- 11 -

Сергей Ларьков, Елена Русакова, Ирина Флиге

 

СЕРГЕЙ СЕДОВ - «СЫН ВРАГА НАРОДА ТРОЦКОГО»

 

Сергей Седов, младший сын Льва Давыдовича Бронштейна и Натальи Ивановны Седовой, родился в Вене 21 марта 1908 и все дореволюционные годы жил в эмиграции с родителями и старшим братом Львом. В отличие от Льва, Сергей политикой не увлекался, и, как вспоминал позже отец, он «отчасти из прямой оппозиции [к брату] повернулся спиной к политике лет с 12-ти: занимался гимнастикой, увлекался цирком, хотел даже стать цирковым артистом»1. Детские предпочтения сменились тягой к технике, Сергей закончил Московский механический институт по специальности «автомобилизм», позднее заинтересовался теплотехникой. Он занимался научной работой, писал статьи и книги, преподавал в институтах. Был хорошим сыном и поддерживал родителей в тяжелые минуты: навещал их в ссылке в Алма-Ате, провожая в эмиграцию, доехал с ними до Одессы (сам предпочел остаться в СССР).

О судьбе Сергея Львовича Седова долгое время строились лишь смутные догадки. Составители и издатели «Дневников и писем» Л.Троцкого дают о нем такую справку: «С.Л.Седов (1908-1937), младший сын Троцкого, <...> в 1935 году Сергей Седов был арестован, а в 1937 г., очевидно, расстрелян. Реабилитирован в 1988»2. Сведения о гибели Сергея Львовича приводит в своей книге внучатый племянник Троцкого, внук его старшего брата Александра Давыдовича, Валерий Борисович Бронштейн: «Расстрелян в Красноярске 29.10.37 г.»3 Гибели предшествовал трагический путь Сергея Седова по тюрьмам, этапам, ссылкам и лагерям, о чем до недавнего времени

 


1 Цит. по: Троцкий Л. Дневники и письма. М., 1988. 2 апреля. С. 109. Далее ссылка на это издание: Дневники.

2 Цит. по: Дневники. С. 219.

3 Бронштейн В.Б. Преодоление. М., 2004. С. 190.

- 12 -

существовали лишь малочисленные разрозненные свидетельства. Этот путь удалось проследить с большей или меньшей степенью достоверности благодаря работе САЛарькова, сотрудника Научно-информационного просветительского центра (НИПЦ) «Мемориал» (Москва), с архивно-следственными делами, которую он провел по просьбе дочери Седова Юлии Аксельрод4.

 

В ночь с 3 на 4 марта 1935 Сергей Седов был арестован; ордер на арест и обыск по адресу: Большая Серпуховская улица, дом 46, квартира 155, - был завизирован лично наркомом внутренних дел Ягодой5.

При обыске «взято для доставления в Главное Управление Государственной Безопасности следующее: 1) Большое количество рукописей, рукописных материалов и печатных материалов Льва Давыдовича Троцкого, являющихся по заявлению арестованного Седова архивом Троцкого, охватывающим период 1918-1927 год (даты приблизительные). 2) Личная переписка Седова с Троцким в том числе и телеграммы, во время пребывания Троцкого в Алма-Ате и заграницей. 3) Большое количество разных фотоснимков Троцкого. 4) Записные книжки и адреса, записанные Седовым. 5) Гнусный контрреволюционный пасквиль, обнаруженный в красной папке, в которой хранились разные вышивальные рисунки. Папка лежала в чемодане. 6) Клинок, грамота ЦИК СССР о награждении Троцкого орденом Кр[асного] Знамени, штык и именной нож Троцкого»6. Сразу отметим, что в деле нет никаких документов, по которым можно было бы установить судьбу всего изъятого. Представляет интерес запись оперативника о заявленной Седовым жалобе на «неправильности, допущенные при обыске и заключающиеся, по мнению жалобщика, в том, что обнаруженный "пасквиль" ему был предъявлен в конце обыска». Не исключено, что жалоба Седова связана с тем, что во время обыска этот документ был ему подброшен.

 


4 Копии материалов и выписки из архивно-следственных дел СЛ.Седова (1935 г. и 1937 г.), Г.М.Рубинштейн (1937 г.). М.И.Рубинштейна (1951 г.) и Р.Е.Рубинштейн (1951 г.) хранятся в Архиве НИПЦ «Мемориал» (Москва): Ф.1. Оп.4: Седов; Ф.1. Оп.4: Г.М.Рубинштейн; Ф.1. Оп.4: М.И.Рубин штейн; Ф.1. Оп.4: Р.Е.Рубинштейн.

5 Ордер №2348 от 3.03.1935 г. на арест и обыск. ЦА ФСБ РФ. Д.Р- 33640. Т.З. Л.78.

6 Протокол обыска от 4.03.1935. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-33640. Т.З. Л.79. Здесь и далее при цитировании сохраняется стиль, орфография и пунктуация документов.

- 13 -

Из «Анкеты арестованного» (она заполнялась следователем или дежурным оперативником со слов арестованного)7 можно почерпнуть некоторые биографические сведения, правда, в редакции следственных органов. В графе «Место службы и должность или род занятий» указано: «Преподаватель. До 19 февраля работал в Московском Авиационном Ин-те и по совместительству Дирижабельный учебный комбинат». «Социальное происхождение: отец журналист-литератор Л.Д.Троцкий». «Социальное положение - служащий, до революции - учащийся, после революции - учащийся и служащий». В графе «Партийность» - «Беспартийный», «Национальность» - «Русско-еврейская», «в белых и др. к.-р. армиях, участие в бандах и восстаниях против Соввласти» - «не служил». «Состав семьи: Генриетта Михайловна Рубинштейн - жена, студентка Текстильного ин-та. Маросейка 13, кв. 12. Троцкий Л.Д. - отец, живет во Франции, Троцкая Н.И. - мать - живет во Франции, Седов Л.Л. - брат, живет во Франции. Гребнер 03. бывшая жена, библиотекарь Б. Серпуховская, д. 46 кв. 155».

В графе «Каким репрессиям подвергался при Соввласти: судимость, арест и др. (когда, каким органом и за что)» записано: «Несколько обысков и вызывался на допрос в ОГПУ». Когда это было, в связи с чем - не указано.

Далее в деле - «Квитанции» комендатуры АХУ (административно-хозяйственного управления) НКВД - «о приеме от Седова 301 рубля 13 копеек», «о приеме от Седова паспорта и военного билета», в другой квитанции: <«...> подушка, одеяло, простыня, часы на руку никелированные, кашне...»

На первом допросе следствие интересовала связь Седова с отцом. Сергей Львович не скрывал, что ездил к отцу в Алма-Ату и проводил родителей и брата до Одессы при их отъезде за границу. Следователь спросил, передавал ли Троцкий через сына что-либо своим единомышленникам в Москву. Седов ответил, что несколько писем в Москву привозил, но их содержания не знает, а кому передавал - не помнит. Однако после предъявления показаний Б.Н.Розенфельда он подтвердил, что именно Розенфельду он письма и передавал8.

Борис Николаевич Розенфельд (1908-1937) - племянник Л.Б.Каменева (Розенфельда), женатого на сестре Л.Д.Троцкого

 


7 См. Приложение 1, с.44 наст. изд.

8 См. Приложение 2, с.47 наст. изд.

- 14 -

Ольге. Арестован в Москве 31 января 1935. Постановлением Особого Совещания при НКВД СССР 14 июля 1935 года приговорен к 5 годам ИТЛ по «Кремлевскому делу», вторично арестован в Белбалтлаге, этапирован в Москву, 12 июля 1937 года ВК ВС СССР приговорен к расстрелу, расстрелян 13 июля.

Только 20 марта, через 16 дней после ареста и помещения Седова в тюрьму (вероятно, в Бутырскую), сотрудник госбезопасности, <«...> рассмотрев следственный материал [то есть протокол единственного на тот момент допроса. - С.Л.] по делу №910 и приняв во внимание что гр. Седов Сергей Львович достаточно изобличается в том, что он является участником к-р террористической организации постановил: гр. Седова С.Л. привлечь в качестве обвиняемого по ст.ст. 58-8 и 58-11 УК, мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержание под стражей»9.

Постановление было предъявлено Седову 25 марта. А 2 апреля 1935 в дневнике жившего во Франции Троцкого появилась запись: «От младшего сына, Сережи, профессора в технологическом институте, прекратились письма, в последнем он писал, что вокруг него сгущаются какие-то тревожные слухи10. Очевидно, и его выслали из Москвы. <...> Младший сын <...> много работал, стал профессором, выпустил недавно, совместно с другими инженерами, книгу о двигателях11. Если его действительно выслали, то исключительно по мотивам личной мести: политических оснований не могло быть! Для характеристики бытовых условий Москвы: Сережа рано женился; жили они с женой несколько лет в одной комнате, оставшейся им от последней нашей квартиры, после нашего выезда из Кремля. Года полтора тому назад Сережа с женой разошелся; но за отсутствием свободной комнаты они продолжали жить вместе до последних дней. Вероятно, теперь только ГПУ развело их в разные стороны... Может быть, и Лелю сослали? Это не исключено!»12.

Тревога родителей нарастала. 3 апреля Лев Давыдович записал в дневнике: «Я явно недооценил непосредственный практический

 


9 Постановление об избрании меры пресечения. ЦА ФСБ РФ. Д.Р- 33640. Т.З. Л.84.

10 См. Приложение 11, с. 107 наст. изд.

11 Вероятно, имеется в виду книга: Седов С.Л., Мезин И.С., Черномордик Б.М. Легкие газогенераторы автотракторного типа. [Л.], 1934.

12 Цит. по: Дневники, 2 апреля 1935. С. 108-109. Леля - Ольга Эдуардовна Гребнер, первая жена Сергея Седова, - ее фамилии, имени и отчества, равно как и дальнейшей судьбы, издатели дневников Троцкого не знали.

- 15 -

смысл заявления о "подонках троцкистах"; острие "акции" снова направлено на этот раз против лично близких мне людей. Когда я вчера вечером передал письмо от старшего сына из Парижа Н[аталье], она сказала: "Они его [Сергея] ни в коем случае не вышлют, они будут пытать его, чтоб добиться чего-нибудь, а затем уничтожат". <...> С какой непосредственностью и проникновенностью Н[аталья] представила Сережу в тюрьме: ему должно быть вдвойне тяжело, ибо его интересы совсем вне политики, и у него, поистине, в чужом пиру похмелье. Н[аталья] вспомнила даже Барычкина: "отомстит он ему теперь!"»13

«Барычкин - бывший мытищинский (под Москвой) рабочий, окончательно испортившийся и исподличавшийся в ГПУ. Кажется, в 1924 он попался в растрате, но Ягода "спас" его и тем превратил в раба. Этот Барычкин когда-то часто сопровождал меня на охоту и рыбную ловлю и поражал смесью революционности, шутовства и лакейства. Чем дальше, тем антипатичнее становился он, и я отделался от него. Он жаловался плаксиво <...>: "Не берет меня больше Л.Д. <...> на охоту..." После этого <...> он попался в растрате и, в качестве прощенного, демонстративно проявлял ненависть к оппозиции, чтоб оправдать доверие начальства.

Когда меня высылали из Москвы, он нагло вошел в квартиру, не снимая верхнего платья. - Вы почему в шапке? - сказал я ему. Он вышел молча с видом побитой собаки. На вокзале, когда "гепеуры" несли меня на руках, Лева кричал: "Смотрите, рабочие, как несут Тр." Барычкин подскочил к нему и стал зажимать рот. Сережа ударил с силой Барычкина по лицу. Тот отскочил, ворча, но истории не поднял... Вот по этому поводу Н[аталья] и сказала: "припомнит он теперь Сереже..."»14

Следующая запись дневника, 5 апреля 1935, почти вся посвящена Сергею Седову. «Сейчас мы ждем вестей о Сереже, - ждет особенно Н[аталья], ее внутренняя жизнь проходит в этом ожидании. Но получить достоверное известие не просто. Переписка с Сережей и в более благополучные времена была лотереей. Я не писал ему вовсе, чтоб не дать властям никакого повода придраться к нему. Только Н[аталья], и притом только о личных делах. Так же отвечал и Сережа. Были долгие периоды, когда письма переставали приходить вовсе. Затем внезапно прорывалась открытка, и переписка восстанавливалась на некоторое время. После последних событий (убийство Кирова

 


13 Цит. по: Дневники, 3 апреля 1935. С.109-111.

14 Цит. по: Дневники, 3 апреля 1935. С.Ш.

- 16 -

и пр.) цензура иностранной корреспонденции должна была стать еще свирепее. Если Сережа в тюрьме, то ему, конечно, не дадут писать за границу. Если он уже в ссылке, то положение несколько более благоприятно, однако все зависит от конкретных условий. <...> Об аресте Сережи мог бы написать кто-нибудь из близких. Но кто? Не осталось, видимо, никого. <...> Н[аталья] заговорила (после большого перерыва) снова о Сереже. "Чего они могут потребовать от него? Чтоб он покаялся? Но ему не в чем каяться. Чтоб он "отказался" от отца?.. В каком смысле? Но именно потому, что ему не в чем каяться, у него нет и перспективы. До каких пор его будут держать?" <...> Мы говорили о Сереже. На Принкипо15 обсуждался вопрос о его переезде за границу. Но куда и как? Лева связан с политикой кровью, и в этом оправдание его эмиграции. А Сережа связался с техникой, с институтом. На Принкипо он томился бы. К тому же трудно было загадывать о будущем: когда наступит поворот? в какую сторону? А если со мной что приключится за границей? Было страшно отрывать Сережу от его "корней". Зинушку16 вызвали за границу для лечения - и то трагически кончилось. Н[аташу] томит мысль о том, как тяжело чувствует себя Сережа в тюрьме (если он в тюрьме), - не кажется ли ему, что мы как бы забыли его, предоставили собственной участи. Если он в концентрационном лагере, на что надеяться ему?»17

10 апреля Троцкий записал: «О Сереже никаких вестей и, может быть, не скоро придут. Долгое ожидание притупило тревогу первых дней»18. И 27 апреля: «О судьбе Сережи все еще никаких вестей»19.

Очередной допрос на Лубянке состоялся только через полтора месяца после предъявления обвинения. Следователя интересовали связи Сергея Седова с Борисом Розенфельдом. Сергей знал его с детства (они одногодки). На вопрос, снабжал ли Седов Розенфельда нелегальной троцкистской литературой, Сергей Львович ответил, что так называемую «платформу»20 он передал Розенфельду в 1927 или 1928 годах, о других «нелегальных документах»: «не помню», а после 1928 года - «не передавал». Следователь: «С кем из лиц, ведущих нелегальную троцкистскую работу, Вы поддерживали связи до Вашего

 


15 Принкипо - остров в Мраморном море, где располагалась вилла Троцкого во время его пребывания в Турции в 1929-1933.

16 Дочь Л.Д. от первого брака, покончила с собой в Берлине в 1933.

17 Цит. по: Дневники, 5 апреля 1935. С.114-115.

18 Цит. по: Дневники, 10 апреля 1935. С. 119.

19 Цит. по: Дневники, 27 апреля 1935. С. 123.

20 Речь идет о «платформе - 83-х», базовом документе оппозиции 1927 года.

- 17 -

ареста?» - и записал в протокол: «По 1928 г. включительно я вел активную троцкистскую работу, выполняя различные поручения своего отца Л.Д.Троцкого, и на этой почве встречался с рядом лиц, проводивших нелегальную работу. После 1928 года я никакой нелегальной работы не вел и с лицами, ведущими таковую, не встречался». Следователя почему-то перестают интересовать эти «лица», он применяет обычный прием давления: «Вы говорите неправду. С Б.Н.Розенфельд[ом] Вы обсуждали практические способы борьбы с руководством ВКП(б) после 1928 года. Следствие предлагает дать правдивый ответ». Седов: «Таких разговоров я не помню. Возможно, что в начале 1929 года я с Б.Н.Розенфельд[ом] вел троцкистские разговоры, но практических способов борьбы с руководством ВКП(б) мы не намечали». Следователь настаивает: «В разговорах с Б.Розенфельд[ом] высказывали ли Вы враждебное отношение к тов. Сталину?» - «Нет, не высказывал, так как никакого враждебного чувства персонально к Сталину я никогда не питал». - «Вы даете заведомо ложные показания. Арестованный по делу о подготовке убийства тов. Сталина Бор. Розенфельд показал, что намеревался при Вашей помощи осуществить это убийство. Следствие настаивает на правдивых показаниях». Седов: «С Борисом Розенфельд[ом] я об убийстве Сталина никогда не говорил»21. Несмотря на противоречия в показаниях, следствие не проводило очных ставок, с основанием предполагая, что Сергей Седов показаний не изменит.

В начале мая родители получили какие-то известия. Вот запись Троцкого от 8 мая: «Из Москвы через Париж сообщают: "Вам уже, конечно, писали по поводу их маленькой неприятности". Речь явно идет о Сереже (и его подруге). Но нам ничего не писали, вернее, письмо погибло в пути, как большинство писем, даже совершенно невинных. Что значит "маленькая" неприятность? По какому масштабу "маленькая'? От самого Сережи вестей нет. <...> совершенно ясно, что дело идет о политической ситуации, как она сложилась для Сережи после убийства Кирова и связанной с этим новой волны травли <...>. Нетрудно себе действительно представить, что приходится ему переживать - не только на собраниях и при чтении прессы, но и при личных встречах, беседах и бесчисленных провокациях со стороны мелких карьеристов и прохвостов22. Следующая запись, от 23 мая, совсем короткая: «О Сереже по-прежнему никаких вестей».23

 


21 См. Приложение 2, с.47 наст. изд.

22 Цит. по: Дневники, 8 мая 1935. С.130-131.

23 Цит. по: Дневники, 23 мая 1935. С.138.

- 18 -

К концу мая сомнения окончились, и 1 июня Троцкий записал в дневнике: «Три дня тому назад получили письмо от сына [Льва]: Сережа сидит в тюрьме, теперь это уже не догадка, почти достоверная, а прямое сообщение из Москвы... Он был арестован, очевидно, около того времени, когда прекратилась переписка, т.е. в конце декабря - начале января. С этого времени прошло уже почти полгода... Бедный мальчик... И бедная, бедная моя Наташа...»24

Троцкий был бы не Троцким, если бы оставил известие об аресте сына без ответа. 1 июня датируется опубликованное в июльском «Бюллетене оппозиции» «Письмо Н.И.Троцкой о сыне» (первоначально оно называлось «Письмо товарищам о сыне»)25. Публикатор Дневников и писем Троцкого Ю.Фельштинский в примечании к дневниковой записи от 1 июня настаивает, что, несмотря на название, авторство Троцкого тут несомненно26.

8 июня: «Внешним образом у нас в доме все по-прежнему. Но на самом деле все изменилось. Я вспоминаю о Сереже каждый раз с острой болью. А Н[аташа] и не вспоминает, она всегда носит глубокую скорбь в себе. "Он на нас надеялся... - говорила она мне на днях (голос ее и сейчас остается у меня в душе), - он думал, что раз мы его там оставили, значит, так и нужно..." А вышло, что принесли его в жертву. Именно так оно и есть. <...> Одно могу сказать: никогда Наташа не "пеняла" на меня, никогда, в самые трудные часы; не пеняет и теперь, в тягчайшие дни нашей жизни, когда все сговорилось против нас...»27

Последний документ архивно-следственного дела №Р-33640 датирован 4 мая 1935, но никаких данных ни о приговоре, ни об освобождении в этом деле нет. Однако приговор СЛ.Седову существовал, он оказался в одном из томов «Кремлевского дела»28, куда были подшиты решения Особого Совещания при НКВД СССР на всех, проходивших по этому делу. В специальном альбоме фотографий осужденных по «Кремлевскому делу» сохранилась и тюремная фотография.

 


24 Цит. по: Дневники, 1 июня 1935. С. 139.

25 См. Приложение 12, с.108 наст. изд.

26 См.: Дневники. Примечания. С.247.

27 Цит. по: Дневники, 8 июня 1935. С. 139-140.

28 «Кремлевское дело» - «Дело о к-р. террористических группах в правительственной библиотеке, комендатуре Кремля и др. 1935 г. Следственные материалы». Всего по «Кремлевскому делу» проходило более 100 чело век. Дело С.Л.Седова - ЦА ФСБ РФ. Д.236097. Т.23. Л.78-92.

- 19 -

Сын Троцкого был приговорен по постановлению Особого Совещания при НКВД СССР от 14 июля 1935 г.: «Слушали: Дело о СЕДОВЕ Сергее Львовиче, 1908 г.р. (сын Троцкого) [это жирно подчеркнуто карандашом] б/п, инженер. Постановили: СЕДОВА Сергея Львовича за контрреволюционную деятельность - заключить в концлагерь (Соловки), сроком на ПЯТЬ лет, сч[итая] срок с 3/3-35 г. Дело сдать в архив»29.

А спустя неделю, 20 июля, то же Особое Совещание в присутствии прокурора СССР Вышинского слушало: «Пересмотр дела СЕДОВА Сергея Львовича, приговоренного] постан[овлением] Особ[ого] Совещания] НКВД от 14/7-35 г. к заключению] в концлагерь (Соловки) сроком на ПЯТЬ лет. <...> Постановили: Во изменение прежнего постановления - СЕДОВА Сергея Львовича сослать в г.Красноярск, на тот же срок»30.

С 12 августа 1935 Сергей Львович в Красноярске - снимал комнату, искал работу, ждал свою Женюшу (Генриетту Михайловну Рубинштейн) и писал ей письма. Троцкий тем временем уже переехал в Норвегию, и фиксирует в своем дневнике новые догадки: «От Сережи и о Сереже нет ничего: весьма вероятно, что сидит в тюрьме...»31 Эта запись позволяет нам с известной долей осторожности предположить, что к моменту ее появления последние связи автора дневника с оставшимися в СССР родными окончательно оборвались. Не знал он и о расстреле сына в 1937, о чем свидетельствует фраза из его так называемого «Дополнительного заявления», написанного 24 августа 1938: «Ягода довел до преждевременной смерти одну из моих дочерей, до самоубийства - другую. Он арестовал двух моих зятей, которые потом бесследно исчезли. ГПУ арестовало моего младшего сына, Сергея, по невероятному обвинению в отравлении рабочих, после чего арестованный бесследно исчез».32

 


29 Выписка из протокола ОСО при НКВД СССР от 14 июля 1935 г. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-33640. Т.З. Л.81.

30 Копия выписки из протокола ОСО при НКВД СССР от 20 июля 1935 г. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-33578. Т.З. Л.2.

31 Цит. по: Дневники, 8 сентября 1935. С.150.

32 Цит. по: Дневники. Примечания. С.249. «Дополнительное заявление» было адресовано следователю Джозефу Пэженелю, который вел следствие по делу о смерти старшего сына Троцого Льва Седова (умер 16 февраля 1938 года в Париже в частной клинике во время аппендэктомии). Троцкий считал, что это очередная операция ОГПУ, направленная на уничтожение его окружения. Вероятно, Троцкий читал заметку «Сын Троцкого Сергей Седов пытался отравить рабочих», опубл. в газете «Правда» 27.01.1937. См. Приложение 13, с. 113 наст. изд.

- 20 -

В коллекции Троцкого33, хранящейся в библиотеке Гарвардского университета (Harvard University Library, Houghton Library, Cambridge, MA) писем Сергея позднее начала 1935 года мы не обнаружили.

 

В сентябре Сергей Седов наконец устроился на работу, в ноябре к нему приехала Генриетта. И здесь, в условиях полусвободы Красноярской ссылки, жизнь более-менее наладилась - интересная работа, любимая жена, ожидание ребенка. О работе Седова в Красноярске мы знаем из публикации К.Ф.Попова, помещенной на сайте Красноярского общества «Мемориал», следующее.

Седов был принят на Красноярский машиностроительный завод (Красмаш, иногда - Красвагонмаш) приказом от 21 сентября 1935: «Для руководства работами по газогенераторным установкам назначить в эксплуатационный отдел инженера Седова Сергея Львовича». За несколько дней до этого в Москве директор Красмаша Александр Петрович Субботин получил от А.П.Серебровского, заместителя Орджоникидзе и начальника Главзолота, задание государственной важности - впервые в стране освоить производство газогенераторных двигателей. Для этого замнаркома вручил Субботину книгу «Легкие газогенераторы автотракторного типа». По возвращении в Красноярск Субботин обнаружил одного из ее авторов - СЛ.Седова - в своей приемной ожидающим решения о приеме на работу.

Серебровский, приехавший в Красноярск, выбор директора завода поддержал, более того, он предложил секретарю крайкома партии Акулинушкину создать в Красноярске техническое бюро из ссыльных специалистов под контролем НКВД. Бюро занималось бы механизмами, которые предстояло осваивать Красмашу, - замнаркома явно имел представление об опыте особых конструкторских бюро («шарашек»). Создание бюро признали нецелесообразным, а Седова решили использовать, но не в штате, а по договору. Во исполнение этого решения «гражданин Седов С.Л. принимает на себя обязатель-

 


33 Trotsky, Leon, 1879-1940. Exile papers (bMS Russ 13.1); Trotsky, Leon, 1879-1940. Letters to Cass Canfield (bMS Russ 13.8) Trotsky, Leon, 1879-1940. Letters to Sara Weber (MS Russ 48); Trotsky, Leon, 1879-1940. Soviet papers and related collections (bMS Russ 13). Leon, 1879-1940. Exile papers (bMS Russ 13.1); Trotsky, Leon, 1879-1940. Letters to Cass Canfield (bMS Russ 13.8); Trotsky, Leon, 1879-1940. Letters to Sara Weber (MS Russ 48) Trotsky, Leon, 1879-1940. Soviet papers and related collections (bMS Russ 13).

- 21 -

ство провести на заводе работу по переводу выпускаемых теплоходов на газогенераторный газ. <...> Работа <...> рассчитана на 12 месяцев, и за ее выполнение Красмашвагонстрой выплачивает Седову С.Л. десять тысяч рублей». Кроме того, Седову была выдана прозодежда, обеспечены больничные и отпускные.

Первые два газогенератора, изготовленные под руководством Седова, были установлены на речные суда, и их испытания дали хорошие результаты, а для нужд золотодобывающих предприятий было заказано семь газогенераторов. Дальнейшую работу над газогенераторными двигателями прервал арест Седова.

Субботин пытался через Серебровского освободить необходимого заводу специалиста, но Серебровский отказал в помощи: «если взяли - хорошо сделали» (а через год «возьмут» и Серебровского). Надо отдать должное смелости и порядочности Субботина: он приказал выплатить жене Седова заработанные ее мужем деньги. Резолюция Субботина в бухгалтерию на стандартном заявлении Генриетты Михайловны Рубинштейн была вызывающе смелой по содержанию: «Прошу вас произвести расчет с тов. Седовым и деньги не задерживать». Генриетта Михайловна получила 993 рубля (в доносе на Субботина было сказано: «когда на заводе хронически задерживалась зарплата рабочим»)34.

Павел Дмитриевич Акулинушкин (1899-1937), секретарь Красноярского крайкома ВКП(б). Арестован в Красноярске 9 июля 1937 года. Военной Коллегией Верховного Суда СССР 29 октября 1937 приговорен к расстрелу. Расстрелян в Москве 30 октября 1937.

Александр Павлович Серебровский (1884-1938), заместитель народного комиссара тяжелой промышленности. Арестован 23 августа 1937. Военной Коллегией Верховного Суда СССР 8 февраля приговорен к расстрелу. Расстрелян 10 февраля 1938.

 


34 Информация о событиях на Красмаше пересказана нами по публикациям К.Ф.Попова и А.С.Ильина, размещенным на сайте Красноярского общества «Мемориал»: memorial.krsk.ru. См. также: Попов К.Ф. Виновным себя не признал // Красноярск, Амальгама, 2001; Ильин А.С. Директор Субботин: Бывший матрос // Городские новости (Красноярск). 1998. 6 февраля. С. 12. Директор Субботин: Кадровая революция // Городские новости (Красноярск). 1998. 17 февраля. С.5.

- 22 -

* * *

 

Если до весны 1936 года биография Седова (рождение, детство в эмиграции, школа, институт, работа, любовь, женитьба, арест, ссылка) просматривается и выстраивается с большей или меньшей степенью подробности и находит подтверждение в анкетах, воспоминаниях, архивно-следственных документах, то с весны 1936 мы имеем возможность восстановить только общую канву событий. В мае-июне 1936 арестован в Красноярске, отправлен в лагерь на Воркуту, откуда в феврале 1937 этапирован в Красноярск на новое следствие, в октябре 1937 расстрелян.

Поиск сведений о судьбе Седова с весны 1936 оказался затруднен спецификой гулаговских документов. Умышленные или неумышленные фальсификации, неграмотность и небрежность громоздят одну дату на другую, перечеркивают третью, «убытия» не совпадают с «прибытиями» и т.д. Неизвестна и точная дата ареста С.Седова: К.Ф.Попов без ссылки на источник указывает 16 июня, Генриетта Рубинштейн на допросе в 1938 году - 17 июня35, а в жалобе 1954 года - «май 1936»36. К сожалению, найти материалы следственного дела пока не удалось.

Единственные официальные сведения по делу 1936 года содержатся в архивной справке УИН Минюста РФ по РК, составленной по данным учетной картотеки:

«...Седов Сергей Львович 1908 года рождения, уроженец г.Вена, 26 мая 1936 года был осужден Особым Совещанием НКВД за контрреволюционную троцкистскую деятельность на 5 лет лишения свободы с началом исчисления срока с 26 мая 1936 года.

03 июля 1936 года прибыл из Красноярской тюрьмы в Ухт-печлаг НКВД <...»>37

Кроме С.Седова, весной 1936 года в Красноярске арестованы, осуждены и отправлены в лагеря еще два сотрудника Красмаша: Закс и Шауб. Они не проходили по одному делу (Закс осужден 15 сентября, даты осуждения Шауба мы не знаем). Тем не менее обратим внимание на некоторые особенности этого дела и приговора - все трое повторники, маркированы как «троцкисты», получили по меркам 1936 года мягкий приговор - 5 лет. И, при всем несогласовании дат ареста

 


35 Протокол допроса Г.М.Рубинштейн от 22.07.1938. ЦА ФСБ РФ. Д.Р- 13733. Л.16. См. Приложение 6, с.55 наст. изд.

36 Жалоба Г.М.Рубинштейн Верховному Прокурору СССР. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-13733. Л.51-53. См. Приложение 7, с.59 наст. изд.

37 Архивная справка №610 от 27 сентября 2004. Архив НИПЦ «Мемориал» (Москва).

- 23 -

и осуждения Седова, очевидно, что постановление Особого Совещания НКВД от 26 мая вынесено стремительно (скорее всего, до ареста) - через несколько дней после ареста он уже отправлен в лагерь38. Генриетта Михайловна считала, что этим «постановлением особого совещания Седову была заменена ссылка 5 годами заключения в ИТЛ...»39

Рафаил Самуилович Закс (1911-1937), экономист. Племянник Зиновьева. С 17.03.1935 работал на Красмаше инженером, затем заведующий плановым отделом ЖКУ Красмашстроя.

Андрей Васильевич Шауб (7-1937) немец, из дворян. Бывший владелец медеплавильного завода в Санкт-Петербурге. В 1931 арестован в Иркутске. Позднее был начальником отдела эксплуатации Красмаша.

Все трое работали на Красмаше. Вскоре после их отправки по лагерям, в августе, на Красмаше начала раскручиваться кампания разоблачений «вредителей»: 4 августа арестовали главного механика Н.Н.Грачева, 22 газета «Красноярский рабочий» поместила статью, где описывались действия на Красмаше неких «вредителей» и «эксперименты» Седова с газогенераторами40, а 23 августа 1936 на городском партактиве Субботина обвинили в потакательстве троцкистам41.

Аресты инженерно-технических работников на Красмаше продолжались до весны 1937 года: руководитель программы судостроения А.В.Телегин, инженер Е.И.Дорохов, инженер П.Я.Буянов-ский, заместитель Седова Б.Е.Рогозов, инженер В.Ф.Александрова, начальник финансовой части Г.Б.Берлин, начальник технического отдела С.С.Раввин, конструктор Р.К.Рагимов, новый главный механик, сменивший на этой должности Грачева, И.И.Кутузов, затем инженеры

 


38 Допрос Г.М.Рубинштейн от 22.07.1938. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-13733. Л. 16; Жалоба Г.М.Рубинштейн Верховному Прокурору СССР. ЦА ФСБ РФ. Д.Р- 13733. Л.51-53. См. Приложения 6, 7, с.55, 59 наст. изд.

39 Допрос Г.М.Рубинштейн от 08.04.1939. Цит. по: Бирюков А. Неудаленные корни, или Джоконда из Ягодного // Мир Севера. 2004. №1. С.28.

40 Без критики нет бдительности // Красноярский рабочий. 1936. 22 августа.

41 См.: Попов К.Ф. Указ. соч.

- 24 -

Н.А.Шатунов и Н.В.Бурмакин и другие. Всего по «делу Красмаша» было арестовано около 100 человек42.

Мы не можем точно сказать, как выстраивался сценарий этого дела: может быть, уже в августе 1936, может быть, позднее; понятно лишь, что к концу января 1937 дело Красмаша уже окончательно сложилось как «контрреволюционная террористическая и диверсионная организация» на заводе Красмаш, которую создали сын Троцкого Седов и племянник Зиновьева Закс. Так она и была представлена собкором из Красноярска в газете «Правда»43.

К февралю 1937 сценарий готов, члены «организации» арестованы и от многих уже получены необходимые показания44. Не хватает только главных действующих лиц: главы организации, «отравителя рабочих» Седова, диверсанта Закса и агента немецкой разведки Шауба. Их берут на этапы из разных лагерей, и в апреле все трое оказываются под следствием в Красноярской тюрьме.

В Красноярск Сергей Седов был этапирован из Ухтпечлага 23 февраля 1937 через Котласский пересыльный пункт и Бутырскую тюрьму45. В справке к «Обвинительному заключению» указано, что он содержится под стражей в Красноярской тюрьме с 1 апреля, но «анкета арестованного» заполнена только 22 апреля, и тогда же состоялся первый допрос.

В «Анкете арестованного»: место жительства - «г.Красноярск, а последнее время находился в к[онцентрационных] лагерях (Воркута)46», место службы, тем не менее, - «инженер-консультант по газогенераторному строению Красмашвагонстроя». В графе «Социальное происхождение» запись - «сын Троцкого - врага народа». Графа «Состав семьи» указывает на то, что Сергей Львович каким-то образом узнал о рождении дочери - не исключено, что от следователя в момент заполнения анкеты - (имени ребенка Седов не знал):

 


42 Из письма А.С.Ильина в Научно-информационный центр (НИЦ) «Мемориал» (СПб.) от 20.11.2005.

43 Пухов К. Сын Троцкого Сергей Седов пытался отравить рабочих // Правда. 1937. 27 января. См. Приложение 13, с.113 наст. изд.

44 Протоколы всех этих допросов подшиты в следственное дело С.Л.Седова, хранящееся в ЦА ФСБ РФ. Р-33578.

45 Архивная справка №610 от 27 сентября 2004. Архив НИПЦ «Мемориал» (Москва).

46 До 1938 Воркута входила в Ухтпечлаг.

- 25 -

«Жена Генриетта Михайловна Рубинштейн 26 лет проживает в г.Москве и дочь 1 года с ней же»47.

Седова допрашивали пять раз (22 апреля, 14, 16 и 17 мая и 6 июня) и устроили ему пять очных ставок. На первом допросе следователя интересовали связи Седова с отцом и особо - получение от него денег: да, деньги получал регулярно, но только до 1931 года, потом всего два раза, по 200 рублей. На втором допросе следователь пытался уличить его в связях со ссыльными троцкистами в Красноярске, но Сергей Львович не дал требуемых признаний в злонамеренности таких связей. Столь же неудачен для следователя был и следующий допрос: политические взгляды Седова не контрреволюционны, а некоторые свои высказывания на политические темы Седов считает обычным обменом мнениями без намерения свержения советского строя. 17 мая следователь пытался обвинить Седова в срыве стахановского движения на заводе - опять безуспешно.

 

Седова обвиняли не только в ведении «разговоров антисоветского содержания», но и во «вредительско-диверсионной деятельности на Красмаше, в создании там террористической группы»48. Показания, подготовленные против Седова, были выбиты следствием еще в ноябре-декабре из Дорохова, в январе из Рагимова, в феврале из Раввина, Шатунова и Берлина, а в марте - из Закса, Телегина и Рогозова.

5 июня состоялась очная ставка Седова с Бурмакиным: Седов не подтвердил его показаний. На следующий день на допросе следователя уже больше интересовал директор завода Субботин: разговор шел о том, как он брал Седова на работу, об устройстве на завод жены Седова, которую Субботин готов был взять чертежницей. На этом, последнем допросе следователь наконец задал главный вопрос: «Признаете ли Вы себя виновным?» - и получил категорический отрицательный ответ. Зря отец Сергея Львовича сокрушался по поводу отсутствия у сына внутренней пружины49, - Сергей оказался просто

 


47 Анкета арестованного. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-33578. Т.2. Л.1-1об. См. Приложение 3, с.49 наст. изд.

48 К делу был приобщен «Акт отряда пожарной охраны завода "Красмаш"» от 1 апреля 1936 года. В акте Седов не упоминался, но теперь его обвинили в поджоге, т.е. «диверсии».

49 «Будь у Сережи активный политический интерес, дух фракции - все эти тяжелые переживания оправдывались бы. Но этой внутренней пружины у него нет совершенно. Тем тяжелее ему приходится...» Цит. по: Дневники. 8 мая 1935. С.130-131.

- 26 -

мужественным человеком, куда более мужественным, чем многие из тех, что этот «дух» и эту «пружину» вроде бы имели.

Не добившись от Седова признательных показаний, следствие заходит в тупик. Вероятно, именно в это время у следствия возникает новая идея - назначить на роль руководителя этой уже «готовой» организации Субботина. 10 января Субботина исключили из членов ВКП(б), и 16 июня он был арестован50.

Перерыв следствия для Сергея Львовича тянулся до 23 июня. 23-го - сразу три очные ставки: с Берлиным, Рагимовым и Раввиным, но Седов категорически отрицал трактовку их показаний о готовящихся диверсиях и терроризме; так же проходила на другой день и очная ставка с Рагимовым.

В 1988 Верховный Суд СССР констатировал: «Седов категорически отрицал предъявленное ему обвинение, на очных ставках <...> показания [против себя] не подтвердил. Он показал, что подпольной троцкистской работы не проводил, связей с троцкистскими элементами не поддерживал, в террористические группы не входил. Вместе с тем он считал, что режим власти <...> нуждался в изменении, в связи с чем допускал критические суждения исключительно из потребности в обмене мнениями. Однако враждебных целей он при этом не преследовал»51.

Но это - в 1988.

А в 1937, 25 июля, следователь предъявил Седову «Постановление об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения». Ему инкриминируются «преступления, предусмотренные ст. 58 пункт 1а УК РСФСР ["измена Родине"], 58 пункт 8 ["шпионаж"], 58 пункт 9 ["диверсия"] и 58 пункт 11 ["контрреволюционная организационная деятельность"]». В этот же день, «вдогонку», предъявляется дополнительное обвинение по пункту 7 той же 58-й - «вредительство».

30 июля следователь Плоткин составил обвинительное заключение, в котором предлагалось передать дело на рассмотрение Военной Коллегии Верховного Суда СССР. 31 июля «Обвинительное заключение» было утверждено начальником УНКВД Красноярского края. В прилагаемой справке указывалось, что вещественных доказательств по делу нет, а материалы на других обвиняемых выделены из

 


50 Следствие по делу Субботина тянулось более года, 13 июля 1938 на заседании ВК ВС СССР Субботин «виновным себя не признал и заявил, что на предварительном следствии он себя и других лиц оговорил». См.прим. 34.

51 Постановление №193-88 Пленума Верховного Суда СССР от 28 сентября 1988. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-33578. Т.2. Л.322-324.

- 27 -

дела Седова. И 12 августа Седову предъявлен протокол об окончании следствия.

 

Справка по делу С.Л.Седова включается в «список» Красноярского УНКВД, направленный в Москву, в Наркомат внутренних дел, где Седова, в свою очередь, включают в очередной «Список лиц, подлежащих суду Военной Коллегии Верховного Суда Союза СССР»52 (Красноярский край). В этом документе значится 68 человек. 61 из них отнесен НКВД к «1-й категории» - расстрелу; в их числе Сергей Седов и проходившие с ним по одному делу Г.Б.Берлин, Н.В.Бурмакин, П.Я.Буяновский, Н.Н.Грачев, Е.И.Дорохов, Р.С.Закс, И.И.Кутузов, С.С.Раввин, Р.Рагимов, Б.Е.Рогозов, А.В.Телегин, Н.А.Шатунов, А.В.Шауб.

3 октября 1937 Красноярский список был завизирован Сталиным, Молотовым и Кагановичем53.

28 октября в Красноярске выездная сессия Военной Коллегии Верховного Суда провела «подготовительное заседание» по всем делам, в том числе и по делу Седова. При этом из обвинений был исключен пункт «вредительство».

Днем 29 октября 1937 на заседание выездной сессии ВК ВС доставили Сергея Львовича Седова. Дело слушалось в закрытом судебном заседании, без участия обвинения и защиты и без вызова свидетелей.

Судебное заседание заняло 15 минут: было зачитано обвинительное заключение, получен твердый ответ Седова: «Виновным себя ни в чем не признаю», зачитан приговор к высшей мере наказания. В полночь приговор был приведен в исполнение54.

В один день с Седовым были осуждены и в ту же ночь расстреляны: Буяновский, Бурмакин, Грачев, Закс, Раввин, Рогозов, Телегин и Шатунов. Точнрй даты осуждения и расстрела Берлина, Дорохова, Кутузова, Рагимова и Шауба установить не удалось. Не удалось установить и место захоронения казненных. По данным Красноярского «Мемориала», единственное известное место захоронения расстрелянных в 1937-1938 годах - деревня Коркино в окрестностях Красноярска. В начале 1960-х точное место было утрачено

 


52 Эти списки уже в наши дни получили название «Сталинских расстрельных списков» и выпущены «Мемориалом» на CD-диске: Жертвы политического террора в СССР: Изд. 3-е, перераб. и доп. М., 2004.

53 АП РФ. Оп.24. Д.411. Л.188. См.: http://stalin.memo.ru/spiski/tomi03.htm.

54 См. Приложение 4, с.51 наст. изд.

- 28 -

* * *

 

До 1934 С.Л. Седов несколько лет жил с Ольгой Эдуардовной Гребнер (Лелей) в комнате на Большой Серпуховской улице в Москве. О.Э.Гребнер была Седову близким и надежным другом, поддерживала Сергея в годы учебы, а когда Сергея арестовали, носила в тюрьму передачи, хотя к этому времени Седов был женат на Генриетте Михайловне Рубинштейн. О своих отношениях с сыном Троцкого Ольга Эдуардовна рассказала историку ДАВолкогонову55. В комнате Ольги Эдуардовны жил и племянник Сергея, сын старшего брата, Льва Седова, и его первой жены Анны Рябухиной Люлик (его звали, как отца и дедушку, - Лев), - вероятно, ребенок остался с ними, когда Анну отправили в ссылку. В письмах Сергея к матери и к брату он регулярно пишет о мальчике, понимая, что мальчик этот, в сущности, в Москве обречен, что Люлика необходимо переправить за границу к отцу или к старикам56. Что стало с 8-летним Львом Львовичем Седовым после ареста Сергея и отправки в ссылку Ольги Гребнер, - установить не удалось. А об Ольге Сергей продолжал в меру своих сил заботиться даже из Красноярска, где у него долго не было ни работы, ни жилья, ни денег: он не один раз просил Генриетту получить его зарплату в МАИ, гонорары в журналах и отправить Леле в Воронеж, где у нее тоже не было ни работы, ни жилья, ни средств к существованию...57

В июле 1934 в Сочи приятель Сергея кинооператор Андрей Болтянский58 познакомил его со своей женой - студенткой Московского текстильного института Генриеттой Рубинштейн. Роман с ней у 26-летнего Сергея развивался стремительно, и в ноябре 1934

 


55 О встречах с О.Э.Гребнер и ее рассказ о Сергее Седове см.: ВолкогоновДА. Троцкий. М., 1999. Кн.Н. С.162-163.

56 См. Приложение 11, с. 79, 94, 95, 99, 100, 104.

57 См. наст, изд., с. 147, 148, 188, 207, 209, 215, 218.

58 Болтянский Андрей Григорьевич (1911-1985), советский деятель кинотехники, кандидат технических наук. В 1934 закончил операторский ф-т ГИКа, работал оператором комбинированных съемок на «Мосфильме». Участвовал в разработке новых методов комб. съемок, применил их в фильмах «Волга-Вогла» (1938), «Светлый путь» (1940) и др. Будучи научным руководителем лаборатории стереокино НИКФИ, участвовал в разработке системы стереоскопической съемки и проекции (1947). По этой системе им были сняты стереофильмы «В аллеях сада» (1952), «Алеко» (1954), «Белый пудель» (1955). С 1959 руководил лабораторией съемочной техники НИКФИ. Автор (совместно с Н.А.Овсянниковой) системы «Стерео-70», за которую НИКФИ в 1991 был отмечен Американской академией кинематографических искусств и наук премией «Оскар» в номинации «За техническое достижение».

- 29 -

Сергей и Генриетта начали совместную жизнь, а в феврале 1935 официально зарегистрировали брак, - вопреки воле родителей невесты.

В марте 1956, добиваясь реабилитации, Г.М.Рубинштейн сообщила допрашивавшему ее военному прокурору, что Сергей только перед самым ЗАГСом признался ей в том, что он сын Троцкого, а на ее вопрос о политических взглядах ответил, что никогда не был связан с политической деятельностью отца.

Ее брат Борис много лет спустя писал о Седове: «Сергей Седов был всего на четыре года старше меня, но его скромность, его сдержанная, близкая к застенчивости манера поведения, его молчаливая внимательность к людям - все это казалось мне тогда верхом солидности. И хотя его присутствие у нас на Маросейке <...> вскоре стало привычным, мне о нем самом мало что было известно. <...> О нем можно было сказать, если по-современному, - технарь, но с гуманитарными склонностями. Его стойкий читательский интерес, преимущественно к западной литературе, был мне близок, что дополнялось некоторой общностью наших эстетических вкусов вообще. <...> Весь его облик был настолько далек от всяких ассоциаций с неистовым организатором Красной Армии, каковым я привык считать Троцкого с детства, и тем более со злейшим врагом советского народа, каковым его считали вокруг, что в такое почему-то не хотелось верить»59.

После регистрации брака Сергей по-прежнему жил в одной комнате с Ольгой Гребнер на Большой Серпуховской, его жена Генриетта - в комнатенке семьи Рубинштейнов на Маросейке с родителями и младшим братом. Но и этой неустроенной жизни выпало немного, всего месяц - в марте 1935 Сергея арестовали.

Когда Седов немного обустроился в Красноярске, Генриетта Михайловна, к тому времени окончившая институт и успевшая даже поработать в Хлопкопроекте и в газете «Легкая индустрия», приехала к нему. Вот ирония судьбы: только в ссылке у них появилась наконец собственная комната. Принять на свой завод невестку Троцкого директор завода все же не решился, и она устроилась инженером в организацию с названием «Авиагидрострой».

А на шестом месяце беременности (в конце мая или начале июня 1936) Генриетта Рубинштейн уже ходила под окнами тюрьмы. Ее дочь, Ю.Аксельрод, вспоминает рассказ матери: «Какое-то время после ареста отца держали в местной пересыльной тюрьме, и мать

 


59 Цит. по: Аксель Ю., при уч. Рунина Б. История моего одиночества // Искусство кино. 1990. №3. С. 130.

- 30 -

ходила к нему на свидания, пользуясь тем, что режим там соблюдался не слишком строго. Собственно свиданиями это назвать трудно, ибо мать его не видела, а он видел ее сквозь щель в оконном наморднике, и они украдкой перекликались. Но однажды, когда мать вот так стояла на тюремном дворе и ждала, он резко крикнул ей:

- Возвращайся в Москву - меня завтра увозят...

А когда она не следующий день все же пришла туда опять, чей-то незнакомый голос сообщил ей сквозь намордник:

- Отправили твоего Седова.

И мать вернулась в Москву к родителям на Маросейку...»60

Отъезд Рубинштейн в Москву состоялся в 1936 - через десять дней после ареста ее мужа.

В свидетельстве о рождении дочери Юлии (родилась 21 августа 1936) Генриетта предусмотрительно не указала отца ребенка, с которым (не менее предусмотрительно) вскоре развелась.

Только в апреле 1937 ей удалось устроиться на работу: сначала в Нефтепроект, счетчиком, а потом и по своей специальности инженера-прядильщика на фабрику имени Сталина в БРИЗ (бюро по рационализации и изобретениям), правда, в подмосковном Болшеве. Она тратила на дорогу по четыре часа в день.

Мать Юлии жила в ожидании ареста. И действительно, Московское УНКВД собирало материал: из Красноярска присланы протоколы допросов Рагимова, Дорохова и Буяновского. Поскольку эти протоколы в деле Г.М.Рубинштейн61 закрыты для просмотра, приведем выдержки из протокола допроса Генриетты Рубинштейн от 22 июля 1938:

«Арестованный Рагимов Рашид показал на следствии, что вы являетесь участницей контрреволюционной троцкистской организации»62; «Арестованный Буяновский на следствии показал, что Седов С.Л. в 1935 г. в присутствии вас давал Буяновскому террористические установки троцкистской организации для борьбы с Совправительством»; «Вас также изобличает арестованный Дорохов Е.И. в том, что вы знали, что ваш муж Седов С.Л. наметил Дорохова для исполнения диверсионных и террористических актов против Совправительства и руководства ВКП(б)»63.

Этих показаний оказалось достаточно, и 23 декабря был выписан ордер на арест «Рубинштейн Генриетты Михайловны, 1911 г.р.,

 


60 См.: Аксель Ю. Указ.изд. С.130.

61 ЦА ФСБ РФ. Д.Р-13733.

62 Там же. Л. 17.

63 Там же. С.17 об.

- 31 -

инженера, проживающей в доме №13, кв.№12 по Маросейке». Обыск и арест были произведены в тот же день; при обыске изъяты: «паспорт, профбилет, пропуск на ф-ку им. Сталина, сезонный билет жел. дор., фотокарточки - 3, записные книжки - 3, письма и телеграммы разные на 22 листах» и др. Фотокарточки (две - Седова, одна - дочери Юли и групповая, не подписанная) сохранились в деле до наших дней и, в соответствии с законом, были возвращены Юлии Сергеевне Аксельрод. О судьбе остального изъятого ничего не известно. В настоящем издании мы публикуем эти фотографии.

Генриетту Михайловну поместили в одну из переполненных камер Бутырской тюрьмы и... забыли на семь месяцев. Ее никуда не вызывали, ничего не предъявляли, ничего не сообщали. За все это время следствие лишь запросило Красноярское УНКВД о приговоре Седову и получило ответ, что он расстрелян64. Вероятно, о расстреле мужа Генриетте Михайловне следователь не сообщил, и этого документа она не видела.

Генриетта Михайловна не сохранила письма, полученные от мужа после 1936, - уничтожила, считая их хранение опасным (она рассказала о них своей дочери лишь в конце 1970-х годов65).

 

Наконец 22 июля 1938 Генриетту Михайловну вызвали на допрос, оказавшийся единственным. Следователь зачитал выдержки из показаний осужденных вместе с Седовым «членов контрреволюционной организации». На все вопросы Генриетта Рубинштейн отвечала: «никакого участия в контрреволюционной троцкистской организации я не принимала», «утверждаю, что никакого отношения к нелегальной троцкистской организации не имела», «еще раз заявляю, никогда участницей троцкистской организации не была», «категорически утверждаю, что Седов С.Л. в моем присутствии Буяновскому террористических установок не давал», «Все это ложь. Я не знаю, чтобы Седов намечал Дорохова и кого бы то либо для исполнения диверсионных и террористических актов», «О контрреволюционной троцкистской деятельности мужа Седова С.Л. ничего не знаю», «Больше показать ничего не могу». Тем не менее ей было предъявлено «Постановление об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения», в котором написано, что она «<...> достаточно изобличается в том, что является участницей контрреволюционной троцкистской ор-

 


64 «...Седов Сергей Львович осужден к расстрелу Выездной сессией Верхсуда 29.Х.1937 г. Приговор приведен в исполнение 30/Х-37» (Телеграмма из Красноярска в 4 отдел 1-го Управления. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-13733. Л.12.

65 Из устного рассказа Ю.С.Аксельрод. Декабрь 2005.

- 32 -

ганизации, знала о террористических установках Седова С.Л., направленных против Совправительства и руководства ВКП(б)». В «Протокол об окончании следствия» Г.М.Рубинштейн записала: «Об окончании следствия мне объявлено. Виновной себя не признаю. Никакого участия в троцкистской организации не принимала»66.

2 августа 1938 Особое совещание при НКВД СССР рассмотрело дело о Рубинштейн Генриетте Михайловне и постановило: «РУБИН ШТЕЙН Генриэту Михайловну - за к.-р. троцкистскую деятельность заключить в исправтрудлагерь сроком на ВОСЕМЬ лет, сч[итая] срок с 22/XII-37 г. Дело сдать в архив». На стандартном штампе о направлении в лагерь отметка «Колыма».

 

Документальные свидетельства пребывания Г.М.Рубинштейн в Колымских лагерях в архивах УСВИТЛа (Управление Северо-Восточных исправительно-трудовых лагерей) разыскал магаданский историк А.М.Бирюков67:

Рубинштейн прибыла на владивостокскую пересылку УСВИТЛа 12 октября 1938, и 20 ноября морем отправлена в Магадан. Она была оставлена на одном из магаданских лагпунктов, где работала штукатуром на стройке.

3 апреля 1939 Генриетта Михайловна была арестована и доставлена во внутреннюю тюрьму Управления НКВД по Дальстрою. Ее обвинили в том, что она, «находясь в заключении, среди заключенных женщин, находящихся на жен[ской] командировке, проводила к.-р. фашистскую агитацию, обрабатывала в фашистском духе от дельных заключенных, принуждала их при встрече приветствовать фашистским салютом». 4 апреля этот бред утвердил начальник УНКВД по Дальстрою капитан госбезопасности Сперанский.

Однако 14 апреля тот же Сперанский подписал новое постановление, гласившее, что «в процессе следствия не собрано достаточных данных для предания Рубинштейн суду» и предложившее ее «освободить из-под стражи в тюрьме и водворить в лагерь для отбытия наказания по приговору Особого Совещания».

По воспоминаниям ее солагерницы Елены Евгеньевны Ореховой68, Женя (так звали Генриетту в лагере) выходила на развод в город и была занята не на тяжелых общих работах, а работала чертеж-

 


66 ЦА ФСБ РФ. Д.Р-13733. Л.20.

67 См.: Бирюков А. Неудаленные корни, или Джоконда из Ягодного // Мир Севера. 2004. №1. С.27-35.

68 Там же.

- 33 -

ницей. Ни с кем из ЧСИР (членов семей изменников родины) она не дружила.

* * *

 

Осенью 1941 родители Генриетты Михайловны с внучкой Юлей уехали в эвакуацию. Моисей Ивельевич (в документах его называли по-разному: Евелевич, Евельевич и даже Яковлевич) работал заведующим нормировочно-исследовательской станцией треста «Мя-сохладстрой» и 29 сентября 1941 был переведен в 24-е стройуправление этого треста, находившееся в Омске, техником-нормировщиком. Затем он стал заведующим складом. Юлия Рубинштейн вспоминала, что часть зарплаты дед получал говяжьими костями, которые в семье называли «Мишины кости»69. В июле 1943 Моисей Ивельевич был командирован на восстановительные работы в Сталинград. В июле 1944 дедушка, бабушка и внучка возвратились в Москву и, вероятно, с этого времени жили в коммунальной квартире на Петровке.

Моисей Ивельевич работал начальником нормировочно-исследовательской станции того же «Мясохладстроя», но в феврале 1950 года был «освобожден от занимаемой должности ввиду длительного срока болезни», в октябре устроился в «Моспромпроект» сметчиком, но уже в феврале 1951 уволен «в связи с сокращением объема работ»70. За канцеляризмами записей отдела кадров скрывается «предарестный синдром».

 

Восьмилетний лагерный срок Генриетты Михайловны заканчивался 22 декабря 1945. Вряд ли она собиралась «на материк» - колымские лагерники после освобождения, как правило, оставались на Колыме, кто - вольнонаемным, кто - ссыльным.

Но шли недели, месяцы уже 1946 года - освобождения не было. Тем временем пришло постановление: «Дело на заключенного Рубинштейн Генриетту Михайловну направить в Особое Совещание при МВД СССР для решения вопроса о направлении ее как кадровую троцкистку сроком на пять лет в ссылку»71.

Отец Генриетты Михайловны, 67-летний Моисей Ивельевич, обратился к министру госбезопасности Абакумову с заявлением, в котором просил освободить дочь, потерявшую в заключении здоро-

 


69 Из записок Ю.Аксельрод. 2002. Архив НИЦ «Мемориал» (СПб.).

70 Трудовая книжка М.И.Рубинштейна. Личный архив Ю.Аксельрод.

71 Постановление Комиссии в составе исполняющего обязанности начальника Управления Северо-Восточного ИТЛ и начальника оперчекистской части УМВД по Строительству Дальнего Севера от 31 июля 1946. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-13733. Л.31.

- 34 -

вье, и «поселить ее в одной из внутренних областей в текстильном районе и тем дать ей возможность приложить свои знания и силы по специальности на пользу родине»72.

Через полтора года после конца срока, 8 марта 1947, Особое Совещание при МГБ СССР постановило: «Рубинштейн Генриэтту Михайловну за отбытием срока наказания из-под стражи освободить. Как социально-опасный элемент сослать сроком на ПЯТЬ лет, считая срок со дня вынесения настоящего постановления. (Место ссылки определить Якутскую АССР)»73.

14 июля перед Генриеттой Михайловной открылись лагерные ворота. Но случилось так, что Генриетта Михайловна не испытала этапа в Якутию, а оказалась в поселке Ягодном, расположенном на притоке Колымы Дебине в 540 километрах от Магадана по знаменитой Колымской трассе. Устроилась на работу помощником бухгалтера ремонтного завода и вышла замуж за человека со схожей судьбой - эстонца Алана Адольфовича Мерка.

Алан Адольфович Мерк происходил из эстонской семьи, переселившейся на Дальний Восток, вероятно, во времена столыпинской реформы. Он был младше Генриетты Михайловны на два года, родился в станице Таврической Приморской области, в 1938 работал буровым мастером. Тройкой Управления НКВД по Дальневосточному краю 26 марта 1938 он был приговорен к десяти годам лагерей. В Колымских лагерях оказался в декабре 1941 и освободился из заключения по окончании срока в феврале 1948. Солагерница Генриетты Михайловны Е.Е.Орехова, тоже жившая в Ягодном, вспоминала: «Мерк был тип человека надежного, обязательного, пунктуального, во всем аккуратного, серьезного, без юмора. Любил заниматься кухней - в берете, в фартуке <...> Комната их в доме барачного типа отличалась от всех опрятностью, нарядностью, множеством книг в хороших шкафах. С порога эта комната обнаруживала жилище людей содержательных, интеллигентных»74.

 

В Москве старики Рубинштейны были обречены на арест: шла кампания «борьбы с космополитизмом», одновременно - лавина повторных арестов, ну и, конечно, индивидуально для них - учитывались родственные связи с Троцким. В ночь с 9 на 10 мая 1951 в квар-

 


72 Заявление министру ГБ Абакумову B.C. от Рубинштейна М.И. от 19 января 1947. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-13733. Л.35.

73 Выписка из протокола №10-а. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-13733. Л.22.

74 Цит. по: Бирюков А. Неудаленные корни, или Джоконда из Ягодного // Мир Севера. 2004. № 1. С.33.

- 35 -

тире дома на Петровке родителей Генриетты Рубинштейн арестовали. Моисею Ивельевичу был 71 год, Рейзе Ельевне - 65 лет, жившей с ними внучке, Юлии Рубинштейн, - 14.

С обыском пришли в три часа ночи, обыск и составление описи арестованного имущества длились 11 часов, но увезли стариков раньше: внутренняя тюрьма МГБ Лубянка приняла Моисея Ивельевича в половине пятого утра, Бутырка - Рейзу Ельевну - около десяти часов утра. Как вспоминает внучка, пока деда не увезли, бабушка все допытывалась у него: «Ну, Миша, скажи, что ты сделал?» - и каждый раз слышала в ответ: «Ничего я не сделал»75. Юлю увезли последней - в детприемник, а управдому оставили опись вещей в опечатанной комнате. Интересна эта опись, куда тщательно занесены все предметы одежды, домашней утвари, все с пометками «б/у», «старые» - 103 пункта, духом времени веет от последнего пункта - «тряпка и лоскут - 1 узел (20 кг)». Все это было конфисковано. А еще у техника-сметчика «Физкультпроектной конторы» (так в «Анкете арестованного»76) М.И.Рубинштейна были изъяты - медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» и «В память 800-летия Москвы»77, сберегательная книжка на 2390 рублей, облигации 3-процентного займа на 2400 рублей, «документы (разные старые) - 28», записные книжки и 38 фотографий; у домохозяйки Р.Е.Рубинштейн - сберегательная книжка на 2174 рубля, «часы наручные (желтого металла) заграничные» и «перстень (белого металла) с белым камнем». Уже в тюрьме у М.И.Рубинштейна «принято облигаций разных займов на 8350 рублей»78, у Р.Е.Рубинштейн - 1107 рублей79.

В те времена таким «врагам народа» постановление Особого Совещания о заключении в лагеря вручали через несколько дней, а о высылке, бывало, и в день ареста. На стариков Рубинштейнов как на «родственников Троцкого» МГБ потратило две недели. Что же так интересовало следователя? 10 мая следователь, вскользь поинтересовавшись у Моисея Ивельевича сыном (сын Борис жил отдельно), остальное время допроса посвятил выяснению обстоятельств знакомства его дочери с Седовым, а в заключение выяснял, нет ли у Рубинштейнов родственников за границей80. О том же спрашивал Реизу

 


75 Из устного рассказа Ю.Аксельрод. Декабрь 2005.

76 Анкета арестованного Рубинштейна М.И. Д.Р-5021. Л.5.

77 Талон квитанции №215/м. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-5021. Л.14.

78 Опись облигаций. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-5021. Л.17.

79 Квитанция о приеме денег. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-5022. Л.12.

80 Протокол допроса Рубинштейна М.И. от 10.05.1951. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-5021. Л.30-32. См. Приложение 10, с.72 наст. изд.

- 36 -

Ельевну следователь в Бутырках81. Оба говорили, что узнали о том, что их зять - сын Троцкого, после замужества дочери, с самим Троцким знакомы не были, родственников за границей не имеют. Рейза Ельевна на предложение «Покажите о своих политических взглядах и настроениях, а также о своей враждебной деятельности против СССР» ответила: «У меня политические взгляды и настроения были здоровые и я против советской власти никаких преступлений не совершала». 14 мая следователь на допросе Моисея Ивельевича снова интересовался дочерью, но ничего нового не узнал. На другой день подполковник провел короткий допрос Рейзы Ельевны: вопрос о дочери, вопрос о сыне, ничего нового. В конце допроса поинтересовался, не имеет ли она заявлений и ходатайств - и 65-летняя женщина ответила, что просит учесть при рассмотрении дела ее преклонный возраст.

На третьем допросе следователь пытался «уличить» Моисея Ивельевича в «чуждом» социальном прошлом: «На каких винокуренных заводах вы работали в должности управляющего?» (М.И. до революции был мастером на винокуренных заводах в Тульской губернии), но Моисей Ивельевич ответил: «На таких должностях мне работать не приходилось». Остальная часть допроса - о сыне Борисе, и отец, чувствуя опасность, отвечал осторожно, максимально благоприятно для Бориса Михайловича, тем более, что допрос изобиловал примитивными провокациями. Следователь: «В 1941 году Рубинштейн Б.М. на службу в Советскую армию был призван?». Отец: «Мой сын <...> в Советскую армию пошел служить добровольно». Следователь: «Что рассказывал сын о своем пребывании в окружении немецких войск?». Отец: «Был ли сын в окружении немецких войск - я не знаю, и сын мне о своей службе в Советской армии ничего не рассказывал». Следователь: «За что Рубинштейн Б.М. был отстранен от работы в издательстве "Советский писатель'?». Отец: «Этого я не знаю». Следователь: «Покажите об известных Вам настроениях Б.Рубинштейна и его националистических и враждебных высказываниях?». Отец: «У моего сына, как я знаю, были всегда хорошие настроения. Он мне не высказывал и не мог высказывать каких-либо националистических и враждебных взглядов»82.

В этот же день следствие закончилось, 23-м мая датировано постановление следователя об уничтожении «путем сожжения» мате-

 


81 Протокол допроса Рубинштейн Р.Е. от 10.05.1951. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-5022. Л. 19-21. См. Приложение 9, с.68 наст. изд.

82 Протокол допроса Рубинштейна М.И. от 14.05.1951. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-5021. Л.30-32.

- 37 -

риалов обыска, изъятых у М.И.Рубинштейна: старых документов, записных книжек, фотокарточек, писем и телеграмм83. (По счастью, в деле сохранилась и была недавно возвращена внучке «Трудовая книжка» - единственный документ из долгой жизни Моисея Ивельевича.) В этот же день, 23 мая, следователь предъявил супругам протоколы об окончании следствия и постановления о предъявлении.

9 июня Особое Совещание при МГБ СССР постановило: «как социально-опасный элемент выслать сроком на пять лет, считая срок с 10 мая 1951 года»84.

Выписки из протокола Особого Совещания были предъявлены супругам 2 июля, наверное, перед погрузкой в автозаки, которые увезли их на пересылку. Сюда привезли и внучку Юлю. Местом ссылки был определен поселок Усть-Тарка на западе Новосибирской области на реке Оми. Знакомый Рубинштейнам Омск был всего в двухстах километрах, но поездки туда им были заказаны - ссыльные состояли на учете в местной комендатуре МВД и без ее разрешения не могли отлучаться из поселка.

В Усть-Тарке Юлия с бабушкой и дедушкой пробыла два года. «Жизнь в Усть-Тарке была тогда крайне убогая. Очередь за хлебом приходилось с ночи занимать. У хозяйки избы, которая за большие деньги сдала на первое время место на полу, имелся всего один чугунок, в котором она стряпала и для себя, и для скота. По улицам поселка жадно рыскали оголодавшие колхозные свиньи. Дедушка занимал очередь за хлебом, который откуда-то привозили. Но обычно ему ничего не доставалось, потому что местные жители все знали друг друга и "чужаков" попросту расталкивали. В Усть-Тарке было много ссыльных немцев, и я училась в школе вместе с немецкими девочками. Они все говорили на каком-то старонемецком, так что современный немецкий учили как новый язык. Много там было стариков, много - одиноких... Еще в Усть-Тарке жили племянники Тухачевского...»85

 

Генриетта Михайловна Рубинштейн регулярно переписывалась с родителями и подраставшей дочерью. Ю.Аксельрод вспоминает, что никогда в жизни не писала столько писем, сколько в ту пору.

 


83 ЦА ФСБ РФ. Д.Р-5021. Л.29а.

84 Выписка из протокола №23 Особого Совещания при министре государственной безопасности Союза ССР от 9 июня 1951 г. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-5021. Л.40-40об.

85 Из письма Ю.Аксельрод от 23 ноября 2005. Архив НИЦ «Мемориал» (СПб.).

- 38 -

Разумеется, переписка была исключительно бытовой. Ни одно письмо не сохранилось.

 

Срок окончания ссылки Генриетты Михайловны прошел, но комендатура молчит, и так - снова долгие месяцы. Вместо освобождения из Магаданского управления МГБ направлено «заключение по материалам дела Г.М.Рубинштейн» в Москву. И 5 ноября 1952 Особое Совещание при МГБ определило Г.М.Рубинштейн «за участие в антисоветской троцкистской организации» ссылку «до особого указания», то есть бессрочную, в поселке Ягодном Магаданской области. Так она и осталась жить в поселке Ягодном Северного горнопромышленного управления Дальстроя МВД по адресу: улица Заводская, дом 8, квартира 2.

В 1952 было решено, что Юлия переедет к матери в Ягодное. Помимо понятного желания матери соединиться с дочерью, оторванной от нее совсем маленькой, были еще и практические соображения: как ни странно, жизнь на каторжной Колыме была легче и сытней с работающими матерью и отчимом, чем со стариками в ссылке; к тому же окончившие школу на Колыме имели льготы при поступлении в институт. И главное - в Усть-Тарке она не смогла бы получить паспорт - в колхозах тогда паспортов не выдавали.

Алан Адольфович, очевидно, бывший не ссыльным, а вольнонаемным и, следовательно, имеющим право ездить «на материк», поехал по просьбе жены в Усть-Тарку и привез в Ягодное пятнадцатилетнюю Юлю Рубинштейн. «Ехали через Москву - у отчима был первый отпуск после освобождения, и он поехал куда-то на юг по путевке, а меня оставил в Москве - у каких-то своих колымских знакомых. Приказ был: не высовывать носа за пределы квартиры». Но Юля все же «высовывала» - ездила потихонечку по Москве. Однажды в метро, на «Библиотеке Ленина», встретила свою родственницу, четвероюродную сестру. «Она знала, что мы в ссылке. Мы шли навстречу друг другу, глядя друг другу в глаза, - и разошлись»86.

В Ягодном Юлия прожила два года.

Отношения Юли с матерью нельзя назвать простыми. Сама Юлия впоследствии писала: «Отношения мои с матерью не заладились сразу. Поначалу из-за того, что я не могла называть ее "мама". Не получалось у меня. <...> Ведь я выросла без матери <...> Естественно, что там, в Ягодном, спустя столько времени, она показалась мне совсем чужой. Заочно я всегда именовала свою мать Гитка (про-

 


86 Из письма Ю.Аксельрод от 23 ноября 2005. Архив НИЦ «Мемориал» (СПб.).

- 39 -

изводное от Гиты, Генриетты). Но, приехав в Ягодное, я однажды в разговоре с кем-то машинально назвала ее так при ней. Разразился скандал. Да, душевности между нами не было. Рядом с матерью я только острее чувствовала разлуку с бабушкой»87. И Юля поехала в Москву. Надежды на колымские «льготы» для поступления в институт не оправдались - дочь ссыльной не могла получить необходимых справок. Но паспорт Юлия получила. А в Москве поступила в техникум, после его окончания работала «на производстве» и училась на вечернем отделении Химико-технологического института.

 

После 1953 начались перемены. Родители Генриетты Михайловны вернулись из ссылки, вероятно, в конце 1953 или в начале 1954, но в Москве жить им не разрешили, и они поселились, как сотни других освобожденных, в городе Александрове, своеобразной подмосковной столице освобожденных из лагерей и ссылок.

На лагерной Колыме начали «выпускать»: зеков из лагерей, ссыльных - «на материк». Магаданское УМГБ пересматривало многие дела ссыльных и среди них пересмотрело дело Г.М.Рубинштейн. 30 сентября 1954, как тогда говорили, «с нее сняли ссылку»88. Но Генриетта Михайловна осталась в Ягодном.

Тем временем в Москве следователь капитан Васильев готовил ответ на отправленную еще 26 мая 1954 «Жалобу» «гр-ки Рубинштейн Генриетты Михайловны» Верховному Прокурору СССР, как она назвала, по-женски не очень разбираясь в иерархии советской юстиции, Генерального прокурора89. Он изучил ее дело 1937 года и, сделав вывод, что «утверждение Рубинштейн о ее невиновности не соответствует действительности и опровергается материалами дела», предложил ходатайство Генриетты Михайловны о пересмотре ее дела «оставить без удовлетворения»90.

Прошел еще год, Генриетта Михайловна по-прежнему в Ягодном. В феврале-марте 1956 в Москве реабилитировали ее родителей. Моисея Ивельевича нет в живых - он скончался 17 октября 1954. Вернувшейся из ссылки Рейзе Ельевне в Москве жить, однако, еще запрещено, и в это время она живет в Подмосковье. 28 марта Военная Коллегия Верховного Суда СССР вынесла определение: «<...> Рубин-

 


87 Из записок Ю.Аксельрод. 2002. Архив НИЦ «Мемориал» (СПб.).

88 Протокол допроса от 5 марта 1956. См. Приложение 8, п.П: «10 сентября 1954 получила паспорт». С.62 наст, изд

89 Жалоба. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-13733. Л.51-53. См. Приложение 7, с.59 наст. изд.

90 Заключение от 4 января 1955. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-13733. Л.75-77.

- 40 -

штейн осужден за то, что являлся отцом жены изменника Родины Седова С. Рубинштейн Генриетты. <...> При проверке дела по обвинению его дочери Рубинштейн Г. установлено, что в ее деле нет никаких доказательств, свидетельствующих о причастности Рубинштейна М.Е. к антисоветской деятельности Седова и его жены Рубинштейн Г.М.». То же самое написано в таком же «определении» от того же числа в отношении «дела» Рейзы Ельевны. Комнату в Москве она получила только в 1958.

 

Процесс реабилитации набирал обороты, и в феврале 1956 в Ягодном появилась бригада следователей Главной Военной прокуратуры. 5 марта следователь допрашивал Генриетту Михайловну о знакомстве с Седовым, об обстоятельствах замужества. Интересовался он и тем, кто и зачем посещал их дом в Красноярске, о чем велись разговоры. В конце допроса, явно по подсказке следователя, Генриетта Михайловна заявила: «Никакого преступления перед Родиной и Советским народом не совершила, считаю себя человеком с абсолютно чистой совестью. Свое осуждение считаю или недоразумением или заведомо неправильными действиями некоторых работников, которые были причастны к рассмотрению моего дела. Прошу меня реабилитировать»91.

Несколько месяцев ушло в Генеральной прокуратуре на составление протеста, и наконец 28 ноября 1956 Военная Коллегия Верховного Суда под председательством полковника юстиции Коваленко вынесла реабилитационное определение по приговорам 1938, 1947 и 1952 годов. Одним из аргументов в пользу отмены приговоров было то, что все лица, показания которых легли в основу обвинения, признаны «осужденными неосновательно», а «арестованные вместе с Рубинштейн ее родители в настоящее время реабилитированы». Последний подшитый в архивное дело Генриетты Михайловны документ - написанная ею «Расписка»: «Дана мною, Рубинштейн Генриэттой Михайловной, в том, что мне объявлено определение 4н 019244/56 Военной коллегии Верховного Суда СССР от 28/XI-1956 г. о прекращении моих дел за отсутствием состава преступления. Справку о моей реабилитации получила. Рубинштейн. 4/1-57 г.»

Тем не менее Генриетта Михайловна и Алан Адольфович остались жить в Ягодном. Дальневосточный эстонец, колымский заключенный, ставший главным инженером завода, душой прикипел к это-

 


91 Протокол допроса. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-13733. Л.84-87. См. Приложение 8, с.62 наст. изд.

- 41 -

му краю. На хорошие по советским понятиям «северные» заработки они построили в Таллинне в 1960 году вполне комфортабельное жилье, в которое Генриетта Михайловна одна, без мужа, перебралась в 1962. Через несколько лет переехал в Таллинн и Алан Адольфович. Тоскуя по Колыме, он через несколько лет снова приехал туда, но, как пишет его падчерица Ю.Аксельрод, «ни своей былой молодости, ни своих былых друзей он на Колыме уже не обнаружил и вскоре смиренно возвратился в Таллинн»92.

В середине 1980-х здоровье Генриетты Михайловны сильно пошатнулось: инфаркт, потом инсульт. Алан Адольфович настолько самоотверженно за ней ухаживал, что сам надорвался и умер 1 июня 1987. Через четыре дня скончалась и Генриетта Михайловна. Похоронили их вместе.

 

Юлия Рубинштейн закончила институт и в 1960 вышла замуж, через год на свет появился правнук Троцкого. Семья жила на московской окраине. Сын остро чувствовал в школе антисемитский настрой. Муж Юлии Владимир Давыдович Аксельрод, кандидат наук, автор перспективного открытия, был вычеркнут начальством из числа награжденных за это открытие. Семья решилась на эмиграцию.

В начале 1979 они уехали в США, и почти сразу же семья начала разрушаться. Распался брак с Владимиром, сын Вадим уехал в Израиль и стал, к удивлению матери, правоверным иудеем и даже изменил имя - теперь его имя Давид.

В 2004 Юлия тоже переехала в Израиль.

 

Брат Генриетты Михайловны, Борис Михайлович Рубинштейн (1912-1994), единственный из семьи не был арестован. Окончив школу-девятилетку с техническим уклоном, он три года проработал конструктором-практикантбм. В 1936 он все же отдался своим гуманитарным наклонностям и поступил в Литературный институт, окончил который в 1940 году, и стал редактором. Добровольцем ушел на фронт, закончил войну офицером. После войны работал в издательстве «Советский писатель», откуда был уволен в разгар «борьбы с космополитизмом». Впоследствии стал известным журналистом и киноведом, публиковался под псевдонимом Б.Рунин. Написал книгу «Мое окружение. Записки случайно уцелевшего», которая вышла в свет в 1995, уже после его смерти. Именно он литературно обработал

 


92 Из записок Ю.Аксельрод. 2002. Архив НИЦ «Мемориал» (СПб.).

- 42 -

воспоминания Юлии Аксельрод и на рубеже 1980-1990-х годов способствовал их публикации в либеральном по тем временам журнале «Искусство кино»93.

И, наконец, еще об одном близком Сергею Седову человеке - его первой жене Ольге Гребнер94. Судя по тому, что Троцкий в своем дневнике упоминает ее под домашним именем «Леля», а Наталью Седову в письмах она называла «мамочка», - она была довольно близко знакома с родителями Сергея Седова. Мы уже писали о том, что она так же, как и Генриетта, носила передачи Сергею в Бутырки. Не раз она упоминается и в публикуемых в настоящем издании письмах Сергея из Красноярска.

В.Б.Бронштейн пишет, что О.Э.Гребнер была арестована в 1937 году95. В конце 1980-х ее разыскал историк Д.Волкогонов, собиравший материалы для книги о Л.Д.Троцком96. Родственники Ольги Эдуардовны сообщили, что она действительно была арестована (подробности им неизвестны), после освобождения работала актрисой в Астраханском драматическом театре, вышла замуж за коллегу-актера. К концу жизни она поселилась с мужем в ленинградском Доме ветеранов сцены, осуществляла весьма активную общественную деятельность (у них случайно сохранились грамоты и благодарности). Там же Ольга Эдуардовна и скончалась в 1992.

 

Сергей Львович Седов был реабилитирован только во времена горбачевской перестройки и только но двум делам: «...постановления Особого Совещания при НКВД СССР от 14 июля и 20 июля 1935 г. и приговор Военной Коллегии Верховного Суда СССР от 29 октября 1937 г. в отношении Седова Сергея Львовича отменить и дело о нем производством прекратить за отсутствием состава преступления»97. Верховному Суду и Генеральной Прокуратуре, судя по всему, не было известно еще одно постановление Особого Совещания при НКВД СССР - от 26 мая 1936 об осуждении Седова на пять лет лагерного заключения, - и формально по обвинению «в контрреволюционной троцкистской деятельности» он остался не реабилитирован.

 


93 Фрагмент статьи С.Ларина «Без прикрас и умолчаний» («Новый мир», 1995, №8) см. в Приложении 18, с. 128 наст. изд.

94 Гребнер Ольга Эдуардовна (Георгиевна) (1906, Москва, - 1992, Ленинград, Дом ветеранов сцены).

95 Бронштейн В.В. Указ. изд. С. 190.

96 См. прим. 55.

97 Постановление №193-88 Пленума Верховного Суда СССР от 28 сентября 1988: ЦА ФСБ РФ. Д.Р-33578. Л.322-324.

- 43 -

Лев Давидович Троцкий тоже был в конце концов реабилитирован: в мае 1992 года Генеральная Прокуратура РФ признала его реабилитацию по приговору Особого Совещания при Коллегии ОГПУ от 31 декабря 1927 года о его высылке в Алма-Ату на три года. И хотя на конец 1999 года Центральный архив ФСБ сведениями о высылке Троцкого из СССР - «самом суровом наказании» в советском законодательстве тех времен - «не располагал»98, 16.06.2001 Л.Д. был все же реабилитирован Генеральной прокуратурой РФ по решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 10 января 1929 и постановлению Президиума ЦИК СССР от 20 февраля 1932 о высылке из СССР и лишении гражданства с запрещением въезда в СССР99.

 


98 См. Приложение 19, с.132 наст. изд.

99 Справки о реабилитации №13/2182-90, №13-2200-99. Архив НИЦ «Мемориал» (СПб.).