- 27 -

ГЛАВА ПЯТАЯ

КАК РОДИЛОСЬ ГЕТТО

 

Середина августа 1941 года. Жара, ну надо же, старики не помнят что-то подобное. В Слониме численность еврейского населения около 35 тысяч вместе с беженцами и переселенными из окрестных местечек и сёл. Юденрат старался поддерживать порядок, налаживали занятия для детей, по заказу оккупантов предоставляли рабочую силу и услуги, не без трудностей, но все находили свое место.

С продуктами питания особых проблем не было, крестьяне излишки привозили в город и меняли на одежду, обувь, мебель и на рабочие услуги. Мы же, благодаря семье Фидрик из деревни Заверше, недостатка особо не знали.

И вот этой ночью поздно уснул, почти всю ночь сидел на завалинке и смотрел на звёздное небо. Какие только мысли не лезли в голову. Если бы то, если бы другое. Разные мечты о побеге, борьбе, о каком-то чуде. А потом вопросы - а как же с семьей, с сестрой и братьями, матерью и отцом? Ой, сколько проблем! Проснулся от шума, все на ногах. Бегут к "Доске почета", читают новый приказ. Набросил что-то на себя и поплелся. Читаю. Опять, ведь знали мы, слышали, сколько раз беженцы об этом говорили?! В Польше этот порядок уже давно существует. Так подготовьтесь, примите какие-то меры, нет, ничего, как оболваненные, живем изо дня в день. Так вот, с завтрашнего дня всему еврейскому населению запрещено жить разбросанными по всему городу, они должны жить вместе в отмеченном на карте районе, то есть в гетто. Там можно

 

- 28 -

ходить по тротуарам, но обязанность ношения желтой звезды остается без изменения. Разрешается взять с собой личные вещи, необходимую мебель, пищу по норме.

Читая этот приказ, население сразу разделилось на три группы: "счастливчики", "так себе" и совершенно беспомощные. Так вот, кто живет в этом районе - счастлив. У него все в доме, не надо перетаскивать вещи. Есть Бог! Так примешь родных, потеснимся. Они пока не знают, что их ждёт.

Вторая группа, в том числе и наша семья, мы жили вне гетто, но мать моего отца, бабушка, живет в пределах, значит, мы к ней. И спрашивать не надо. Вопрос только в переносе "добра".

Третья группа - это самая несчастная - у них нет там ни родственников, ни знакомых, а переходить надо и быстро, времени нет искать жилье. Так вот хватают первый узел и с ребенком бегут туда. Останавливаются в первом попавшемся переулке, бросают груз и говорят: "Ты, милый, сиди здесь и жди. Я скоро вернусь". Эти малыши все понимали, как будто не по возрасту взрослели. И вот все бегут, те из гетто помогать родным и знакомым, а те, кто в гетто, стараются взять, ничего не оставить. Собирают одежду, постель, посуду, связывают в узлы и на плечо... Пошел. Мебель надо разобрать и по частям тоже на плечо. В первую очередь переносили продукты питания, которые были дома, и все это бегом. Если бы был спортивный судья с секундомером, - "чемпионы по бегу". Успеть все взять, ничего

 

- 29 -

не оставить! И вот я и мне подобные, у которых есть родные или близкие, прибежал, бросил и обратно. А у тех, у кого нет определенного адреса, пока сваливают где попало. Мол, сначала перенесем вещи, а потом поищем жилище. И вот время истекло. Что перенесли твое, что осталось - пропало. И тут действительность всем открыла глаза. Помните тех, кто был так рад, что у них все дома и крыша над головой, вдруг очутились в невероятной тесноте. Квартиры, где жили, примерно, 8 человек, уже 50. Буквально негде разложиться, надо свою мебель вынести во двор, чтобы было место на полу. А мы, "новоселы", не можем свое разгрузить, но все же мы счастливы, крыша над головой есть, семья вместе. Но те бездомные в ужасе, начинают ходить из дома в дом, просят, умоляют дать войти, уголок в коридоре или сарае, где-нибудь. Помню, как один обратился к моей бабушке с просьбой, мол, пусти. Так она ему:

- Войди, голубчик, найдешь место - твое. Вошел - одни головы. Переполнено.

- Попробуй у других, - сказала бабушка, - может, там свободнее.

И так он идет из дома в дом, просьба та же и ответ тот же. И вот есть разные люди. Одни тихие, усталые, мол, утро вечера мудренее. Пока переночуем на камнях в переулке, а утром поищем. А есть и нервные, буйные, дети плачут, жены грызут, мол, все нашли, а ты - нет. И тут враг ему тот хозяин, который не дает войти в дом. Сначала бурные разговоры, переходящие в угрозы, рукопашная драка, есть раненые, были жертвы. Все наше население, около 35 тысяч человек, втиснули в самый запущенный, грязный район города, где с трудом можно было втолкнуть 8 тысяч человек.

Споры, крики, драки - всю ночь. Утром мы слышим от пришедших посмотреть, мол, «гляди на этих жидов, их и убивать не надо». Такая же картина происходила во всех городах, оккупированных нацистами.

Ну и потом колючая проволока, запрет выхода из гетто и еще... нееврейскому населению нельзя входить.

Люди добрые, вы поняли, нас совершенно отрезали от возможности приобрести продукты питания. Значит,

 

- 30 -

ГОЛОД! Из всех ужасов гетто - это самое, самое страшное, жестокое. Это медленная смерть на глазах у всех, это чувство беспомощности, апатии... Крики младенцев, недавно родившихся, ужас матерей, у которых грудь сухая. Взрослые не могут выдержать плача детей... Участились случаи самоубийств, молодые мамы затыкали рот новорожденным... чтобы была тишина. Не могут больше выдержать.

Кому удается украдкой принести хлеб или какую-нибудь другую еду, тайком ели, чтобы никто не видел и не слышал. Дети научились жевать, не открывая рта. Не всегда это удавалось. Тогда - зависть, обида, драки. Все вместе созданные условия: теснота, антисанитария, эпидемии, психологические стрессы, холод и, в основном, голод - приводили к массовой смертности. До ноября 1941 года умерло (никто их не убивал) естественной смертью свыше 10 тысяч человек. Но слонимский гебитскомиссар обещал сделать свой район "юденрайн", то есть чистым от евреев до конца следующего года.