Черная дыра

Игорь Кушаковский - главный врач сычёвской тюремной психбольницы заметно отличался от всех остальных тюремщиков - без халатов и в халатах. 35-летний, всегда модно одетый, хорошо ухоженный, он легкой походкой заходил в зону с плоским английским чемоданчиком и поднимался к себе в кабинет, куда не проникал никогда ни один больной. "Поработав" час-другой Кушаковский забегал в отделение, где он числился на полставки или же прямо, такой же легкой походкой уходил домой.

 

Кушаковский любил повторять сильно нравившийся ему тезис: "психиатрия - это черная дыра" в созвездии медицинских наук. Кушаковский был не настолько глуп, чтобы принимать всерьез политическое шаманство института им. Сербского или садистско-глумливый балаган «лечебного учреждения» в Сычёвке. Он читал Кафку, Иоаеско, Камю, Уайльда, Достоевского и Ницше и чувствовал себя неизмеримо выше "всей этой сычёвской сволочи".

Тюремное начальство он почти открыто ненавидел и считал за низость разговаривать с ними лишний раз. Почти регулярно Игорь Кушаковский слушал передачи "Голоса Америки" и мечтал о выезде в Израиль, скрывая свою мечту от всех.

Кушаковский прекрасно видел и понимал всю мерзостную сычёвскую свистопляску. Но ни разу не пошевелил и пальцем, чтобы предотвратить убийства и "кулазин", чтобы потребовал у комиссии переосвидетельствовать десятки больных, явно брошенных в сумасшедший дом за свои убеждения.

Я имел с ним знаменательную беседу:

- В ваши функции входят вопросы содержания, питания, лечения больных?

- Нет, я главным образом администратор и все эти мелочи меня не интересуют, на это есть врачи и начальник.

- Как вы, человек образованный, не хотите замечать актов варварства в этом заведении?

- А что я сделаю?

- Но ведь вы - главный врач.

- И только. Но отнюдь не Бог.

 

- Вы понимаете, что основную ответственность за убийства, избиения, глумление над человеческим достоинством будете нести вы, как главный врач.

- Я не убиваю. Я здесь ни при чем. И вы должны понимать, что все это не мною заведено, и не мне что-то менять.

- Но вы сознаете, что по вашему согласию происходит все это и вы совершаете тягчайшее преступление - преступление против человечности?

- Если б это было так, Юрий, то после таких ваших речей я приказал бы вас заколоть до    смерти? Ведь это - элементарно! Я же вас понимаю и оберегаю от многих неприятностей. Вас давно бы уже отправили на тот свет. Я лучше вас знаю этого подонка Зеленеева.     

- Но как вы можете делать исключение для меня или нескольких лиц, убивая Пронькина, Алехина, Михневича, Левитина, Володина, Хидиоова,...

- Хватит перечислять. Я все равно знаю больше вас: кого, когда и при каких обстоятельствах...

Мы расстались. Кушаковский, однако, вскоре после обыска, проведенного у него, покинул Сы-чёвку и устроился в одной из московских психиатрических клиник, а затем выехал в Израиль. Его сменил Царев. Новый главный врач был молчалив и скрытен. Ему доставляло удовольствие походить по отделениям и  лично вывернуть карманы больному, посмотреть не прячет ли больной чего в кальсонах или подолгу стоять и смотреть как шоферы чинят машину, как надзиратели обыскивают заключенных.     

Мне кажется, что долг и ответственность врача в сознании этих людей не более чем "чер- 

ная дыра". Омерзительны всякие негодяи, но нет омерзительнее негодяев интеллигентных. Около десяти лет организовывал "лечение" больных "интеллигент" Кушаковский. Оставить негодяя в покое, не осудив его преступлений, - значит поощрять  его и подобных ему на новые злодейства.

 

И здесь я позволю себе напомнить вновь заклинание Александра Солженицына из его знаменитой книги о ГУЛаге:

«... Перед страной нашей и перед нашими детьми мы обязаны  всех разыскивать и всех судить! Судить уже не столько их, сколько их преступления. Добиться, чтобы каждый из них хотя бы сказал громко:

- Да, я был палач и убийца...»

 

"... Мы должны судить публично самую идею расправы одних людей над другими! Молча о пороке, вгоняя его в туловище, чтоб только не выпер наружу - мы сеем его, и он еще тысячекратно взойдет в будущем. Не показывая, даже не порицая злодеев, мы не просто оберегаем их ничтожную старость - мы тем самым из-под новых поколений вырываем всякие основы справедливости... Молодые усваивают, что подлость никогда на земле не наказуется, но всегда приносит благополучие".