- 89 -

Антонина Александровна

Той же осенью к пекарю Сергею Ивановичу Звереву приехала жена Антонина Александровна Лаптева. Кавалер многих орденов и медалей, пережившая блокаду, она оставила любимый Ленинград и приехала к черту на кулички. От мехпилы я видел по утрам, как бережно Сергей Иванович вел свою белокурую, начинающую полнеть Тоню к конторе, где она работала секретарем-кассиршей. Вечером он приходил из-за ручья ее встречать, и они также под ручку шли домой—в свою комнатушку при пекарне.

Антонина Александровна долго искала своего мужа, не вернувшегося с войны. Наконец получила горькую весть от самого Сергея Ивановича из Минлага. Сразу начала собираться в Инту. Не просто навестить, а поселиться поблизости от мужа. Она взяла на работе расчет, оформила бронь на квартиру в Ленинграде, прописав в ней племянницу, и купила билет на поезд Ленинград — Воркута.

Было это в 1951 году...

Соседи по купе, как она говорила, ей «активно не понравились». Они были в штатском, но судя по тому, как с ними по-свойски разговаривал офицер в форме КГБ из соседнего купе, Антонина Александровна поняла, что и ее попутчики тоже офицеры, те, которые «держат под замком таких, как мой Сережка». Поначалу они проявляли интерес к белокурой попутчице. Спросили, к кому она едет. В маленькой Инте офицеры фактически были сослуживцами, знали друг друга. Вопрос естественный, но Антонине Александровне показалось, что ее «прощупывают». Вспыхнув, она ответила: «К родным». Попросили уточнить. «Секрет»,— ответила она. Опытные кегебисты сразу поняли, что попутчица не из их круга. Они играли в преферанс, пили водку, больше не обращая на нее внимания, чему она была рада.

В Вологде один в штатском сошел. Его место занял бывалый северянин, возвращавшийся из отпуска. Он охотно отвечал Антонине Александровне на все ее вопросы. Ей было интересно узнать, что по берегам северных рек, у самого Полярного круга растут березы, елки, рябины и даже цветет черемуха.

Поезд шел медленно. Дорогу на Воркуту все еще

 

- 90 -

обкатывали. Зимой ее вспучивало, летом она местами оседала ниже критической отметки. За окном проплывали высокие заборы. По углам квадратов, обнесенных колючей проволокой, возвышались сторожевые вышки. Ближе к Инте они мелькали все чаще. Тут их уже не прятали от глаза людского, а выносили ближе к дороге. «Где-то вот за таким забором живет и мой Сережка,—думала Антонина Александровна, глядя на сооружения «северной архитектуры».—Живет— и это уже хорошо». А поезд шел все дальше и дальше на север. «Где же эта Инта? На самом краю света, что ли?»

Оставив Антонину Александровну в Инте, поезд пошел еще дальше. Моросил нудный осенний дождь, хотя по календарю была середина лета. Маленьким автобусом, с одной передней дверью, доехала она до центра поселка (Инта тогда еще не была городом). Куда идти? Ни родных, ни знакомых. Огляделась. Заметила вывеску проектного отдела комбината. Решила зайти, узнать насчет работы.

Начальник отдела Петр Андреевич увлеченно разгадывал кроссворд. Антонина Александровна с минуту стояла у порога, наблюдая, как Петр Андреевич поворачивает седую голову то влево, то вправо, бросая взгляд «по вертикали» и «по горизонтали». Вот он схватился за лоб, точно хотел из него что-то выжать. Потом стал отчаянно тереть за ухом тупым концом карандаша, произнося вслух: «Оливковое масло, употребляемое в церковной службе»?

— Елей,—подсказала Антонина Александровна.

— Точно! — обрадовался подсказке Петр Андреевич, ничуть не смутясь тем, что его застали за таким занятием. — Елей! — Он вписал слово в клеточки и повернулся к Антонине Александровне. — Кроссворд занятный попался. Не увлекаетесь?.. Слушаю вас... Так... Проектировали горное электрооборудование? Так это же великолепно! Нет, вы не представляете, как это великолепно! Вольнонаемные специалисты нам нужны позарез.

Он вышел из-за стола и усадил Антонину Александровну в мягкое кресло, сам сел в другое напротив.

В первую же минуту Петр Андреевич обрушил на Антонину Александровну столько восклицательных

 

- 91 -

знаков, что ей стало как-то неловко: «Великолепно! Расчудесно! Изумительно!»

— А почему бы вам не получить подъемные? Да мало ли что без вызова. Напишем вызов задним числом—и весь разговор. У нас это практикуется... Ну, а как доехали? Как Печорская дорога? Да, да, еще не обкатана. Весной, бывает, пучит... Так, интересно. Старый казах ждал заката солнышка. И что же, так и не помолился? Забавно, забавно. Вот какое у нас солнышко!.. Не спится? Ничего, привыкнете. Зато полярку будете получать. Каждые шесть месяцев прибавляется десять процентов. Пять лет — и сто процентов. Это к полуторному окладу. Рубль у нас с колесо! А отпуск! Два с половиной года проработал—полгода гуляй. Да что же я вас не спрошу: где вы остановились? Прямо сюда, заметили вывеску. И знакомых нет. Ай-я-яй! Минуточку.—Он снял трубку:—Соедините меня с домом приезжих. — Прикрыв трубку рукой:—Гостиниц у нас пока нет.—В трубку:—Вера Ивановна? Опять я беспокою вас. Да, Петя-Петушок. Приютите еще одну женщину. Запишите: Лаптева Антонина Александровна. Пожалуйста. — Положил трубку.—Вера Ивановна примет вас, как родную.

— Спасибо.

— Ну что бы мне еще сделать для вас, Антонина Александровна?

— Вы и так уж много для меня сделали.

— Ничего, ровным счетом ничего.

— Да уж одно то, что так радушно принимаете.

— Нет, я непременно что-нибудь придумаю.

— Спасибо большое.

—Ну что ж, Антонина Александровна, будем работать. На досуге разгадывать кроссворды,—рассмеялся Петр Андреевич. — Заполните документы у кадровиков. Первый отдел наведет справки. Такой порядок,—как бы извиняясь, сказал Петр Андреевич,— и за работу.

Она встала. Петр Андреевич, прежде чем проститься с новой сотрудницей, воскликнул:

— Нет, я что-нибудь должен для вас сделать, чтобы вы на всю жизнь запомнили первый день на Севере!

«Какой милый человек,—подумала Антонина

 

- 92 -

Александровна, столько лет на Севере и не очерствел».

— Уж раз вы так любезны,—сказала она,—то помогите, пожалуйста, мне встретиться с мужем.

— А что, разве этому кто мешает?—удивился Петр Андреевич.

—Колючая проволока.

—Что? Простите, я не совсем... вас понимаю.

— Мой муж—заключенный, находится здесь в лагере.

Петр Андреевич одеревенел. Он встал и ушел за рабочий стол. Выдвинул средний ящик, уставился в него взглядом, будто там был ответ, потер карандашом за ухом и наконец произнес обиженным тоном:

— Что же вы сразу не сказали? Нехорошо с вашей стороны, нехорошо. Я ведь с вами разговаривал, как с... Зачем же обманывать? Ведь это все равно всплыдобы.

— Я не собиралась вас обманывать...

Она вышла на улицу. На свежем воздухе стало легче. Мимо вели колонну заключенных. Впереди автоматчик, с боков автоматчики с собаками, сзади два автоматчика. Антонина Александровна замерла на дощатом тротуаре, цепко вглядываясь в серые лица: не мелькнет ли лицо Сережки. Трудно разглядеть знакомые черты, постаревшие на десять лет. Темп хода задавал первый автоматчик. Боковые покрикивали:

«Подтянуться! Не растягиваться!» Она вся напряглась, вытянула шею и не заметила, что за ней зорко наблюдает некто в штатском.

— Ну как, нашли кого искали? — спросил некто в штатском.

— Нет, очень быстро прошли, — простодушно ответила Антонина Александровна.

— А кого высматривали?

Антонина Александровна растерялась, но ответила с достоинством:

— Кого надо, того и высматривала. Незнакомец, показав красные корочки, сказал:

—Пройдемте.

— Куда?

— Идите рядом со мной.

Он привел ее в дом без вывески, открыл комнату

 

- 93 -

с решетками на окнах, указал на стул у порога, сам сел за стол.

— Попрошу документы.—Он говорил тихо, как врач, испытывающий слух новобранца.

Антонина Александровна подала паспорт и хотела присесть на стул, стоящий у стола.

— Сидите там.—Он указал на стул у порога.— Когда и с какой целью прибыли в расположение лагеря?

— Приехала сегодня. Только что с поезда.

— С какой целью? — повторил он вопрос. Она понимала, что с этим человеком нельзя быть откровенной, и все-таки рассказала, как проводила мужа на фронт, ждала, оплакала. Потом узнала, что он жив и находится в лагере.

Из ее рассказа он уловил самое главное, что было надо по его службе.

— Когда и от кого вы узнали, что ваш муж в лагере?

— Я получила от него письмо.

— Покажите мне это письмо. Почувствовав, что ее допрашивают, Антонина Александровна вся собралась в комок.

— Письмо показать не могу. У меня его нет. Да вы, наверно, читали его перед тем, как сдать на почту.

— Я не читаю писем заключенных.

— Не вы, так ваши сотрудники. Прошу ответить: могу я работать в проектном отделе?

— Нет.

— Почему?

— На такие вопросы мы не отвечаем.

— Странно, в Ленинграде в «Гипрошахте» могла работать, а здесь не могу.

— Теперь и в «Гипрошахте» не сможете работать.

— Может, все-таки объясните, почему?

— До сих пор вы были женой погибшего воина, а теперь — жена изменника родины. Уяснили разницу?

...Так она тогда и не встретилась со своим Сережкой. И только когда он вышел на вечное поселение, Антонина Александровна, первая из жен, приехала в Кочмес...