ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

«РУССКИЕ СВИНЬИ»

 

Интересно, что в беседах между собой были и такие, что задавали вопрос: "А может, мы и не люди?" До чего может привести усиленная нацистская головомойка. Но долго рассуждать нам не дают. Через 2-3 дня приказ, на сей раз с помощью громкоговорителей: "Всем мужчинам-евреям с 16 лет запрещено ночевать дома. На ночлег собираться в синагогах, клубах, Народном доме (бывш. городской театр). Кого из мужчин найдут дома - вся семья подлежит наказанию".

Риск-то очень большой, ничего не поделаешь. Отец, брат Герц и я ночевали в Большой синагоге, что почти в центре города. Теснота неописуемая, ни сесть, ни лечь, люди задыхаются, теряют сознание, ждут утра. Правда, утром отпускают домой. Так это повторялось несколько дней. И вот в четверг, 17.07. 1941 года, нас выгнали

 

из переполненной синагоги и велели строиться, мол, на работу..

У каждого человека есть в жизни события, к которым тяжело возвращаться, вспоминать не хочется, отдаляешь их от себя, стараешься вычеркнуть из памяти - ну рана, рана незаживающая, так зачем трогать, а тронешь - как кислотой облил. Больно, ой как больно!

 

Много лет прошло, не трогал, и вот спустя...

Прошло уже 60 лет. События прошедшей Второй мировой забываются, да почти и не с кем вспомнить. Но нужен небольшой толчок и вдруг все всплывает, как будто это было вчера.

Так вот недавно прочитал заметку корреспондента газеты "Вашингтон Пост" господина Михаэля Доббса о докладе полковника вермахта Эриха фон Бах-Залевски, посланного в Берлин 18 июля 1941 года: "Во вчерашней очистительной акции были расстреляны 1153 евреев грабителей в городе Слоним."

Сердцебиение участилось, после прочтения этих строк поднялось, наверное, и давление.

"Успокойся, - шепчу я себе, - возьми "воздух"... Но все не так-то просто. Время надо, немного времени, чтобы прийти в себя. Все образы, до самых мельчайших деталей, всплывают вновь.

 

Так вот, 17 июля 1941 года немецкие солдаты выгнали нас втроём: отца, брата и меня из переполненной синагоги в направлении центральной площади. Там было уже много мужчин евреев, в том числе и раввин города Файн. Идут слухи, что мол, на работу поведут.

Группы по 200 или 300 человек начинают отправлять под конвоем солдат. Вдруг около нашей группы остановилась немецкая машина и из неё вышли два офицера и начали говорить с конвоем. После короткого разговора подошли к нашей группе. Мол, нужен им: "Baumeister - мастер-строитель" и строительные рабочие. Отец мой сразу отозвался, что это его специальность и немедленно отобрали ещё 12 человек. Четверых, в том числе и моего отца, посадили в машину, а остальных (я с братом между ними) погнали пешком.

Это произошло так быстро, что мы не успели даже попрощаться с отцом. Шли очень быстро, постоянно подгоняемые конвоем, и скоро прибыли к месту назначения. Это был городской стадион, переполненный советскими военнопленными. Масса полуголых, оборванных, голодных, измученных солдат за колючей проволокой. Ужас!!!

Нас разделили на две группы, дали лопаты, кирки. Мы поняли, что надо быстро построить наблюдательные вышки высотой 5 метров. Слышим крики и просьбы пленных: "Братцы, помогите, чем можно".

Что у нас было, перебросили, работаем быстро, и тут приехал грузовик со строительным материалом. Обрадовались - наш отец приехал. Работа продвигается, немцы довольны.

Вдруг к нам подъехал военный закрытый грузовик и легковая машина. Вышли офицеры, беседуют, осматривают с одобрением вышки. Толпы пленных смотрят на это с недоумением и всё теснее собираются и приближаются в нашем направлении.

Крики и просьбы усиливаются. До сих пор помню: "Люди добрые, пожалуйста, передайте моей жене: город Кривой Рог, легко запомнить, Кривой Рог, улица 1 Мая, дом 9, Надежда Нипалко. Братцы, город Кривой Рог..."

Наверное, прошло часа три, может, больше и

 

вышки готовы. Немцы проверяют прочность, довольны. Из закрытой машины вынимают ящики, осторожно поднимают их на верхнюю площадку. Потом подают стабильные трехножки. Поняли - это съёмочные аппараты, наверное, будут снимать кино.

Пока военные устанавливали аппаратуру, толпа пленных сгущалась, с другой стороны число охранников увеличилось. Во всей этой заварухе о нас забыли. Мы сидим, понятия не имея, что будет. С вышки слышим крик по-немецки: "Всё в порядке. Мы готовы".

Начали вытаскивать из машины мешки и подают их наверх. Вдруг один из мешков разорвался и из него посыпались буханки хлеба. Так вот оно что, поняли мы!

Немцы начали бросать через проволоку, в разные стороны, один за другим буханки хлеба. Невозможно выразить и описать, что происходило за проволокой. Голодные солдаты бросались за хлебом, давя друг друга. Сверху крики немцев: "Gut, Gut, Wunderschoen, Glaenzend - Хорошо, хорошо, прекрасно, отлично..."

У нас текли по лицам слёзы, а офицеры, стоящие рядом, смеясь и хохоча, аплодировали от удовольствия. Смотрите, мол, на это - русские свиньи (Russen schweine). Сердце разрывалось от боли. До сих пор болит.

P.S. Полковник Бах-Залевски доложил, что расстрелял 1153 евреев, а было собрано 1166. 13 взяли на работу, из них в живых остался один. Шепетинский Я. И. Может, чтобы вспомнить и рассказать...