Как лечили Таню в двадцать восьмом

Сурен выхлопотал, чтобы Таню повезли на операцию в Берлин.

У Тани была саркома, сперва ноги в бедре. Доктор оперировал, не смог отделить опухоль от нерва. Вот, смотрите, показал маме в кабинете. Она видела этот нерв, толстый такой белый канат. Таня сама была врач, понимала все, но соглашалась на операции. Пусть делают, - говорила, - учатся.

Ей их шесть сделали.

Сурен ведь входил в состав Азербайджанского наркомата, он выхлопотал разрешение.

Платило государство?

Нет, где там! Сами. Миша, мама золотые кольца продала, еще были знакомые в Берлине, Шице, Данге, они тоже деньги дали, и мама с Инной и Миша там жили у них. Потом еще Мишу обвинили в незаконных финансовых операциях, что у них марками брали, потом советскими рублями отдавали. Ну опять Сурен вмешался, спас.

Миша потом уехал, а мама еще два месяца оставалась до самой Таниной смерти.

Потом, когда похоронили, отдали ей прах в урне, и они с Инной уехали. Инне два года было, и она тогда научилась по-немецки говорить как по-русски. Мама же уходила, а она с немцами оставалась, ей было все равно как говорить. Потом уже брали всяких гувернанток, старались, чтоб она не забыла, поэтому она так хорошо немецкий знает.