Как мы оружие из Красноводска везли (беседа со Старковым)

 

Мы угнали баркас буксирный, нобелевский. На нем мы из Красноводска оружие везли - когда готовили восстание, а восстание не пришлось устраивать, одиннадцатая армия пришла, правительство сдалось без боя.

А оружие заготавливали, его нам дал Куйбышев. Из Ташкента привезли в Красноводск по железной дороге, тот участок был уже в советских руках, уже можно было перегонять.

Команда баркаса была молодежь, большевики, они угнали из Баку этот баркас. Нобель же имел в Баку свои промысла и заводы, пароходы. И вот мы один из баркасов угнали в Красноводск, поставили вторую большую трубу и покрасили, потому что каспийская флотилия была в руках белых.

 

Чтобы когда мы плыли, издали было впечатление, что это маленький миноносец. Когда мы пришли в Баку, там красных еще не было. Уже потом вскоре пришла одиннадцатая армия. Мы успели все выгрузить, припрятать.

У нас были боевые отряды подготовлены. Это был девятнадцатый год и потом двадцатый, от коммуны ничего к тому времени не осталось. Мы заново создавали, люди были и новые и старые - всякие. Все делалось сими большевиков, Микоян был во главе подпольной труппы. Народа было много, по всем районам.

Наша задача была организовывать Союз молодежи, и мы выпускали газету "Молодой рабочий", нелегальную. Была подпольная типография, но – «Молодой рабочий» мы выпускали за деньги в частных типографиях. Я принесла большие деньги, когда после Москвы через границу переходила между Дагестаном и Азербайджаном - николаевки.

Это было через ЦК, через Стасову. Она вообще руководила всеми подпольными организациями - где только были подпольные организации, это все под руководством Стасовой.

Это кредитки спрессованные такие были, пачками, николаевки царские. Стасова выдала мне их, целый мешок, вещевой мешок... я его провезла под видом постели. И кроме того был баул из мягкой соломы, битком набитый драгоценностями. Бриллианты, сапфиры, изумруды - вот такой баул. Это мне просто дали, никто не считал, и я нигде не расписывалась. Я пронесла все через границу, на Самуре была граница. Это была дагестанская, не советская территория, они были там нейтральными в Дагестане.

Для меня война гражданская кончилась, когда одиннадцатая армия пришла в Баку и там возникла советская власть. Микоян там был во главе. А я сначала была секретарем ЦК комсомола. У нас он не был комсомолом, а был Союз молодежи. А тут стали создавать комсомол.

А потом меня перебросили в Сураханы секретарем райкома партии. А потом мы с Наримановым большую борьбу открыли. Ничего там партийного не было, такой там актив был. И нас отозвали в двадцать первом году, целую группу работников. А потом черный ворон. Как раз тогда Карабах был присоединен к Азербайджану. Было постановление краевого комитета - Карабах в Армению. А Нариман Нариманов со Сталиным перевернули. Уже было постановление, было уже воззвание. Ленин не вмешивался, это все делал Сталин. Берия был в Грузии, он не был в Азербайджане долго. В Азербайджане его посадили в тюрьму. А его Багиров выпустил.

Его посадили как провокатора, а Багиров его освободил. Киров в Тбилиси был в то время постпредом. Он дал телеграмму в штаб одиннадцатой армии: "В реввоенсовет, Орджоникидзе. Сбежал провокатор Берия, арестуйте". И его арестовали в Баку. А потом Багиров его освободил.

 

А почему, они друзья были?

Не друзья, а просто оба провокаторы, и тот и другой. Багиров же на самом деле служил в земской полиции. А когда советская власть пришла, он переделался. Он провокатор, и тот провокатор. Вот так и получилось, что провокаторы пролезли. Никакой там бдительности не было.