Предисловіе.
Неожиданно вызвали меня по телефону изъ редакціи «Возрожденія», чтобы сообщить о пріехавшей въ Парижъ изъ Польши г-же Нестеровичъ-Бергъ, желающей меня видеть, чтобы переговорить о выпускаемой ею книге, посвященной времени зарожденія и формированія добровольческой арміи, и возобновить старое, прерванное знакомство . . .
Я сталъ вспоминать: неужели это та самая сестра Нестеровичъ, которую мы въ Новочеркасске, тринадцать летъ назадъ, называли Марьей Антоновной и «нашей благодетельницей»? . . .
Мы условились о встрече и я поспешилъ въ гостиницу, где остановилась г-жа Нестеровичъ . . . Ее предупредила консьержка по телефону, и когда я подымался, она сошла ко мне навстречу . . .
«Марья Антоновна!» — сразу вырвалось у меня и мы радушно дружески поздоровались. Весь обликъ, лицо, походка ея, сразу напомнили мне те далекія уже времена начала большевизма — ноябрь и декабрь 1917 года . . . Мы разговорились. Вглядываюсь въ Марью Антоновну и подмечаю те же горящіе глаза, ту же подвижность, ту же страстность и убежденность речи и живо, ярко вспоминаю Барочную улицу въ Новочеркасске, куда сте-кались со всехъ концовъ и офицеры, и кадеты, и гимназисты для поступленія въ ряды зарождавшейся добровольческой арміи; вспоминаю постоянныя то появленія, то исчезновенія Марьи Антоновны — поездки ея изъ Новочеркасска въ Москву и обратно . . .
Самоотверженныя поездки! Героическая деятельность идейной девушки въ осиномъ гнезде большевизма — въ Москве, чтобы отыскать, одеть, снарядить и отправить офицеровъ въ добровольческую армію, вырвавъ ихъ изъ лапъ большевиковъ.
И вся эта работа — подъ угрозой обыска, ареста, разстрела, которые могли произойти ежечасно.
Все силы духа, всего существа ея, шли на эту работу.
И откуда брались силы, энергія, упорство, хладнокровіе, изворотливость и постоянное присутствіе духа у девушки-подростка!
Покинувъ Новочеркасскъ въ январе 1918 года, я уже больше не встречался съ Марьей Антоновной и не работалъ съ ней; только слышалъ что она продолжала свою прекрасную деятельность и дальше, была арестована, чудомъ спаслась, вышла замужъ.
Но и двухмесячной совместной деятельности было достаточно, чтобы навсегда осталась въ памяти огромная, необыкновенная работа Марьи Антоновны, которая отдавала себя на служеніе и спасеніе гонимаго, затравленнаго, уничтожаемаго русскаго офицерства.
Цифра числа офицеровъ, вырванныхъ ею изъ когтей большевиковъ, говоритъ сама за себя. . . .
Мы распрощались. Уходя, я уносилъ въ сердце образъ самоотверженной, сильной духомъ женщины и чувство горячей, чистой благодарности за все, что она сделала для русскаго офицера, переполняло мою душу.
И. Эрдели.