Свадьба Артака и Маруси
А это уж потом было. Была свадьба Маруси Крамаренко и Артака. Со брались все в одной квартире. Много народу. Пришли и мы с Суреном. Я смотрю, Анастас почему-то стоит на темной галерее и все смотрит, смотрит во двор.
Я подхожу, говорю ему: - Почему ты стоишь здесь? Что ты такой грустный? Сейчас весело будет. Песни будем петь.
А он говорит: - Да, мне грустно.
Дикарь он тогда был. Повернулся и говорит с вызовом, и акцент жуткий
- Да, грустно. Меня никто не любит.
Не говорит, ты меня не любишь. А никто. Никто меня не любит.
Я говорю: - Ну что ты? как это тебя никто не любит? Мы все тебя любим, я тебя люблю.
Он обрадовался очень: - Правда, любишь? Ну если любишь, будешь со мной сидеть на свадьбе, а не с Суреном?
- Пожалуйста!
Оля смеется, когда говорит это, и звонко так, будто тогда.
- У меня две стороны, с одной стороны Сурен, с другой ты.
- Нет, только со мной, и говорить только со мной будешь!
Ну а потом уже стал мне свидания назначать. Скажет, приходи туда-то и туда-то. Я приду, и мы поедем на фаэтоне. Он тогда скрывался, был в темных очках, и не ходил, чтоб его не узнали, а все на фаэтоне ездил. И скажет кучеру, чтобы поехал куда-нибудь далеко. Мне что? Мне нравилось, что за мной ухаживают, возят. Поклонников много, мне весело.
Один раз мы поехали, выехали за город, он схватил меня и стал целовать, Ну я тогда не могла представить, что так можно целовать. Вообще представить не могла, чтоб кто-нибудь мог так меня зверски хватать и вообще с такой страстью целовать.
Сурен нежно так, ну в щечку или в губы поцелует, поласкает.
- Пусти! - стала вырываться. Он не пускает. Я вырвалась, выпрыгнула на ходу из фаэтона.
Он кричит кучеру - стой! а тот не обращает внимания. Видит, что влюбленных везет, не оборачивается, ничего не слышит и не видит. Анастас соскочил за мной, тогда он, наконец, остановился.
- Садись, поедем, - говорит.
- Нет, я не поеду, я так пойду. Я сама до города дойду.
- Почему? почему ты так делаешь? ты почему ушла, ты почему так делаешь?
- А ты почему так хватаешь меня?
- Я целую тебя, ты сама сказала, что любишь меня. Когда любят, всегда целуют.
Я ж говорю, он совсем дикарь был, не то что сейчас. Ну мы пошли, стали говорить.
- Ты сказала, что ты любишь меня. А ты, наверное, не меня любишь, ты Сурена любишь.
- Люблю, конечно. Сурен не как ты, так грубо не хватает. Сурен меня нежно целует.
Он мне все внушать стал, что когда люди любят, они всегда целуются и даже еще больше бывает. И говорит, что у него в Тифлисе есть сестра троюродная Ашхен, она всегда позволяет себя целовать, а ты вот не позволяешь.
- Ну вот и уезжай к своей Ашхен и целуй ее.
А ему действительно очень опасно было в Баку, его искали, и надо было ехать в Тифлис. В тот раз мы совсем разругались. И так почти все время мы ругались. Я дерзкая была, что мне? поклонников хоть отбавляй. Вот один раз мы поехали за город. И он опять стал просить меня. - Выходи за меня замуж.
И слышал, наверное, что когда просят женщину о любви, на колени становятся, встал на одно колено, стоит, а самому обидно это.
И говорит: - Вот, я перед тобой даже на колени встал. Перед женщиной на колени встал. Ни перед кем не стоял, а перед тобой встал. Я гордая была, и очень мне это обидно показалось. И я говорю: - Ну и что же, и стой. А перед кем же тебе еще стоять, не перед мужчинами же. Вот и стой передо мной, правильно.
Он обозлился тогда: - Вот ты гордая какая, моя сестра не такая, вот смотри, она мне карточку подарила.
Достал из кармана и показал мне карточку, там девушка, хорошенькая. И надпись по-армянски: "Моему любимому Анастасу".
Я говорю: - Зачем же ты мне говоришь все это, на колени встаешь? Ты поезжай в Тифлис к ней, тебе будет хорошо.
Он обозлился, схватил карточку, порвал ее на мелкие клочки и бросил к моим ногам. Он думал, что мне это понравится, а меня тогда совсем от него отворотило.
Как ты смеешь, как ты посмел, тебе девушка карточку подарила, а ты порвал! Вот запомни навсегда. Никогда, никогда я не подарю тебе своей карточки. Просить будешь, никогда не подарю. Может быть, ты ее тоже порвешь и к ногам какой-нибудь женщины кинешь. Очень растерялся.
Не знаю, как тебе угодить. Я думал, ты рада будешь, что я карточку другой женщины порвал, а ты...
- Как ты смел? Она тебе такую надпись надписала. А ты порвал, к ногам моим кинул.
- Она мне не нужна, мне ты нужна.
И так всякий раз - как встретимся, так ругаемся. Он меня просит за него замуж выйти. Я говорю: - Ты что? я вообще не хочу замуж выходить. Мне еще лет мало.
- А Маруся за Артака вышла!
- Ну это их дело. А я не хочу.
А потом мы у Артака и Маруси еще одну свадьбу играли. Ее родители узнали, стали просить венчаться в церкви. Мы все, и Анастас тоже, говорим - чего вам, венчайтесь, раз им так хочется!
Гостей у них собралось много, все родственники пришли с женихом знакомиться. Все мы одеты были плохо, и Артачок в косоворотке, незаметный среди нас. Один Анастас, так как он скрывался, был одет хорошо, в пиджаке, в шляпе. Его и приняли за жениха. Все здороваются с ним, поздравляют. Он думает, это его за товарища поздравляют. Ну а уж когда его ста ли сажать за стол с Марусей, тогда стало понятно, и мы все говорим - не он жених, вот жених, и на Артака показываем.
Потом стали дурачиться. Как будто тут представители от разных партий. А мы все тут одни большевики-подпольщики. Выступают, тосты поднимают. Один как будто от белых - за Русь, единую, неделимую. Ему все сочувствуют, гости, конечно, больше всего. Другой от анархистов – выпьем за бомбу и за свободу. С бомбой пройдем мы весь мир! Гости ахают. А мы смеемся.