Подмена документов

 

Моя итоговая записка была разослана всем членам Политбюро. Она должна быть в архиве Политбюро. Она большая, страниц двадцать с лишним. Потому что я там цитировала те документы, на которые я имела право ссылаться. Эта записка была подписана Шверником и мной. И вывод был такой: "Неопровержимо этими данными доказано, что убийство Кирова организовано Сталиным". Это был первый вывод.

Второй вывод: "Тот факт, что мы обнаружили, что он сфабриковал два центра собственноручно, говорит о том, что необходимо пересмотреть все процессы тридцатых годов". И вот на основании этого пункта выводов меня вызвал Хрущев, и при мне он назначил состав расширенной комиссии, о которой я вам говорила - Руденко и другие.

Я там писала подробно о голосовании на семнадцатом съезде. Они исказили. Вот возьмите, как они сфабриковали заявление Верховых. Он был членом счетной комиссии, но Затонский, когда они составляли итоги, привлек его. Он помогал. Поэтому он, фактически, был заместителем Затонского. Они вместе все это составляли, когда Затонский пошел к Кагановичу, это же все происходило в Кремле. Тогда все жили в Кремле. И Каганович повел его к Сталину. Затонский, когда вернулся, рассказал о приказе уничтожить двести восемьдесят девять бюллетеней. Оставить ему три. Он это все написал.

А они что пишут? В "Известиях ЦК"? Приводят фальшивые показания. К сожалению, Верховых умер. У него была гангрена ног, и у него отняли ногу. Он после этого через некоторое время скончался. Они уничтожили эту записку, и вместо его показаний какая-то ересь. А он все помнил и все очень подробно описал. Потом они ссылаются на Андреасяна, а он приходил ко мне, вот сюда, незадолго до своей смерти и признался, что, по настоянию Глебова, он переделал свое первоначальное заявление.

Я по всем процессам записки написала.

Как только я ушла, Климов и Сердюк взялись за подмену документов. Почему я это знаю? Потому что ко мне приезжала Трунина из Волгограда. Она специально приехала предупредить меня, что в волгоградский обком, тогда сталинградский, приезжал посланец от Климова, ее вызывал и требовал, чтобы она отказалась от своих показаний, а она не отказалась. Я тогда не знала, что он это делает.

Ведь я еще хотела успеть, я еще продолжала работу, но когда Хрущев

 

положил все это в архив, начиная с убийства Кирова и кончая всеми этими процессами - кроме Тухачевского, вот Тухачевского они опубликовали, а остальное он все сложил в архив - работать стало совершенно невозможно.

Во время двадцать второго съезда я и Пикина, она тоже была членом Комитета партийного контроля, мы сидели во время съезда, а перед нами сидела молдавская делегация. Они к нам так вот обернулись и говорят:

- Ну поздравляем. Теперь Сердюк от нас ушел и будет у вас. Ему как раз надо быть совестью партии. Мы-то от него избавились, а вы получайте.

Мы с Пикиной спрашиваем, а какие факты? Они стали рассказывать, какие он взятки брал, какие он подделки делал, как он, если не мог выполнить каких-то заготовок, то скупал квитанции на Украине. В общем, когда они нам начали рассказывать, то у нас волосы дыбом поднимались.

А именно он возглавил травлю, он прямо это говорил. Позвольте, вы же выступали на двадцать втором съезде сами и разоблачали Сталина. Ну что, мол, из этого? Так надо было. А вся ваша работа это контрреволюция.