ПО ДОРОГЕ НА РОДИНУ

Томск – Новосибирск - Омск - Петропавловск - Свердловск - Казань - Москва - Великие Луки - Резекне — Рига. 28 июня 1946 года вечером выехали из Томска, где провели целый месяц, о котором можно с удовольствием вспоминать. Было такое радостное волнение, ибо предстоял еще такой далекий путь.

Какой мы увидим Латвию, и как она изменилась за эти годы? Уж не разочаруемся ли мы, что с такой великой радостью едем домой? Ожидает ли нас там то, чего мы здесь все время надеялись увидеть?

Хотя в дороге пришлось переносить всякие неудобства и трудности, это были мелочи по отношению к нашему радо-

стному настроению. Так как нас было много человек в небольшом вагоне, то двери мы держали день и ночь открытыми. Двери до середины были ограждены заборчиком, чтобы дети поменьше не выпали. Днем мы стояли у дверей и смотрели на проплывающие мимо пейзажи. Из-за тесноты ночью трудно было спать, но часто из-за усталости и однообразного покачивания мы засыпали. Часто же, когда я не могла заснуть, то стояла с подругой у дверей вагона и смотрела на отражения светлой ночи. Так как наш вагон был втиснут в середину товарного состава, мы продвигались вперед очень медленно. Часто в больших городах приходилось ждать, пока рассортируют вагоны. Мы оказались в дороге дольше, чем наша представительница рассчитывала, поэтому стало недоставать продуктов. Большим неудобством явилось то, что наш товарный поезд всегда останавливался на товарных станциях. И если мы хотели что-нибудь купить, то нужно было пройти большое расстояние по шпалам, чтобы добраться до главной станции.

Приехали в Новосибирск. Снова после долгого времени мы увидели трамваи и автобусы. Виднелись большие здания, заметно было движение большого города. Через несколько часов стоянки мы отправились дальше. Небольшие станции и города мы проезжали не останавливаясь, а в больших делали остановку. По дороге из Томска до Новосибирска нигде не видели ни домов, ни деревень. Была только тайга, кое-где мелкие кустарники или луга.

На пути до Омска видели много каторжных лагерей. Были построены длинные бараки, обнесенные заборами из колючей проволоки. Это напомнило нам страшный 1941 год.

После Новосибирска мы проехали Омск. Он расположен в огромной равнине, где почти нет лесов. Омск - промышленный город на Иртыше. Издалека город оставляет мрачное впечатление. За Омском виднелись большие холмы, между которыми извивается Иртыш. Представительница рассказывала, что в Омск еще до революции ехали жить латыши, кто добровольно, а кто по принуждению, в ссылку. Многие и сейчас там живут.

Дальнейший путь из Омска до Петропавловска проходил через необозримую степь, только местами кое-где росли мелкие кустики. В продолжении нескольких дней мы не видели ни одного человека, ни одного дома, ни одной приметы присутствия здесь людей. Красивыми были степные утренние и вечерние зори. Здесь виден был горизонт, ибо его не заслоняли ни деревья, ни дома.

Поздно вечером мы приехали в Петропавловск, наш вагон окружили хулиганы. Они камнями выбили стекла и кидали камни в стены вагона. Так побуянив какое-то время, они оставили нас в покое и пропали.

По мере приближения к Свердловску равнина постепенно становилась все более холмистой. Окрестности Свердловска находятся выше над уровнем моря, чем предыдущие места, но все же они равнинные. Свердловск — самый большой промышленный центр Урала. Он расположен в красивом месте, заросшем сосновым лесом. Поздно вечером въехали в Свердловск. Остановились рядом с зарешеченным эшелоном. Мы не могли выяснить, откуда идет этот эшелон с заключенными, он с таким же успехом мог быть из Латвии или из какой-либо другой страны. Вооруженные чекисты охраняли вагоны и через короткие промежутки времени ударяли палкой по стене и по полу вагона. На конце палки был прикреплен набалдашник, сделанный из связанных в тугой узел тряпок. Ударяли, чтобы убедиться, не выломана ли какая-нибудь доска, не собирается ли кто-нибудь сбежать. Эти равномерные удары продолжались всю ночь.

Через какое-то время из одного вагона раздался шум. Можно было различить обрывистые выкрики и стоны, потом открылись двери и раздался шум ударяющихся ведер: людей вели за водой. Так как двери вагона находились с другой стороны, то самих людей мы не видели.

В вагонах для охраны, которые находились в начале и в конце эшелона, раздались веселые, разухабистые звуки гармони. Это было странным контрастом с теми вагонами, где измученные люди с ужасом ожидали свое будущее.

Эти знакомые зрелище и звуки напомнили нам наш пол

ный отчаяния путь в Сибирь в 1941 году. Неужели никогда не кончится это ужасное преследование людей, ссылки в жуткие сибирские степи? Неужели эти человеческие мучения останутся не отомщенными?

Проснувшись утром, мы больше не увидели тот зарешеченный эшелон. Он уехал в направлении Сибири, где сосланных уже ожидали бараки под охраной. За ночь мы приблизились к свердловской товарной станции. Пошли в город в поисках продуктов. Чтобы попасть в город, нужно было пройти через длинный высокий мост, проложенный через все железнодорожные пути. Узкий мост был рассчитан для пешеходов и заканчивался в привокзальном парке. Вокзал был большой и находился ниже уровня платформы. В здании вокзала была большая зала для ожидания и буфет, полный людей. Получив в станционном магазине хлеб, мы вернулись к нашему вагону, который оказался отцепленным от состава и стоял отдельно в стороне. Было ясно, что нам предстоит долгое ожидание. Наша представительница пошла к начальнику станции напомнить о нашем существовании и необходимости срочного отправления. Чтобы мы поскорее достигли цели, ей пришлось это делать на каждой станции.

Поздно вечером, находясь у свердловской товарной станции, мы пережили неприятное происшествие. У нас была маленькая лестница, помогавшая легче спуститься из вагона на землю. Когда мы принесли воду, за нами в вагон по лесенке поднялись два подозрительного вида типа и с фонариком осмотрели вагон, но, не найдя ничего достойного для себя, ушли. Ночью мы уехали из Свердловска.