СПАРТАК

Жестокость человека почему-то всегда напоминала мне зимнюю тундру: сколько ни смотришь с надеждой вдаль, но там только мертвый снег... Весь день сидит Спартак возле костра. С левой стороны от него воткнуты в снег три или четыре ломика. Можно подумать, любуясь его комплекцией на фоне костра и снега, что это витязь на подступах сказочного города несет свою верную службу. Два раза в день разрешает Спартак выйти из забоя каменного карьера своим бригадникам переобуться, то есть погреть портянки и слегка погреть ломики, чтобы через рукавицы к рукам шло тепло. Приходят машины, грузят просеянный песок и гравий. Тяжело достается нормальная пайка хлеба. Спартак если и делает приписку, то не во имя работяг, а вольным шоферам. Те и дровишек подкинут для костра, иногда и бутылочку спирта. Хорошо, когда Спартак пьяный. Сидит не шевелясь, с закрытыми глазами. «Смерть свою ждет...» — шепотом говорят зэки.

На днях пришел небольшой этап из Красноярска. Бригада Спартака пополнилась. А о Спартаке знали далеко за пределами Краслага. На пересылках многие говорили: «Пора убивать гада...» И вот трое из новеньких, пока еще есть сила, назначили час. Шофер привез Спартаку бутылку. Все видели, как Спартак возле кабины сунул бутылку за пояс. Настроение у Спартака поднялось: «А ну,

давай на перекур! Грейтесь, грейте ломы на весь день. До съема не подпущу к костру».

Три ломика были нагреты до малинового цвета. Когда Спартак сел к костру и стал готовиться к выпивке, три ломика были воткнуты в снег горячими концами вверх. Выпил Спартак, закурил. Двое стояли с ломиками наготове, третий ударил Спартака по голове острием кирки. Тупой конец, забитый, срикошетил, сбил шапку с головы. Спартак вскочил и, как ягуар, прыгнул к ломикам. Дым пошел от ладоней... Спартак взвыл и схватил другой лом... Так, наверное, когда-то кричали вожди, увлекая свои племена на открытый бой с врагом. Два ломика и кирка, не мешая друг другу, делали свое дело. Спартак замычал и медленно, как будто соглашаясь с тем, что требовали ломики, стал клониться. Голова стала похожей на раздавленную помидорину.

Опомнился конвоир и дал несколько выстрелов поверх голов. Один из троих сказал всей бригаде, не выходящей от страха из каменного карьера: «Так будет с каждым, кто поднимет руку на ВОРА!..»