МУЗА СТРАНСТВИЙ

 

Спасибо тебе, Муза. Ты показала мне, как велика моя страна, как много мы страдаем от неустроенности жизни и человеческих отношений, по вине управителей жизнью, хвативших власть странно, как бы в награду за свое невежество и жестокость.

На шестой день путешествия с востока на запад я прибыл на земли Таврии, о которой известный поэт пел:

Ты знаешь край, где все обильем дышит,

Где реки льются чище серебра,

Где ветерок степной ковыль колышет,

В вишневых рощах тонут хутора.

Ничего подобного я не встретил. Я видел ту же роскошную, но не оплодотворенную людским созидательным трудом природу, оскверненную своим сиротством и бесхозностью. Эти земли и ее население пережили годы сплошной коллективизации (1930—33), искусственный голод 1932—34 годов, и люди тут выглядели тяжелобольными, испуганными, готовыми быть рабами за кусок хлеба, ими же взращенного.

Николаев, Херсон, Снегиревка — большие города — выглядел» смирными, тихими, испуганными пережитыми событиями. Настроение людей было, как в доме после похорон, что и было фактически так.

Пустующие беленькие хаты в селах и хуторах, с заросшими бурьяном дворами, одичавшие и бесплодные сады — все это я видел и переживал вместе с приютившим меня, нищего и голодного, народом.

Проживая в большом, изрядно обездоленном красивом селе на берегу Бурского лимана – Благовещенье — любил я

 

часами сидеть на берегу. Наблюдать рыбацкие шаланды с разноцветными чиненными парусами, добывавшими свой нелегкий хлеб.

В тот год я был по-настоящему одинок, работал токарем в машино-тракторной станции (МТС) и жил впроголодь, как все. Дорога из села в Николаев проходила по большому старому фруктовому саду. Сад был так запущен, что мне ни разу не удалось найти ни одного яблока, хотя бы упавшего на землю. Сад был бесплодным, а я постоянно с хорошим аппетитом. Какое досадное несоответствие!

Подобный разор сел юга страны я наблюдал в станицах Северного Кавказа. На Ставрополье есть село Киевка. Жил-был я там в 1960 г. На вопрос: почему школьное добротное здание одиноко стоит в степи за 2 км, жители отвечали. «Школа стояла в центре села. Но село стало маленьким после коллективизации и расказачивания земледельцев в тридцатых годах».

 

* * *

 

В зиму 1935—36 года я прошел значительную допризывную армейскую подготовку на сборах. Следующий год для меня был призывным. Опять предстояла перемена места жительства. И опять я это переживал не беззаботно и легко, но достаточно бодро и стойко.