ВЕСНА И ЛЕТО 1945 ГОДА

Незаметно подошла четвертая весна в Сибири. Так же как и в прошлом году, мы пошли на пристань встречать первые пароходы. На этот раз мы были уже намного спокойней, хотя в глубине души еще таилась надежда, что когда-нибудь мы все же попадем на родину. И на этот раз пароходы нам не принесли ожидаемых вестей.

9 мая 1945 года было заметным днем в нашей будничной жизни. По радио сообщили, что в этот день закончилась война, заключен мир (сердцу это не принесло мира). Мы стали фантазировать и прикидывать, как это сможет изменить наше положение. Русские необыкновенно торжествовали эту победу, устраивали выпивки и празднества. С большими овациями встречали вернувшихся с фронтов солдат, которыми были переполнены пароходы. В честь этой победы коммунистов на работе нам выдали ордера на премии, которые нужно было получить в "белом" магазине. В виде премии нам каждому выдали по два метра серо-зеленой хлопчатобумажной ткани, из которой шили одежду для солдат. За эту премию нам самим нужно было оплатить стоимость ткани.

Нас посылали на различные работы, в цехе работать приходилось мало. Сажали для артели картошку, а вечерами сажали для себя. Затем надо было полоть и окучивать. Иногда нам за определенную цену выдавали неободранные говяжьи головы и ноги. Дасто заставляли работать вечерами и по воскресеньям. Для себя времени оставалось мало. Но в одном смысле это было хорошо, ибо мы не имели возможности так много думать о доме. Нужно было с подошедших барж выгружать уголь. Уголь надо было накидать в тачки и по мосткам спустить на берег. Мы были совершенно черные от угольной пыли. Иногда надо было выгружать с барж дрова. Весной сюда течением пригнало много бревен, которые оторвались от плотов. Река была полна лодок, при помощи которых предприимчивые люди вытаскивали плавучие бревна на берег и заготавливали себе дрова. Даже учреждения направляли своих работников вылавливать бревна. И нам нужно было бревна вытаскивать из воды и нести наверх на берег, где их заготавливали на зиму.

В теплое, свободное время мы шли купаться. Недалеко от нашего домика река у берега была мелкой — хорошее место для купания. По воскресеньям сюда приходили многие колпашовцы и загорали на белом песке. Однажды приехало из ближайших колхозов несколько латышских девушек - моих подружек. У нас тогда собралась вся колпашов-

екая молодежь, ибо мы жили отдельно, без русских. Они где-то раздобыли патефон. Так несколько вечеров и даже ночей мы веселились под звуки музыки.

В жаркие летние ночи спать в маленькой комнатке было душно, тогда мы поднимались на чердак. Там был насыпан белый песок. Мы стелили на него одеяла и спали. Ночи были теплые. Светлыми, лунными ночами там было прекрасно спать. Оба конца чердака были открытыми, что давало простор ветерку и лунному свету. От сквозняка я, правда, застудила зубы, и у меня они долго болели.

Однажды в воскресенье артель повезла нас по ягоды. Собрались на берегу, где нас уже ожидал небольшой буксир. Был жаркий день с небольшим ветерком. Примерно в двадцати километрах от Колпашова буксирчик завернул в один приток, где и пристал к берегу. Маленькая тропинка вела в лес, где росли кусты черной смородины, которые были уже обобраны. И подальше ягод уже не было, и мы ничего не собрали, только поели крупных ягод. К вечеру мы вернулись к буксиру, но некоторые заблудились, и, пока их нашли, уже стало темно. На обратном пути было прохладно, ибо задул резкий ветер. Так мы ничего не собрали, лишь покатались.

В августе Маечка навестила меня проездом. Она была в Томске в санатории два месяца на отдыхе и теперь возвращалась в детский дом. Пароход, на котором она плавала, пристал в Колпашове выгрузить груз. Маечка выглядела больше отдохнувшей и лучше чем в прошлом году в Колпашове. Я покормила ее, и затем мы с госпожой К. пошли проводить ее на пароход. Там госпожа К. дала ей также хлеба с сахаром, она все жадно съела. Был красивый августовский вечер, солнце садилось ярко-красное, когда на пароходе трижды прозвонил колокол, низко прогудел пароходный гудок, и пароход отошел от берега, медленно уплывая на север.

Однажды, идя с работы, мы увидели, как конвоиры гнали по улице, по середине мостовой, небольшую группу латышей. Они шли от пристани, их привезли пароходом из Томска. Некоторые из этих латышей жили по соседним деревням

в нашем колхозе, теперь их было трудно узнать — так они исхудали. Измученные, с маленькими котомками за плечами, они шагали по пыльной улице. В большинстве это были мужчины, между ними лишь несколько женщин. Один парень нас поприветствовал, говоря: "Здравствуйте, латыши!" Мы хотели хоть о чем-то спросить их, но конвоиры закричали, чтобы мы отошли прочь. Некоторые латыши показали на пальцах цифры, на сколько лет каждый из них осужден. В большинстве от десяти до пятнадцати лет. Они наверняка были забраны безо всякой причины, как это всюду происходило. Особенно старались запрятать в тюрьмы мужчин.

Так многие латыши были рассеяны по разным лагерям бескрайней Сибири.