- 48 -

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

СПАСИБО, ГОСПОДИН МУЦ!

 

Иногда всех мужчин направляли на железнодорожную станцию для погрузки лома, отправляемого для переработки в Германию. Грузили все, что стальное, железное. Охраняла нас военная жандармерия, которая славилась особой жестокостью. Кто, по их мнению, плохо работал - расстреливали на месте. И вот в тот же день ствол 45-миллиметрового противотанкового орудия упал мне на правую стопу. Почувствовал боль. Каждое движение усиливало ее. Дело опасное. Стою на платформе, боясь, чтобы жандармы заметили. Наш бригадир Эрих Штайн был бесконвойным, имел пропуск, побежал к Муцу сообщить о случившемся. Примерно через полчаса на полуторке приехал Муц. Что-то поговорил с жандармами и громко:

- Яков, ко мне!

Товарищи помогли мне сойти и я, пересиливая боль, залез в кабину.

- Что случилось?

- Да вот, ствол соскользнул на ногу.

Посмотрел, нога опухшая, синяя. Остановил грузовик около въезда, сказал:

- Сиди, не выходи. - И пошел в свою контору.

Ко мне подошел мой знакомый Илья Грачук, работавший на подсобном хозяйстве и спрашивает меня:

- В чем дело?

- Да вот, нога, - и говорю, - наверное, завезет меня в больницу в гетто.

Илья, поставив противогазную сумку под сиденье, попросил передать ее доктору Блюмовичу, и отошел. Не

 

- 49 -

успел спросить, что там, думал, наверное, что-то съедобное. Муц вернулся с большим маузером на поясе, завел, поехали. Въехал на главную улицу, граничащую с гетто, остановился около забора напротив больницы, вытянул маузер и с громким голосом приказывает приблизиться находящимся внутри, расширить проем и взять меня с собой.

Пока я из любопытства всунул руку в сумку и чуть не обомлел. Этого еще мне не хватало - там гранаты. Подошли ко мне ребята, помогли мне выйти из кабины и вместе с сумкой к забору. Я еще успел обернуться:

- Большое спасибо, господин офицер!

С унылой улыбкой он ответил:

- Это все, Яков. Понял? Это все, что мог сделать для тебя.

Сумку передал врачу, меня обследовали, перелома нет, кровоизлияние, наверное, трещина. Когда опухоль сойдет - гипс. Обняв с двух сторон ребят, довели домой. К работе я больше уже не возвращался. Это было в конце марта 1942 года. В мае сняли гипс, с ногой в порядке. В это время где-то пропал доктор Блюмович, тоже исчез Натан Ликер, специалист по связи.

- Куда они делись? - спросил Герца.

- Откуда мне знать, - ответил, - может, сбежали. А он знал, они уже были в лесу по заявке партизан.

Вообще заметил усиленное движение, Герц то уходил часто из дому, то раза два сказал, что будет ночевать у знакомых. Что ни говори, замечаю, встречался с Делятицким, Циринским, Кременем и тоже с моим знакомым из трофейного лагеря Абрамсоном и Имбергом. Особенно много времени проводил он в обществе Абрама Докторчика. По ночам прячем в сарае трофеи, значит, люди приносят. Положение в гетто становится все тяжелее. Голод, теснота, антисанитарные условия, отсутствие медицинской помощи и лекарств приводят к эпидемиям и повышению смертности. Как-то спросил у Герца:

- Надоело, может нам уйти в лес?

Герц внимательно посмотрел на меня и ответил:

- Пока наше место здесь.

Я тогда еще не знал, что связь с партизанским

 

- 50 -

отрядом налажена, от подполья требуют боеприпасов, оружия, обуви, одежды. Молодцы, продолжайте, но самостоятельно в лес - нет. Только по заявке. Просили врача, радиста, медсестру, которых сразу тайно отправили.

Пока мы дома ждем, произошла случайная ошибка, а именно: Илья Грачук, работающий на подсобном хозяйстве, у входа в свинарник повесил сумку. Пани Зося, заведующая подсобным хозяйством, заметила, думала, что украли из курятника яйца. Открыв, начала орать, Илья заметив, бегом в гетто. Той же ночью он исчез. Назавтра на работу почти никто не явился. Известие о провале подействовало. Гетто в панике. Господин Квинт, председатель юденрата, напрасно старается собрать людей на работу. В городе появились новые армейские части, особенно опасались литовцев из литовского полицейского батальона. Мы по домам в гетто. Притаились. Решено не выходить. Убежища под землей готовы, хорошо замаскированы. Запасаемся водой и сколько есть - пищей. Мы с Герцем решили, что в подземное убежище не войдем.

К большому пустому сараю была пристройка, заполненная дровами для топки. Середина была пустая, и через подвижную доску можно было зайти и выйти. Маскировка была хорошая и снаружи незаметная. Мы вооруженные туда войдем и в случае необходимости -бой. Оружие подготовлено. Гранаты и два пистолета, ручной пулемет с дисками. И вот понедельник, 29 июня 1942 года, тревога. Гетто окружено немцами, литовцами. Господин Квинт, председатель юденрата, вызван к воротам и расстрелян на месте.

Началась акция.

Почти все жители нашего дома в убежище. Места для всех не хватает. Семья Гарнковских поднялась на чердак. Бабушка Бейла-Рохл никак не хочет прятаться.

- Это мой дом и я его не оставлю.

Надела на себя все лучшее и в этот жаркий день набросила на себя шубу. Герц, я и Абрам спрятались, как решено в пристройке.

Голоса карателей уже слышны. Отодвинули доску,

 

- 51 -

влезли, сидим тихо. В соседних домах уже немцы орут:

- Выходить! - Стрельба, взрывы. Каратели входят в наш двор. Те же крики:

- Выходить! Выходить!

Мы все готовы, смотрим сквозь щели.