чехословакии вызвала волну протестов во многих странах мира, и, прежде всего, в Югославии и Румынии, в двух социалистических странах, отказавшихся от участия в интервенции. Во всех странах, принимавших участие в оккупации, включая Советский Союз, прошли демонстрации протеста против насильственной интервенции в Чехословакии.

Против оккупации и в поддержку чехословацкой модели социализма открыто выступили все крупные западно-европейские компартии: итальянская, французская, испанская и английская. Под влиянием чехословацкого демократического движения в западно-европейских коммунистических партиях возникло новое течение, получившее название "еврокоммунизм", которое отвергает путь к социализму через диктатуру и выступает за использование для этой цели традиционной для европейских стран многопартийной демократической парламентской системы.

 

И тут мне хочется поподробнее остановиться на вопросе о связи чехословацкого опыта борьбы за демократический социализм с планами нового течения, - возникшего в коммунистическом движении после разоблачения "культа личности" Сталина и получившего название "еврокоммунизм", — по переустройству современных капиталистических и так называемых социалистических стран.

Вот уже свыше 130 лет политическая борьба в Европе происходит под знаком борьбы против идей научного социализма Маркса-Энгельса.

На борьбе против социализма выросла также масса различных течений, поставивших перед собою задачу ниспровержения идеи социализма. Вся критика марксистского социализма проходила и проходит под углом зрения его отрицательных сторон. При этом все критики социализма, как правило, исходят не из теоретических основ этого учения, а из фактов его практического применения в СССР, в Китае, в странах Восточной Европы, в азиатских странах, на Кубе и т.д.

За эти 130 лет социализм убивали все. Убивали в СССР и в Китае, в Кампучии и Вьетнаме под лозунгом "Защиты социализма", убивали буржуазные ученые и буржуазные журналисты, убивали в Чили и в Индонезии, убивали в христианских и мусульманских странах, убивали философ П.Бердяев и писатель А.Солженицын, а также много других стран и теоретиков, а он, несмотря на всех ниспровергателей, продолжает жить и распространять свое влияние на миллионы новых почитателей.

Чем можно объяснить такое развитие событий?

Мне кажется, что тут действуют много социальных, экономических и политических факторов, основным из которых является такой первостепенной важности фактор, что капитализм как общественный строй уже изжил себя. В этом с каждым годом все более и более убеждаются народы как капиталистических стран, так и стран третьего мира.

Во всех капиталистических странах образовалось мощное левое движение, которое растет на наших главах и которое своим девизом провозгласило социализм.

Подавляющее число стран третьего мира объявило о своем намерении строить социализм.

Все страны капитализма живут под страхом непрекращающихся экономических кризисов, инфляции, безработицы, роста терроризма, гангстеризма, сексуальных отклонений и порнографии, злоупотреблений наркотиками и т.д. и т.п. Все это свидетельствует о неизлечимой болезни капиталистического общества. Поэтому, несмотря на то, что социализм дискредитировал себя опытом "социалистического" строительства в СССР, в Китае, других странах Европы, Азии и Латинской Америки, массы народов всех стран продолжают тяготеть к социалистическому строю.

Чем объяснить, что идея социализма продолжает оставаться привлекательной для подавляющего числа стран и народов?

Потому, что пока человечеству ничего лучшего, чем социализм, предложено не было. Потому, что для выхода из тупика, и который загнал современное человечество капитализм,

 

ничего лучшего пока не придумано.

Передовые люди во всех странах мира понимают, что то, что в СССР и в других странах социализма произошли массовые насилия, и социализм в них выродился в бюрократическое и привилегированное общество, свидетельствует не о том, что сама идея социализма порочна в своей основе, а о том, что первая попытка организовать социализм попала на неблагоприятную почву. Она произошла в отсталой стране с авторитарным строем и монархическими традициями, никак не подготовленной к социализму ни в экономической, ни в демократической, ни культурной областях.

Сама по себе идея марксистского социализма - если бы она была осуществлена в та стране как США, Германия, Англия или в другой высокоразвитой капиталистической стране демократическими традициями и высоким материальным и культурным уровнем населения не имеет ничего такого, что должно было привести страну к бюрократическому перерождению, какое имело место в СССР.

В Советском Союзе было совершено отклонение от основных принципов марксистского учения о социализме - от демократии.

Ф. Энгельс в своем письме к Н. Либкнехт предупреждал против такого развития событий, какое имело место в СССР:

"Рабочее движение основано на острейшей критике существующего общества; критика является его жизненной стихией, как же может оно само избежать критики, стремиться запретить споры? Неужели же мы требуем от других свободы слова для себя только для того, чтобы вновь уничтожить ее в наших собственных рядах". (Ф. Энгельс, том 37, стр. 276-277)

Марксизм может правильно развиваться только в условиях свободы критики, а в Советском Союзе, как и в других странах социализма, провозглашен принцип однопартийности, когда партия не ведет борьбу за массы, а подчиняет их себе, когда партия становится раз и навсегда единственным и обязательным для всех руководящим органом социалистической страны.